— Оляна, ты что тут застряла? — шепотом спросила меня фосфорицирующая гоблинша, нервно двигая своим носом.

— Я стою, так как не могу открыть дверь. — ответила я ей.

— О-о-о. Так это дверь. А куда она ведет? — поинтересовалась подруга.

— В закрытую часть библиотеки. — загадочно проговорила я.

— Опять ты со своими книгами. Я лучше спать пойду. — разачаровано проговорила она.

— Ну я надеюсь, что мы там увидим не только книги, но и какие нибудь схроны, а может и гробницу. — продолжила я мечтать, рассматривая каменную кладку.

— Мертвяков я не люблю, я от них сувениры люблю и желательно со свежих. — проворчала гоблинша. — Если там будет что-то стоящее я себе возьму, а если нет, ты мне будешь должна. — уже с азартом проговорила она.

— Только надо сначала открыть дверь. — ответила я.

Я стену и трогала и стучала, нюхала, даже лизнула. Но она так и не подумала открываться! Не выдержав, со всей дури пнула ногой стену. В том месте где я ударила открылась дверца. Ногу-то я ушибла и сильно. Вой боли я еле сдерживала. Лелея одной рукой ушибленные пальцы, а может быть и сломанные, растирала слезы другой.

— Оляна, ты чего сделала? Ты форточку какую-то открыла. — возбужденно заговорила гоблинша.

— К черту ее! — громким шепотом ругалась я. — Я кажется пальцы сломала.

— Я тебе сейчас кое-что дам, ты только не спрашивай что это. — сказала мне подруга и достала, какой-то пузырек из под юбки национального костюма. — Это тот бодрящий напиток. Я не знаю как он на тебя подействует. Это не та разбавленная бадяга…..

— Зачем мне бодрящий, мне обезболивание нужно. — перебила я ее.

— Понимаешь… — замялась Алим. Это особоя настойка. — сказала она осторожно подбирая слова. — Но она обезболит. — посторалась тут же уверить меня.

Мне, честно говоря, было все равно что пить, лишь бы было не больно. Кто ломал руки, или ноги поймут меня. Я сделала маленький глоточек жидкости, больше мне не разрешила Алим, как сразу же почувствовала сильный приток сил и адреналина, забыв о боли. Поднявшись подошла к открывшимуся "окошку" в стене. Создала свет в ладони, как учил Аоиф.

— Алим, да тут ключ нужен необычный. Отверстие для него очень похожи на очертания моего медальона. — сказала я заглянув.

"Окошко" было не большим и умещались там только три пальца моей руки в ширину и в высоту.

— Ну тогда чего ждем? — спросила очевидное у меня подруга.

— И правда. — ответила я, снимая цепочку с шеи и вставляя в углубление медальон. — Теперь вопрос на миллион. Как повернуть "ключ", что бы дверь открылась? — задала я вопрос в стену.

— А вопрос на миллион чего? — поинтересовалась у меня Алим.

— А ты за просто так, за идею, работать не хочешь? Ты и так сказала, если что интересное будет, то себе заберешь! — возмутилась я.

— А вдруг нет? — ответила гоблинша. Я на нее обиделась. — Ты не обижайся. Я с тобой за просто так дружу, ты ж не козявка королевская, вся в шелках и помаде. — оправдывалась она, изображая придворных дам королевства. — Ты своя, нормальная.

— В доску. — ответила я, уже не обижаяся на меркантильность гоблинши.

— Э..э…Да! — помешкавшись, ответила мне Алим.

Пытаясь повернуть медальон я обо что-то больно оцарапалась, как потом, медальон сам повернулся в нужное положение и каменная кладка отехала в сторону, открывая нам проход в черноту, так как мой шарик света не мог пробить ее своим излучением. От того что я отварила дверь и неопределенность, того, что ждет нас за дверью, распалило мое любопытство и азарт приключения. Тут же я схватила гоблиншу и сиганула в темноту.

— Ай! — сдавлено крикнула я, когда на меня упала гоблинша.

— Я тебя за это убить должна! Кто же в темную тьму прыгает! — орала на меня Алим, удобно расположившись на мне. Я не знала что такое темная тьма, но судя по ее панике — это что-то опасное и смертельное.

— Если бы это она и была, ты бы на меня не орала, а я тебя не слышала. — решила отговориться я.

— И правда. — выдохнула паникерша.

— Раз ладно, то слезь с меня. Еще немного и ты меня раздавишь! — заорала я.

Когда с меня слезла Алим, я зажгла огонек и подбросила вверх что бы осмотреться.

— И куда это мы попали? — задала я риторический вопрос.

Мы оказались в не большой зале со множеством гобеленов на стенах. Они показывали различные сцены исторического значения, в которых главным лицом являлись мужчины и женщины в коронах с семью зубцами. Рядом с одной из таких сцен я с Алим и стояла. В середине залы стоял пюпитр — это подставка для нот, но вместо нот там стояла закрытая книга. Алим подошла к соседнему гобелену и решила посмотреть что за ним скрывается. А я стояла с открытым ртом и разглядывала гобелен через который мы прошли. На ней была изображена Валенсия Мелех в боевой амуниции с мечем необычной формы, а у ее ног лежал сверженный враг, тоже с короной из семи зубцов.

Я с подругой обошла все гобелены и за каждым оказалась дверь. Все двери кроме одной были закрыты. Эта не запертая вела в коридор, из которого мы с гоблишей сюда и пришли. Осталась не осмотренной только одна деталь этой комнаты — пьюпитр. Подходя к нему, Алим решила у меня спросить:

— Кто это изображен на этих тряпках?

— Моя родственница. — ответила я ей, решив рассказать пока не всю правду, а если потребует, то деваться не куда- расскажу.

— Ты ж говорила, что не знаешь чьего ты рода-племени!? — удивилась Алим. — Врала? — подозрительно сощурилась она, глядя на меня.

— Нет, не врала. Я знала ее только по изображению на медальоне, который весит на мне. — показала я ей свой медальон. — И то, не много времени то я ношу этот медальон. — со вздохом и сожалением сказала я.

— А что с ним не так. Сюдя, по тряпкам- эта родственница у тебя не просто благородная, а королевской крови. — сделала вывод Алим.

— Может быть. Ведь, я сама пока ничего не знаю. — ответила я.

Открыть книгу тоже не получилось. Хотя там и были углубления для медальона, но она так и не открылась.

— Пойдем Алим, мы так и не узнали ничего интересного. Да, и для тебя ничего тут нет. — ответила я разочарованно. Мы развернулись и пошли к гобелену с открытой дверью.

Мы вышли из потайного хода. И ничего не изменилось. Я-то думала уже рассвет, а время все еще ночь-полночь. И кажется, я сказала это в слух, так как Алим страшным шепотом с истеричными возгласами сообщала мне:

— Конечно ночь! Мы с тобой тут торчим, а позади тебя темная тьма! Я хочу жить! — уже шипела она на меня под конец.

— Ты чего, мы же… — начала я объяснять, но она меня перебила.

— И слышать не хочу о чем я говорила. Темная тьма перебивает все условности и договоренности. Если ты не знаешь что это такое, то я тебе сейчас скажу! Это место, в которое раньше приносили жертвоприношения. Она их ела и не распространялась в другие неожиданные места, как это было до жертвоприношений. — рассказала она мне, жестикулируя, как мельница. — Теперь понятно, что хранит этот потайной ход.

И тут я поняла, что Алим потеряла память о том, что было в той зале за "дверью". — " Может, оно и к лучшему."- подумала я. — "Хотя, странно. Почему она мне не рассказала про тьму ранее, когда мы шлепнулись в ту комнату, может под впечатлением была?" — продолжила я размышлять, думая как закрыть вход.

— Как же закрыть тебя? — в слух сказала я и, тут же, вместо темной тьмы появилась каменная кладка. — Пошли-ка, Алим, спать. Завтра нам идти на практику сдавать отчет и снова смотреть на мертвяков.

Практика прошла успешно. Особенно выделили мой отчет, сказав, что его читать было самое приятное дело, так как другие "романы" готов был порвать. Потом, объявили, что практика в трупняцкой в этом году окончена и все должны поехать на две недели по домам и у местных целителей пройти практику. Раздали дневники, в которых мы должны будем описывать то, что делали ежедневно, а так же рекомендации от того у кого прошли практику.