-Нормально, уже лучше, - ответил он и разгладил складку между бровями. - Я пришёл поблагодарить вас за всё, что вы сделали для меня и мамы. Вот, - юноша достал из рюкзака несколько купюр, - возьмите, пожалуйста.
Лицо тёти Маши стало красным, руки перестали двигаться.
-Нет, Миша. Тебе они всё ж таки нужнее.
-Тёть Маш, мне мама оставила их. И ещё записку написала. А в ней наказала вас отблагодарить. Я бы и сам это сделал, нашёлся бы грош, - он придвинул бумажки ближе к ней. - Хоть от неё возьмите.
Женщина выдохнула и продолжила вытирать посуду.
-Хорошо. Оставь на столе. А вообще я помогала по старой дружбе, просто так.
Голос её вздрогнул, отчего женщина старалась говорить тише, чтобы это было не так заметно.
Немного посидев с соседкой на кухне, послушав ещё несколько историй из её жизни, например, куда пошла работать Таня, старшая дочка тёти Маши, после завода, и как её зять, муж Тани, поцарапал машину, напоровшись на остановившийся перед ним на светофоре жёлтый Нисан, Михаил наконец засобирался домой.
Когда он скрылся за калиткой, женщина глянула на деньги, лежащие на клеёнке около чашки с недопитым чаем.
Тётя Маша знала про записку. И про деньги тоже знала. Олеся всё ей рассказала при их последней встрече, когда ещё не приехал Михаил.
-Маша, покажи ему, где коробка. Не хочу сейчас. Пусть сам потом найдёт, - просила она соседку.
И женщина обещала, что так и поступит. Но какая-то желчь, сидящая глубоко внутри, зависть за семейное счастье приятельницы, за крепкий брак и воспитанного ею и Константином сына, не давали этого сделать. У самой муж всю дорогу гулял, а сосед был не из таких.
"Весь год я её выхаживала. А что же мне? Ничего?" - думала тётя Маша.
Пока у неё был ключ и она могла заходить к соседу уже после смерти Олеси, женщина всё хотела достать шкатулку. В то время, когда Михаил спал, она несколько раз заходила в зал, открывала дверцу шкафа, даже придвигала табуретку, но подняться наверх всё никак не решалась. На неё с фотографий, стоящих в рамках за стеклянными дверцами шкафа, смотрели Олеся и Константин. Да и будто какая-то защита не пускала.
"Ладно, пройдёт сорок дней, тогда", - успокаивала себя тётя Маша.
Но вот всё уже обнаружил молодой человек. Идея не осуществилась, план рухнул.
Женщина презренным взглядом сверлила купюры. С одной стороны, ею повелевала тяга их разорвать, тем самым наказать себя за свою бессовестность.
Но, с другой стороны, необдуманное решение оспаривала скупость. В руках оказалась хоть какая-то, пусть даже малая часть от общей суммы.
"Ладно, куплю детям конфет. Помянем Олесю..."
Успокоив себя этим заключением, она взяла деньги со стола и сунула их в своё портмоне.
***
Юноша шёл по грязному снегу к своему дому и прокручивал в голове моменты из сегодняшнего дня.
Мягкая пастель, застревающая под ногтями, терпкий масляный запах и нежные бархатные руки Светланы. Её душистые волосы и манящие губы... Он представлял её рядом. Она идёт, шумно хрустя по снегу, её улыбка сияет ярче всех фонарей.
Внезапно душа его заледенела, юноша вспомнил её лицо. Такое бугристое, всё в рытвинах и бороздках. А глаза... мутные и потерянные. Чудесный призрак исчез. Сердце вновь заныло от жалости и безнадёжности. На каждый громкий стук в висках он делал шаг всё длиннее, старался ещё крепче опереться на ногу, чтобы как можно глубже втоптать снег.
-Если любишь, значит не боишься. Если любишь, значит не боишься..., - твердил Михаил.
Светлана, лежа в кровати, всё ещё вспоминала Никиту. Ей будто бы нравилась эта боль. Жить в сказочном замке, а потом прыгать из окна в куст терновника. И снова возводить этот замок. И снова падать.
Думала ли она о своём давнем друге? Возможно, немного. Девушка знала, что завтра будет так же, как сегодня, поэтому не нервничала, что что-то потеряет. А Никита не придёт. И не приласкает. Не будет сидеть вечерами напролёт и рисовать вместе с ней пастелью...
"За что мне это? За что мне эти терзания? Почему?"
Не найдя однозначно верного ответа, Светлана закрылась одеялом с головой, хотя ей этого не разрешали, и, как она часто любила делать, скрыла лицо в складках взбитой подушки. Глаза, горячие от слёз, немного остыли, солёные капли впитались в наволочку.
В ушах гудела кровь, сердце стучало громко и часто. Почувствовав облегчение, девушка выдохнула и погрузилась в сон.
Ночь. Тихо. На поверхности снега танцевали в зимнем вальсе снежинки. Накрывающий будущую теплицу ковёр лежал неслышно. Лишь иногда вслед за ветром двигались из стороны в сторону его края, обмётанные грубыми толстыми нитками.
15 глава
Весь декабрь Михаил провёл в доме Светы. Днём он занимался стройкой с Максимом, вечером сидел с его сестрой. Вот и весь распорядок дня. Со следующего года юноша будет трудиться грузчиком в фирме, в которой работает Анна Сергеевна. Именно она настояла на том, чтобы его приняли на работу. Юноша был очень рад оказаться полезным ещё кому-то, хотя зарплата не была высокой, а вкалывать требовалось с утра до вечера.
В двадцатых числах первого зимнего месяца почти во всех домах уже стояли ёлки, которые бросали свет от своих огоньков в окна, так что люди, проходившие мимо домов, могли рассмотреть каждую веточку. Максим, позаботившись о домашнем уюте, выбрал на новогоднем рынке пышную красавицу. Долго он ходил между рядами хвойных растений, пока не заприметил самую роскошную и широкую сосенку.
