Вот слышится шорох ключа в замочной скважине входной двери, и на пороге гнезда появляется Анфиса. Едва успев скинуть туфли, она сразу же замечает меня, сидящую на полу в её комнате с тряпками и тазиком воды.

– Ты что это творишь, Варька?! – обеспокоенно спрашивает она, во мгновение ока оказываясь в спальне. – Убираться тут у меня вздумала?! А ну брысь отсюда со своими швабрами и метёлками, и чтоб я тебя не видела больше в моей комнате!

Вскочив с места, я кубарем выкатываюсь в коридор. За мной оглушительно громко захлопывается дверь.

Мимо проходившая тётушка Инесса по-доброму на меня смотрит поверх своих очков и мягко спрашивает:

– Что, не успела до конца убраться?

Я лишь тяжело вздыхаю в ответ. Всё и так понятно, без лишних слов.

– Ну ничего-ничего, моя пташка, – воркует тётушка, удаляясь на кухню. – Когда-нибудь она утратит свою бдительность. Вот увидишь. И тогда, главное, чтобы ты в тот момент оказалась в нужном месте.

Я морщусь, пытаясь понять, уборку ли подразумевает тётушка, или её фраза несёт какой-то более глубокий смысл, осознать который мне пока не суждено, но Инесса уже забывает обо мне и лишь тихо напевает себе под нос, поливая цветы на кухонном подоконнике и поглаживая их листочки.

Тётушка Инесса днём работает в библиотеке, расположенной совсем недалеко от пятиэтажки, в которой мы живём на последнем этаже. Библиотека эта такая крошечная, что когда меня туда водили в раннем детстве вместе с сёстрами, я могла за пару минут обежать её всю и даже коснуться каждого стеллажа, из-за чего, собственно, тогда она и казалась мне чрезвычайно скучной. Инесса всегда пыталась образумить меня, дать в руки побольше интересной литературы, но я только бесцельно бродила из зала в зал, рассматривая красочные обложки стоящих на полках книг и даже не открывая их. Наверное, всё изменил один день, когда тётушка как бы случайно оставила на столе возле меня в библиотеке раскрытую книгу, где в самом конце страницы была небольшая иллюстрация – свернувшийся кольцами двухголовый красный змей, зарывшийся в песок.

– Я никогда не видела таких змей, – едва глянув на изображение, сказала я Инессе. – Он какой-то неправильный.

Тётушка мягко улыбнулась и опустилась на пустой стул возле меня.

– Не всё, что непохоже на привычные тебе вещи, неправильное, моя пташка. Этот змей просто не принадлежит нашему миру.

– Он из другого мира? – Я сразу же вскинула голову.

– Верно. Как и эта книга. Она была создана не в нашем измерении, хотя тебе под силу её прочитать.

Я осторожно взяла в руки эту книгу и вгляделась в страницы. Язык был мне знаком. Он ничем не отличался от того, которым было написано большинство книг в этой библиотеке. Вот только на страницах описывались вещи и явления, о которых я никогда не слышала. Там говорилось, что небо рождалось в муках, и потому цветом напоминало кровь, а земля давно иссякла под гнётом четырёх светил, и потому иссохла до состояния песка, превратив весь мир в пустыню.

– Этот змей… – прошептала я, косясь на тётушку, – он живёт в мире, что здесь описан?

– Да. И этот мир реален, Варя. Но он сильно отличается от того, что привыкли видеть мы. Бескрайний Лес, что нас окружает, многолик. Многие его деревья похожи, как две капли воды, и чаще всего растут неподалёку друг от друга. Но отдельные могут иметь облик, который ты не сумеешь вообразить, даже приложив всю свою фантазию.

– Как этот, например? – Я указала на строки книги.

– Как этот. И таких необыкновенных, ни на что не похожих миров миллиарды, Варя. И существа, населяющие их, причудливы. Конечно, в большинстве частей Леса ты никогда не побываешь, о других сможешь узнать лишь с чужих слов, но что-то доступно тебе уже сейчас – ты можешь прочесть книги, что наша семья собирала веками, и открыть для себя многоликость Леса.

С тех самых пор я полюбила книги. Инесса давала мне фолианты и свитки из своей собственной библиотеки, и я с радостью изучала эти старинные труды, узнавая о мирах, что так походили или так отличались от нашего собственного. Если Ольга с интересом читала лишь обыкновенные любовные или приключенческие романы из библиотеки, где работала тётушка, то я не могла оторваться от миров, которые были куда более реальны. Это было единственное, что оказалось мне дозволено в силу юного возраста. Перемещаться между деревьями Леса было непростой и в какой-то степени даже опасной задачей, но чтение позволяло познакомиться с иными измерениями легко и свободно.

После, в уже более зрелом возрасте, ко мне в руки стали попадать книги от других семей, стерегущих Лес. Как я тогда догадалась, Инесса приносила их уже специально для меня, частенько на весь день исчезая за дверьми кладовки с помощью своего медного ключа, которым она обладала по праву старшей. Так я поняла, что практически на каждом дереве в бескрайнем Лесу есть своё гнездо, где живут лесные стражи, защищающие миры от вредителей. И мы тоже были одной из таких семей. Мы обладали чутьём, что позволяло нам выслеживать древоточцев и прогонять их, оберегая наше дерево, сохраняя хрупкий баланс в Лесу.

Вопросом для меня всегда оставалось лишь то, как же мы стали этими хранителями. Но ни одна книга из принесённых Инессой никогда не давала нужного ответа.

– Мы обладаем этим правом с рождения, – говорила мне тётушка каждый раз, стоило подойти к ней с этим вопросом. – Как желна, символ нашей семьи, с момента своего вылупления становится лесным стражем, истребляющим вредителей, так и мы обязаны с рождения и до смерти следить за сохранностью своего дерева. Это наш долг. Это наше призвание.

Обыкновенно после этих слов Инесса всегда вела меня в прихожую нашей квартиры и указывала рукой на старое чучело чёрного дятла, которое всегда, сколько я себя помню, висело над входной дверью. Крупная угольно-чёрная птица с ярко-красным теменем так удивительно напоминал саму тётушку, ещё с самой молодости выкрашивавшую свои короткие волосы багряной краской и обожавшую чёрный цвет в одежде, что я всегда воспринимала их как одно целое. Будто если из этой квартиры исчезнет чучело, то не станет и самой Инессы. И наоборот.

– Это гнездо желны, наше гнездо. Запомни хорошенько, Варя. И никогда не забывай об истинном нашем предназначении и важности наших обязанностей.

Все члены семьи в какой-то мере прошли через это своеобразное посвящение. Тётушка всем моим сёстрам и даже Гавриле рассказывала о чужих мирах, незваных гостях, что могут прийти на наше дерево по ветвям, и вредителях, избавлением от которых мы и должны были заниматься. И всегда это казалось самим собой разумеющимся, нормой жизни и обыденностью.

Однако теперь в привычном нам мире происходит что-то странное.

Наступают перемены, а вслед за ними приходят и проблемы. Гнездо наводнено древоточцами, а вместе с ним и всё дерево. То ли это последствия разбитого нами зеркала, то ли, как говорит Анфиса, в гнезде скоро что-то произойдёт, и вредители надеются успеть поживиться за время смуты. Вот только они совершенно отбиваются от рук, а Инесса всё чаще пропадает в иных мирах по целому дню, возвращаясь оттуда осунувшаяся и уставшая. Тётушки в свободное от работы время разрываются на части, пытаясь везде успеть, где требуется их помощь, а мы с сёстрами и братом только и следим за сохранностью гнезда, которое неожиданно на наших глазах превратилось в дырявое решето и оказалось наводнено мелкими вредителями.

Лето даже и приблизительно не обещало быть таким беспокойным.

В субботу утром вся квартира погружена в мягкую сонливую негу. Мы с сёстрами нежимся в кроватях в своей большой детской комнате. Солнце ласково проникает лучами в окно и гладит нас по щекам, обещая спокойный день. Лера свернулась клубочком под одеялом – только выгоревшая на солнце макушка выглядывает. Я пытаюсь насладиться последними кусочками ускользающего сна, крепко обнимая свою подушку, а Ольга уже проснулась и опять сидит в планшете, с глуповатой улыбкой переписываясь со своей пассией.