Приехал наш олигарх местного пошиба еще злее, чем уезжал. Вернул ключ от Белочки, выдавив из себя сухое «спасибо» сквозь зубы. Запрыгнул в свою Тойоту и стартанул в неизвестном направлении.

– Как вы думаете, Александр Васильевич, его там сильно ругали? – обратилась я к зоотехнику.

– Скорее – отымели, – брякнул мужик и тут же спохватился, вспомнив, что с дамой разговаривает. – В смысле, наказывали. Петерман – человек жесткий.

– А вы откуда знаете? – полюбопытствовала я.

– Так это… он с полгода назад приезжал проинспектировать. Сразу после – главбухшу нашу на пенсию отправили и заместо нее фифа… Елена Васильевна приехала.

– Понятно, – отозвалась я.

Странное дело. Вот как бы я умом ни понимала, что Васек козел, а жалко мне его. Работал себе человек. Работал на благо предприятия. А тут бац – и шпиона к нему приставили. Оскорбляют недоверием.

– А давно Василий Михайлович тут директор?

Зоотехник задумчиво почесал макушку.

– Лет десять.

Я восхищенно присвистнула.

– Не хило.

Зря я это сказала. Потому что Александр Васильевич начал в подробностях рассказывать трудовую биографию Луганского. Да так красочно, что только картинки оставалось нарисовать с надписью: «Васьково житие». Потому как выходило, что он просто святой мученик, что ежедневно и ежеминутно спасает наши бренные души от страшного демона, явившегося в обличии фашиста проклятого.

Оказалось, что в колхозе Васек работал с юности. Сначала на тракторе, потом инженером. И потихоньку поднялся до директора. Теперь понятно, почему его так уважают.

– Поеду я, Васильич. Поздно уже, – вздохнула я.

– Осторожнее на дороге, – участливо напутствовал зоотехник.

Домой вернулась в каком-то тоскливом настроении. Баба Валя суетливо налаживала ужин. Я переоделась и стала помогать ей. Разрезала сочный помидор и порезалась.

– Блин, – и тут же стала зализывать ранку.

– Уморилась девонька, – констатировала старушка, замотала мой палец пластырем и отправила в спальню. – Позову, как все на столе будет. Кыш, кыш!

Но как баб Валя меня звала, я потом уже не услышала, поскольку заснула сном младенца крепко и без сновидений.

Наконец наступил тот знаменательный день, когда мужики – главные специалисты – сдали мне свои заявки, без ошибок, без отмазок и откровенного бреда. Во славу сего события мое королевское величество сменило гнев на милость и решило поехать в поле с агрономом. Тот от радости чуть чаем не поперхнулся, которым я его любезно потчевала.

– Отлично, – улыбнулась я. – Завтра с утра Матиз инженер заберет в гараж, и можете меня из конторы прихватить. Только бензовоз обеспечьте, пожалуйста.

– Будет сделано, Евгения Николаевна, – отрапортовал он и ушел по своим агрономическим делам.

На следующий день инженер, как обещал, отогнал Белочку менять ей расходники, а мы с агрономом уехали на поле. День стоял не просто жаркий, а удушающе жаркий. Сколько лет работаю, никак не могу привыкнуть к пыли проселочных дорог. Уж лучше навоз, ей богу!

Добрались довольно быстро. С ветерком. Агроном лихо гнал свою старенькую «Ниву», еле вписываясь в повороты. Я чуть не поседела от страха, пока доехали. Так рефлекторно и жала правой ногой на отсутствующие тормоза.

– Вот он, Николавна, – мужчина указал на большой красный импортный трактор, что тихонько ковырялся на кукурузном поле.

– Это он междурядку делает? – удивилась я.

– Угу, – подтвердил агроном.

Недоуменно присмотрелась и поняла, что так напрягает.

– А чего культиватор такой маленький?

– Так нет другого.

– Так трактор поменьше подберите! – воскликнула я, начиная злиться.

– Нету, – развел руками мужчина и в ответ на мой негодующий взгляд продолжил, – закупками техники занимались городские начальники. Все наши заявки раскритиковали – говорят, прошлый век. Вот и накупили этих махин, – кивок на красный трактор, – а то, что нам под них цеплять нечего, никто не подумал. Вот и выкручиваемся, как можем.

– Пипец, – других слов у меня не было. – Ладно, пойдемте делать замеры. Сажень взяли?

Агроном кивнул, и мы пошли навстречу трактору.

Нужно отдать должное Сергею Ивановичу, так звали агронома, – не тупил, не зависал и все выполнял четко, согласно указаниям. И, когда я уже почти заканчивала, – оставалось только бак соляркой залить до полного, на горизонте появилась белая машина. Стояла я на небольшой лестнице, что ведет в кабину трактора, то есть достаточно высоко, что бы определить, что к нам пожаловал директор. Вот что ему в кожаном кресле не сидится?! Сидел бы, да бумажки перекладывал – нервы успокаивает…

Отвернулась и стала внимательно следить за соляркой, медленно сливающейся с пистолета в бак.

– Трудитесь, Серега? – услышала за спиной.

– Работаем, – весело поправил агроном.

А дальше раздалось уже ожидаемое:

– Евгения Николаевна, могу я узнать, почему вы не на рабочем месте?

Тихонько вздохнула. Вот чего он ко мне придирается?! Оборачиваюсь и внимательно смотрю на начальство. Он опять в белом костюме.

– И почему вы в таком виде?! – продолжает пыхтеть он, совершенно зря, между прочим.

Вид у меня был и вправду не рабочий. Кроссовки, короткие зеленые шорты, белая майка без рукавов и бейсболка. Но не в деловом же костюме по тракторам лазить. Сначала хотела возмутиться, но сдержалась и просто с сарказмом ответила:

– Надеть больше нечего. Зарплату я еще не получала.

Васьковы глаза угрожающе сузились. И чего он с утра такой нервный? Недоперепил вчера? Уточнять не решилась.

Бак к тому времени заправился, и я, осторожно придерживая пистолет, развернулась. Пора спускаться с трактора на землю.

– Подержите секундочку. Спускаюсь.

Протянула пистолет со шлангом слегка офигевшему от такого произвола Луганскому. Он его безропотно взял со странным выражением лица. Ну да! Я ж спиной повернулась, спускаясь. Наверное, вид сзади у меня, что надо. Легко спрыгнула на землю, отряхиваясь, и поспешила к бензовозу с тетрадкой под мышкой. Обогнула слегка зависшего Васька и заметила, что с пистолета ему на ботинок капает. А ботинки у него замшевые. Сомневаюсь, что отчистится.

– Вы мне опять обувь испортили! – взревел он.

– Угу. Я князь, а у меня рукава грязные, – пробурчала я себе под нос, списывая показания.

– Чего?!!!

Услышал, значит. Зачем, спрашивается, так орать? Я и так прекрасно слышу. Достаю планшет и выбираю калькулятор.

– Вы всегда такая наглая?!

В последнее время – да. Сам виноват. Нечего было в гостинице заигрывать и целоваться в подвале. Я ж говорила – злопамятная.

– Ш-ш-ш, – шиплю в ответ, – не мешайте.

Быстро записываю свои нехитрые расчеты, стараясь не обращать внимание на Васька. Рядом пристраивается агроном и с интересом заглядывает мне через плечо, а ему через плечо тракторист, который заметно нервничает.

– Да что вы там делаете? – не выдержала душа поэта, и директор тоже пристраивается рядом, только с другого плеча.

Дураком он не был. Пробежался глазами по моим каракулям, все понял и обернулся к агроному.

– Серега, угости сигареткой.

Агроном, несмотря на разрывающее его любопытство, покорно поплелся к своей машине, предварительно прикрикнув на тракториста:

– Иди работай. Пока погода стоит.

– Так интересно ж, чего вышло, – мямлит мужик.

– Вот как досчитает экономистка, так и позовет. А пока езжай.

Трудяга вздохнул и, бросив в нашу с Васьком сторону обеспокоенный взгляд, пошел в трактор.

Тем временем я вывела результат и подняла на Луганского спокойный взгляд.

– Вы знаете, что он солярку сливает?

Не менее спокойный ответ:

– Знаю.

И взгляд такой предупреждающий. Практически злой. Но я была спокойна как никогда. До Луганского наконец дошло, что я много чего умею и внешность девочки старшеклассницы обманчива.

– Пойдемте, в машине поговорим, – предложил он.

Снизошел до разговоров. Пошли, Васенька. Поговорим. О том, как ты вместе со всей своей командой ловко обворовываешь Петермана. Сомневалась ли я в этом? Ни капельки. Это была стандартная практика для любого наемного руководителя.