Молодой человек оторвал взгляд от неторопливо двигающейся руки Светланы и приготовился слушать.
-Миш, прости за вчерашнее. Я совсем забылась. Я эгоистка. Я перестала думать об окружающих и их проблемах. Я думаю сейчас только о себе. И ужасно виню себя за это. Мне совестно от того, что ты не обиделся и пришёл снова, хотя мог этого и не делать.
Мы знаем друг друга почти с рождения. И мне больно, что я обижаю тебя, моего давнего друга. Да, я вспыхиваю, но в следующую секунду сто раз жалею о содеянном. И меня душит осознание того, что я наношу тебе рану.
-Света, - он чуть наклонился, - я всё понимаю. После смерти мамы я больше месяца не мог думать о ком-либо ещё. Это нормально. Просто это время, которое ты полностью посвящаешь себе. Я не обижен. Я сам такой.
Светлана положила мелок на полотно и смахнула слезинки с глаз.
-Всё равно прости! Скажи, что простил!
Михаил обхватил её плечо и руку.
-Простил.
Девушка заулыбалась сквозь слёзы и наощупь схватила другой кусочек пастели. Повертев его перед глазами, она отложила его в сторону и принялась разглядывать другой.
Они недолго поговорили о матери Михаила.
-Я очень её любила. По правде. Она была очень доброй. Тётя Олеся была похожа на мою родную тётю Олю. Ты, наверно, её не помнишь. Она изредка заходила к вам... Мне было очень спокойно с твоими родителями ..., - она выдержала паузу. - И тётя Олеся меня любила... и дядя Костя...
-Да, я помню...Я помню...
Где-то час просидел юноша со своей подругой, расспрашивая её про рисунки, вдохновение, образы, то, что их порождает.
-Не знаю даже, что конкретно меня вдохновляет на это. Что-то общее: моменты из прошлого, эмоции... Я просто в один день села и начала водить карандашом по листу, - она упёрлась взглядом в свою недоделанную работу. - Я так успокаиваюсь. Цветами тренирую зрение. Тогда мне кажется, что я живая. Что ещё что-то могу.
Она водила пальцем по бумаге. Под ногти забивались маленькие комочки пастели.
-Хорошо, что я не вижу, что рисую. Я никогда не умела. Всегда было стыдно на уроке ИЗО перед всеми. А ещё обиднее, когда на выставку брали чьи-то рисунки, а мои откладывали в сторону, - вспоминала Светлана и стучала пальцами по столу, отбивая ритм.
Михаил смотрел на девушку и молчал.
-Они, наверно, ужасны. Да?
Юноша вдруг напрягся.
-Нет. Я вот, например, совсем не умею.
-Ой, твои-то рисунки висели в вестибюле, а мои лежали у учительницы в столе.
-Когда ты снова всё увидишь, то нарисуешь всё, что захочешь. И, поверь мне, ты красиво всегда рисовала и рисуешь. А будешь ещё лучше.
-Случиться ли это...
-Обязательно.
Светлана не смогла выдержать эту минорную ноту, перестала постукивать подушечками пальцев и отвернулась.
"Стоит ли того вся моя исповедь? Кто знает, что он подумает и как потом поступит. А вдруг и он оставит? Оставит, а ты страдай и по ночам вспоминай разговоры и обещания. Осторожность - главный друг девушки", - Светлана терялась между этой осторожностью и чрезмерной холодностью.
-Ладно, не буду себя тешить пустыми мечтами, - смиренным тоном протянула она.
-Там, где заканчиваются мечты, приходит вера. А вера может быть до того сильной, что сделает в последствии реальной заветное желание.
-Громко и слишком романтично сказано.
-А ты заставь себя поверить в это. Убеждай себя каждый день, пока это не станет твоими мыслями. А мысли материальны.
-Ты всегда был романтиком... И сейчас им остался. Как там сказал Рэй Брэдбери? "Только романтики верят в то, что возможно всё".
-А потом он написал: "У нас одна обязанность - быть счастливыми" (цитата из произведения Рэя Брэдбери "Каникулы").
Через какое-то время Максим зашёл в комнату и разговор оборвался. Юноша подмигнул и кивнул в сторону входной двери.
Прошло каких-то пять минут, и молодые люди уже стояли на месте будущей стройки. Были готовы все материалы для начальных этапов работы.
-Я всё купил, - начал Максим, - отдавать деньги будем по частям. Гоша пошёл на уступки. Часто в своё время он меня вытаскивал. Хорошо подачи принимал - летал по всей площадке, как комета. Ещё и скидку сейчас сделал. У него отец агроном. Вот это подарок судьбы для нас. Антон Витальич мне всё расчертил, расписал. В общем, пока всё идет нормально. Завтра снегопад не обещают. Вот тогда и начнём. Поставим к вечеру навес, чтобы ночью не намело.
Юноши обсудили ещё некоторые вопросы и уже собрались расходиться, как вдруг Михаил вспомнил о магнитофоне...
-Макс, совсем забыл. Я магнитофон возьму?
-Конечно, он же твой, - двинул плечами Максим и поинтересовался. - А как она с тобой?
Михаил выдохнул, а изо рта вылетел густой пар.
-Сегодня лучше, чем вчера. Во всяком случае я стараюсь её расшатать.
Максим понимающе кивнул. Вместе они зашагали обратно в дом и в скором времени оказались объятые тёплым воздухом.
На кухне Анна Сергеевна стучала половником о стенки кастрюли и наливала борщ в миску, чтобы согреть суп на плите.
