Остаюсь вашим преданным мужем
Полк. Брэндон
Марианна прочла письмо, торопливо скользя глазами по строкам. Перечла еще раз, и еще — ибо смятение чувств мешало ей понять написанное. Затем вскочила и стремглав бросилась к сестре.
— О Элинор! — вскричала она, влетая к ней в спальню, со слезами на глазах, сжимая в руке измятое письмо… и замерла посреди комнаты, увидев, что Элинор одета и укладывает чемодан.
— Ох, я и забыла, что вы сегодня уезжаете!
— Верно, уезжаем, как только соберем вещи. Мне думается, лучше всего поспешить вернуться домой задолго до появления здесь Эдварда и Люси, чтобы они не думали, что я уехала из-за них. Но, милая, что случилось? Что за письмо у тебя в руках? Не слишком ли ранний час для почты?
— Это от полковника Брэндона, — слабым голосом ответила Марианна.
— Но что произошло, скажи мне, Бога ради? Ты так бледна! Может быть, тебе присесть?
— Ничего! — поспешно ответила Марианна, украдкой утирая слезы.
В этот миг она поняла, что не стоит рассказывать сестре о дуэли. Элинор, разумеется, захочет остаться, чтобы поддержать Марианну — но ничего этим не изменит, ничем не поможет, а лишь понапрасну себя измучит. Вчерашний день для нее был полон сердечной боли, теперь она, измученная, хочет укрыться в тишине и безопасности родного дома — и Марианна должна пощадить сестру, а не причинять ей новые волнения.
— Совсем ничего! — повторила она. — Со мной все хорошо. Просто… просто полковник рано утром уехал по делам, а мне оставил письмо к Эдварду, чтобы я прочла его и высказала свое суждение. — С этими словами она протянула Элинор второе письмо, в конверте. — Полковник пишет, что оставляет решение за мной. Если письмо встретит мое одобрение, я могу сама запечатать его и отправить. Что скажешь, Элинор? Что мне решить?
Но Элинор не стала брать письмо у нее из рук.
— Разумеется, отправь, — ответила она. — Ты же знаешь, я считаю, что это наилучшее решение.
— Хорошо, — пробормотала Марианна.
— Но ты уверена, что с тобой все в порядке? — настаивала Элинор.
— Разумеется! –отвечала Марианна, мужественно выдавив из себя улыбку, хоть сердце ее разрывалось от волнения и тревоги. — Я просто… просто письмо полковника стало для меня неожиданностью.
— На вид письмо довольно длинное. Непохоже, чтобы речь там шла только о месте для Эдварда.
— Ну… на самом деле это любовное письмо, — пробормотала Марианна, отчаянно краснея.
— Тогда ясно, — понимающе улыбнулась Элинор.
Марианна еще более уверилась, что о дуэли ей рассказывать не стоит — и не только для того, чтобы зря не волновать сестру, но и потому, что буря собственных чувств страшила ее и приводила в смятение. При мысли о том, что, быть может, как раз в этот миг Уиллоуби наносит полковнику смертельный удар, внутри у нее все переворачивалось. Казалось, стоит заговорить об этом вслух — и этот ужас непременно сбудется.
— Помочь тебе уложить вещи? — поинтересовалась она, скорее из вежливости.
— Если хочешь. Хотя ты не слишком-то аккуратна, и, боюсь, после тебя мне придется все складывать заново, — поддразнила ее Элинор.
Марианна заставила себя улыбнуться в ответ.
— Что ж, тогда оставлю тебя наедине с твоим чемоданом и пойду посмотрю, не нужна ли помощь Маргарет. Она-то не помешана на аккуратности и не огорчится, если ее платья помнутся!
========== Глава 11 ==========
Минуты тянулись для Марианны, как часы, с того мгновения, как скрылся из виду экипаж, уносящий прочь ее мать и сестер. С родными она прощалась с сожалением, но и с тайным облегчением, не желая, чтобы они были здесь, если полковника Брэндона привезут домой раненым или, того хуже, убитым на дуэли с Уиллоуби.
Не раз Марианна задумывалась о том, что станет делать, если каким-нибудь случаем останется в этом огромном поместье совсем одна; но прежде ей и в голову не приходило, что будет изнывать от тревоги, страшась остаться молодой вдовой.
Страшные раны, мучительная смерть — эти пугающие картины снова и снова проносились в ее уме и не давали сосредоточиться ни на чем ином. Не желая сидеть без дела и волноваться попусту, Марианна отправилась на псарню, попросила псаря выпустить Молли и дать ей побегать по парку. Собака весело носилась по зеленым лужайкам, а Марианна быстрым шагом следовала за ней; но и это телесное упражнение не смогло ее отвлечь — лишь немного ослабило удушающую хватку страха.
Молли вернулась на псарню, и Марианне снова оставалось только ждать. Книги сейчас не занимали ее. Романтическая проза и красноречивые сонеты, прежде полные глубокого значения, в коих, чудилось Марианне, гений писателя сумел уловить и передать самую суть ее собственной души — теперь казались никчемными, даже смешными в сравнении с мучительной реальностью. Трагедии безответной любви и безвременной смерти дразнили ее, насмехались над ней, даже упрекали — этого Марианна, с волнением ожидающая новостей о муже, не могла вынести.
Бездумно бродила она по комнатам, от окна к окну, вглядываясь вдаль и вслушиваясь — не мелькнет ли фигура всадника, не послышится ли издалека топот конских копыт. Столкнувшись с кем-либо из слуг, Марианна делала вид, что куда-то идет или что-то разыскивает; однако ее рассеянный вид едва ли мог кого-то обмануть.
Странно было остаться одной в этом огромном доме; страшно представлять себе, что полковник Брэндон никогда больше сюда не войдет. С неожиданно острой сердечной болью Марианна поняла вдруг, как горько будет никогда больше не услышать его неторопливых, осторожных шагов; не сидеть у камина, слушая его чтение; преодолевая какой-нибудь трудный пассаж на фортепиано, не ловить на себе его любящий, восхищенный взгляд.
В эти мучительные часы одиночества она поняла наконец собственное сердце — и то место, которое занял в нем полковник Брэндон. Казалось, без него она не сможет жить: и не потому, что лишится защиты и поддержки, столь щедро ей предлагаемой, а потому, что больно, невыносимо больно будет потерять этого человека.
Они женаты — значит, когда появится на свет ребенок, никто не заклеймит Марианну обвинением в распутстве. Она сможет вернуться к матери и сестрам и жить почти так же, как жила прежде, лишь с небольшим прибавлением в семействе. Женившись на ней, полковник Брэндон обеспечил ее будущее, независимо от того, кто должен унаследовать его поместье; впрочем, он обещал позаботиться о том, чтобы в случае его внезапной смерти Марианна ни в чем не нуждалась.
Но не от тревоги за себя голова ее раскалывалась, а сердце билось часто и неровно. Полковник стал ей искренне дорог; а кроме того, теперь, распробовав роль жены и хозяйки, узнав, как приятно иметь мужа и собственный дом, она не хотела возвращаться к матери. Верно, Марианна любила Бартон-коттедж — однако в Делафорде находила много такого, чем скромный домик ее семьи похвастаться не мог. Но важнее всего был для нее хозяин этого обширного поместья.
Бесцельно бродя по дому, Марианна оказалась наконец в малой библиотеке. Здесь, в окружении любимых вещей и книг полковника, ей было спокойнее. Однако взяться за книгу она не могла, чувствуя, что не сможет сейчас сосредоточиться на содержании какого-либо из роскошно переплетенных томов — и вместо этого подошла к резному письменному столу.
Когда полковник писал, будь то по делу или ради удовольствия, он забывал обо всем. В эти минуты Марианна могла подойти к нему вплотную, но он ее не замечал, пока, кашлянув или подав голос, она не возвещала о своем присутствии.
Марианна села на обычное место полковника. Представила себе, как он пишет, сосредоточенно нахмурив брови, как размеренно скрипит по бумаге перо, и лист за листом покрывают ровные изящные строки. Рассеянно выдвинула ящик стола, затем другой. Один небольшой ящичек открылся с трудом: что-то мешало ему изнутри. Сумев наконец его открыть, Марианна обнаружила внутри толстую связку писем.
Письма, довольно старые на вид, все были адресованы «Брэндону», но с прибавлением различных воинских званий. Забавно, сказала себе Марианна: она никогда не задумывалась о том, что полковник Брэндон не всегда был полковником. Начинал он, должно быть, как юнкер или прапорщик, потом дослужился до лейтенанта, и так далее. Не странно ли: всего лет десять с небольшим назад он был молодым человеком, подавлял мятеж туземцев в Индии, получал письма — судя по почерку, от женщины и, должно быть, любовные… Странно — однако доказательство покоится у нее в руках.
