Я покачала головой.

– С утра не могу. Занята.

Васек раздраженно смял и отбросил бумажную салфетку, которой секунду назад вытирал губы.

– Может освободишься ради такого дела? – с сарказмом заявил он.

– Ради дела всё брошу, – невинно ответила я и подцепила вилкой кусочек помидора, – а вы тогда прополите картошку вместо меня.

Наверное, я сказала глупость. Потому что Васек лукаво улыбнулся и объявил:

– Идет. Я полю картошку, а ты занимаешься проектом.

– Э-э-э… хорошо, – только и могла выдавить я на такой поворот событий.

Пипец! Кому расскажешь – не поверят. Мой директор завтра собрался полоть со мной картошку! Хитро улыбнулась, прячась за кружкой. Ведь ему необязательно знать, что картошки там почти целый гектар…

Утро следующего дня началось для меня очень странно. Прозвонил треклятый будильник, который я завела на пять утра. Моя мстительная рука его благополучно заткнула, запихнув под матрас. Только я стала уплывать обратно в объятия Морфея, как под окнами заорали кошки. Ну что за жизнь! Затем я вспомнила, что сегодня у меня по плану картошка.

Открыла глаза, хмуро уставилась в потолок и тут же скривилась от боли в затылке. Утро и похмелье. Что за дрянь мы вчера пили с Андрюхой?

Еще немного полежала. Собрала всю свою богатырскую волю в кулак и встала. Зеркало отразило неумытое, нечесаное зомби, которого забыли упокоить. Хорошо хоть косметикой почти не пользуюсь, а то вообще было бы страшно смотреться.

Тут с кухни донеслись чудные ароматы, и желудок громко напомнил мне, что вчера кроме кофе и трех кусочков сыра из кавказского кафе в нем ничего не было. Пора кормиться.

Трусцой проскакала на кухню. Баб Валя пекла блинчики. Меня уже перестало удивлять ее раннее пробуждение. У дедов был четкий режим. Если встали в пять утра – это уже проспали.

Я шкодливо обогнула старушку и стащила один блинчик. Старушка запричитала и стала разливать чай. Я бы помогла ей, честно, если бы руки не тряслись после вчерашнего. Да, напились мы вчера знатно.

Пока я отпивалась чаем и отъедалась блинчиками, к калитке подъехал белый внедорожник. Сначала я удивилась. Чего это Васек с утра пораньше забыл? Тут вспомнился наш вчерашний разговор, и моя зомбированная тушка застонала.

Если честно, не думала, что Луганский снизойдет до того, чтобы прибыть лично. Такого директора нужно занести в красную книгу. Обычно они жуткие лентяи.

– Валюшка! – раздался голос деда Сени от двери. – К нам гости!

Я обернулась, и блинчик так и застыл на полпути ко рту. Не думаю, что увижу более шокирующее зрелище, чем Луганский в шортах и майке. Стоит заметить, выглядел он очень даже неплохо, если абстрагироваться от образа начальника. Правда, на мой вкус, сбросить бы ему с десяток килограмм и пресс подкачать.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Васек, сияя улыбкой.

– Зд-д-драсте, – немного заторможенно отозвалась я.

Баб Валя стала суетиться вокруг знатного гостя. Усадила его за стол. Выдала кружку с чаем. Наложила гору блинчиков. Налила сметанки, варенья. Что-то я ревновать уже начинаю.

Сидим. Едим. Думаем. Вернее, думаю я. На кой черт я этого гамадрила пригласила на совместную прополку? Если б знала, что он столько ест, никогда б не позвала. Тоскливо вспомнила о замоченных шашлычках в холодильнике. Вечером жарить собрались. Делиться придется.

За столом велась занимательная светская беседа. Дед с бабкой все охали да ахали, обрадованные внезапно заделавшемуся в помощники Ваську. Меня же только грела мысль о том, как Васек с высунутым языком будет ползать по полю с тяпкой.

Наконец, мужчины пошли на улицу.

– Жень, ты бы пошла, причесалась что ли. К ней жених в гости приехал, а ей хоть бы хны. Сидит тут лахудра лахудрой, – укоризненно сказала баб Валя.

– Жених? Пф-ф-ф, – фыркнула я. – Он не ко мне приехал. Это он отрабатывает.

Баб Валя непонимающе уставилась на меня.

– Он попросил одну работу срочную сделать, – усмехнулась я, глядя в окно, где дед Сеня Ваську выдает свою лучшую тяпку, – вот он и отрабатывает.

Глаза у старушки стали круглые, как блюдца.

– Сильна девка – над мужиком издеваться, – пораженно прошелестела она, но тут же улыбнулась. – Молодец!

Я рассеянно взлохматила косую челку и поплелась умываться. Зомби потихоньку становится человеком.

Ровно через пятнадцать минут, бодрая и причесанная, я в коротеньких шортиках, майке и бабушкиной панамке шла в сторону огорода. Быстрее начнем – быстрее кончим. Пока еще солнце сильно не припекает. Ближе к обеду можно будет и заняться проектом.

Чуть позже с некоторым отчаянием осознала, что ни к обеду, ни после обеда, ни даже к вечеру проектом не займусь, потому что проклятой картошки конца и края видно не было. Тяжело вздыхая и пыхтя, тоскливо рубила сорняки тяпкой и поглядывала на своих собратьев по несчастью. А они были бодры, словно и не работали последние пять часов под палящим солнцем. Дед Сеня немного прихрамывал, видно больная нога устала, но в целом полол с неплохой скоростью. Васек и вовсе походил на огромный мотоблок с культиватором. Шел напролом, почти не делая перерывов. Локомотив у него вместо сердца, что ли? Лишь изредка прикуривал легкие сигареты и тыльной стороной ладони утирал со лба пот.

К слову, Васек работал вдвое быстрее меня. Его широкая потная спина так и маячила впереди, немного отвлекая от процесса. Признаюсь честно, что если бы ни Васек, то я бы давно смоталась отсюда. Но я ж гордая. Потому тихо поминая недобрым словом картошку, сорняки и изверга, что придумал огород, медленно коптила вслед за мужчинами.

Вскоре моей персональной каторге пришел если не конец, то небольшой перерыв – пришла баб Валя и позвала всех на обед. После холодненькой окрошки на домашнем квасу я почувствовала себя заметно лучше и даже поспорила с Луганским на одну грядку, что быстрее управлюсь, чем он, с уже начатой полоской.

Кто проиграл, догадаться несложно. Конечно, я. Локомотив имени Василия Михайловича разгромил в пух и прах дохлую кобылку, которой я себя начала чувствовать к вечеру. Каюсь – отрабатывать не стала и позорно попросила пощады.

– Я, как истинный джентльмен, не могу отказать прекрасной даме, – с мальчишеской улыбкой сказал мне Васек.

Я облегченно вздохнула, покосилась на последнюю грядку. Как хорошо. А то уже ни рук, ни ног не чувствую. Солнышко уже плавно катилось к горизонту, и небо окрасилось в багряно-красные тона. Наслаждаясь моментом, улыбнулась и присела на травку с намерением и вовсе растянуться на земле. Спина просто отваливается. Прикрыла глаза от блаженства и …

– За поцелуй, – обломало весь кайф это чудовище под маской джентльмена.

Я сверкнула глазами в сторону нагло ухмыляющегося начальника. Он и вправду думает, что я стану его целовать? Грязного, потного бугая под два метра ростом. Он на себя в зеркало давно смотрел?

– Мне ж полагается награда за джентльменское поведение, – протянул он.

– Угу. В глаз вам полагается за такое поведение, – ответила я и со стоном поднялась на ноги.

– Это почему же? – удивился Васек, явно не понимая причин такой враждебности с моей стороны.

Я подхватила свою тяпку, медленно натянула перчатки, морщась от боли. Мозоли всё-таки натерла.

– Потому что я вам ясно дала понять, что директора как предмет флирта меня не интересуют вовсе. И ни завтра, ни послезавтра я не изменю своим жизненным принципам, – сказала как отрезала и враждебно уставилась на Васька.

Он несколько мгновений задумчиво рассматривал меня и выдал:

– А если я еще и картошку приду выкапывать? – снова широко улыбнулся, довольный собственной дерзостью.

Ей богу! Все мужчины как дети… Со вздохом покачала головой и поплелась на последнюю грядку. Жук колорадский ее сожри!

Ваську, видимо, стало меня всё же жалко, потому что он через несколько минут присоединился. Обошел поле с другой стороны и пошел мне навстречу. Прогонять не стала. Я не враг себе и своей спине.