Вдруг от группы школьников, заметив плачущую у ограды девочку, отделился один ученик и направился к ней. Белокурый голубоглазый мальчик, внешне разительно отличающийся от своих смуглых товарищей, подошел к Хадиже и запросто поздоровался с ней:

— Привет!

— Привет, ты кто? — недоверчиво спросила его Хадижа так, будто это он был чужеземцем, а не она.

— Я Нико, — представился мальчик. — А ты Хадижа? Дедушка рассказывал о тебе, я вчера видел твою маму на танцах.

— Да, я Хадижа.

— Почему ты плачешь?

— Потому что мне грустно, — призналась как есть Хадижа.

— Что случилось?

— Вообще-то я не должна разговаривать с тобой без присутствия старших или других детей, — насупившись, ответила маленькая марокканка.

— Почему? — искренне удивился Нико.

— Потому что ты мальчик и ты не мой брат, — сказала Хадижа и прикусила язык, поняв, что еще немного, и она проболтается, о чем не должна.

— Ты разговариваешь только с девочками и с братьями?

— Нет, это я просто так сказала, — растерялась Хадижа.

— Пойдем на речку, — предложил ее новый знакомый. — Там от твоей грусти и следа не останется.

— Ты что, там опасно! Мама и Донна Флор запретили мне ходить к реке.

— Что опасного в речке? Мы просто посидим на берегу, мы же не будем прыгать с лиан в воду.

Хадижа недоверчиво воззрилась на него.

— Но ты же шел в школу?..

— Сегодня уроки ведет донна Роза, я и так собирался их прогулять.

— Нет, я не пойду, — отказалась Хадижа.

— Ну, хорошо, — с улыбкой пожал плечами Нико. — Сходим в другой раз.

Он хотел было покинуть гостью деревни, как та окликнула его, не желая оставаться в тоскливом одиночестве:

— Стой! Пойдем на речку, только мы посидим недолго и сразу вернемся, чтобы моя мама не волновалась, ладно?

…Доски заброшенного причала за излучиной реки местами разбухли от сырости, местами рассохлись от старости. Над ним раскинуло свои ветви могучее тропическое дерево, в названии которого Хадижа не была уверена. К югу по обеим сторонам вдоль береговой линии тянулись густые заросли кустарника, низко склонившего листву к воде. Сверху на все лады щебетали пестрые птицы, будто стараясь развеселить маленькую незнакомку, которая волей-неволей начала улыбаться, глядя на окружающую ее красоту.

— А все-таки ты не сказала, почему тебе грустно, — заметил Нико, свесив разутые ноги с причала в реку.

— Потому что я скучаю по дому, — ответила Хадижа, сидевшая на берегу под деревом — подходить близко к воде она боялась.

— Вот даешь! Ты же только что приехала. Глазом моргнуть не успеешь, а уже надо уезжать — я так с папой недавно ездил в город. Я бы там побыл подольше, сходил бы еще в цирк и на картодром, но папа не разрешил.

При упоминании слова «папа» в глазах Хадижи снова помимо ее воли показались слезы.

— Опять ты плачешь, Хадижа? — спросил Нико. — Ты как будто взглянула в глаза Матери Вод, честное слово.

— В чьи глаза?.. — удивленно переспросила девочка.

— Разве ты не знаешь, кто такая Мать Вод? Это владычица всех рек и озер.

— Мой дядя говорит, что единственный владыка мира и всего, что в нем, это Бог, — с гордостью возразила Хадижа.

— Я тоже верю в Бога, но есть еще и духи: водные, лесные… Твой дядя, наверное, протестант. Мой второй дедушка, который живет далеко на юге, тоже протестант, и он всегда ругает меня, когда я говорю ему о наших легендах.

— И что это за легенда о Матери Вод? — невольно заинтересовалась Хадижа.

— Это прекрасная русалка, которая завлекает людей песнями. В ее глаза нельзя смотреть, иначе навсегда останешься грустным. Дедушка Орестес рассказывал мне историю про молодого индейца, который плыл на каноэ и услышал, как поет Мать Вод. Он знал про запрет, но все-таки посмотрел на нее и сделался печальным. Его никто не мог развеселить: ни родные, ни друзья, а потом Мать Вод забрала его в свое царство.

— Он утонул? — ужаснулась Хадижа.

— Наверное, утонул, — пожал плечами Нико.

Девочка вытерла слезы, повинуясь какому-то иррациональному суеверному страху.

— Правильно, не надо плакать лишний раз. Вот я веселый, русалки таких не любят и никогда не утащат на дно.

— Русалок не существует! — воскликнула Хадижа, и, тем не менее, с опаской посмотрела на воду.

— Может, и не существует, но лучше их не дразнить, — с серьезным видом заявил мальчик.

— Нико! — раздался громкий женский возглас.

Со стороны деревни к причалу бежала молодая женщина с кудрявыми каштановыми волосами до плеч и огромными, круглыми от страха зелеными глазами.

— Мама! — Нико мигом вытащил ноги из воды и поднялся на берег.

— Нико, сколько раз я просила тебя не ходить на заброшенный причал! — скорее испуганно, чем строго выговаривала ему мать. — И почему ты не в школе? Донна Роза сразу дала мне знать, что тебя нет на уроке! Господи, да ты не один! — всплеснула она руками, увидев Хадижу, сидевшую на траве, поджав ноги.

— Хадижа! — послышался следом голос Жади.

— Мама! — подскочила с земли Хадижа и бросилась к матери.

— Хадижа, моя принцесса, зачем ты ушла от дома, я чуть с ума не сошла! — едва не плакала Жади. — Ведь мы договаривались!

— Простите меня, донна Жади, это я уговорил Хадижу пойти гулять к реке, — сконфуженно признался Нико. — Она не виновата, не ругайте ее.

— Нико, сынок, зачем ты подводишь свою маму? — расстроенно проговорила кудрявая женщина и взглянула на Жади. — Простите моего сына, он такой непоседа. Кажется, мы не знакомы.

— Нет, не знакомы, — широко улыбнулась марокканка. — Я Жади, мы с дочерью только вчера приехали в Рио-да-Серейя.

— Я так и догадывалась, — с мягкой, приветливой улыбкой ответила женщина, обнимая сына за плечи. — Меня зовут Таис. Искренне рада знакомству.

========== Часть 31 ==========

С момента бегства Жади с Хадижей прошло две недели, но Саиду казалось, что миновало, по меньшей мере, два года. Атмосфера в его доме была тяжелой, как после похорон, и тошнотворной до омерзения — Саид приезжал туда лишь затем, чтобы переночевать, и то не всегда. Его раздражало все от расписной вазы на тумбе и изящной бахурницы на столе до молчаливого присутствия молодой жены и ее сестры, приехавшей из Марокко специально, чтобы поддержать Ранию. Все равно через три месяца они обе исчезнут из его жизни навсегда, и хорошо — вторая женитьба обернулась в жизни Саида досадным недоразумением, не сыгравшим никакой положительной роли, так стоит ли сожалеть о разводе?

Если кто и был расстроен предстоящим разводом, то это сид Абдул, нанесший незапланированный визит родственникам в Бразилию. Старый марокканец переживал вовсе не из-за скорого разрыва новоиспеченных супругов — напротив, он полностью одобрил и поддержал решение Саида, но во второй раз ошибаться в выборе невесты для племянника было очень обидно. Настолько, что сид Абдул на семейном сборе у Мохаммеда негодовал больше всех:

— Вот что значит держать в корзине испорченный фрукт! Дочь уважаемого отца, воспитанная в традициях и благочестии, за считанные недели рядом с Жади сама стала одалиской, обманщицей собственного мужа! Ты все сделал правильно, Саид, больные ветви нужно безжалостно отсекать сразу, чтобы не погубить все дерево! Если бы ты в свое время поступил так же с первой женой, все не закончилось бы стихийным бедствием, как сейчас!

— Дядя, кто же знал, что Жади способна на такое? — Мохаммед в порыве горестных чувств прижал ладонь к сердцу. — Я тоже никогда не был от нее в восторге, но сбежать вместе с ребенком!.. Аллах, род Рашидов навеки будет запятнан этим позором!

— Давайте не будем торопиться с выводами, — попытался урезонить родственников сид Али. — Мы не знаем всех обстоятельств.

— Как это не знаем? — заблеял от возмущения Абдул. — А письмо, где черным по белому написано, что Жади намеренно оставляет мужа? Она заслужила наказания в восемьдесят ударов плетьми!

Дети, украдкой слушающие разговор, притаившись на верхних ступенях лестницы, вздрогнули от страха.