— О нет, мама совсем не против! Мы с ней за последнее время очень сблизились. Кстати, мама с папой помирились, — с улыбкой сообщила Мел. — А папа уже понемногу ходит на костылях.

— Да что ты! — обрадовался Шанди.

— Я их обоих такими счастливыми никогда не видела. Никогда-никогда за всю жизнь, представляешь?

— Это же замечательно, Мел! Но… из-за чего ты тогда грустишь?

— Я грущу? — удивилась Мел.

— Я заметил это еще в аэропорту. Ты улыбалась мне, но с какой-то печалью. И вот сейчас словно боишься меня. Мел, — Шанди бережно обнял девушку за плечи и заглянул ей в глаза, — между нами что-то изменилось?

Мел хотела ответить «нет», но вместо этого вышел лишь какой-то судорожный вздох.

— Мел, ты знаешь… Возможно, я ошибаюсь, но в какой-то момент мне стало казаться, что ты тяготишься общением со мной.

— Шанди!..

— Да. По нашим телефонным разговорам, по твоим ответам на мои сообщения. Я ни в чем тебя не обвиняю, — спешно оговорился Шанди, — просто пытаюсь понять, что между нами произошло. Но что-то точно произошло, я это чувствую.

Мел глубоко вдохнула, пытаясь собраться с мыслями, но не нашла в себе сил признаться перед Шанди в чувствах к другому парню.

— Шанди, давай не будем говорить об этом, пожалуйста.

— Мел, я люблю тебя, — убедительно произнес Шанди. — Любить значит желать счастья, даже если это счастье ты обретешь не со мной.

— О чем ты, Шанди?.. — испуганно вздрогнула Мел.

— Я не хочу видеть тебя несчастной. Ты все еще любишь меня? Только меня?

— Да почему же вы… — невольно выпалила девушка и осеклась.

Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза. Оба в полной мере поняли, что означает выражение «глаза — зеркало души», ведь во взгляде нельзя спрятать того, люди обычно скрывают за притворными фразами.

— Сесеу, Шанди, — на одном выдохе призналась Мел.

Шанди потрясенно сглотнул и промолчал.

— Между нами ничего не было! Ничего просто не могло быть! — эмоционально затараторила девушка. — Ты знаешь, что я была влюблена в него до встречи с тобой. Но ничего не было, клянусь!

— Мел… — еле проговорил Шанди.

— Я отказала ему, Шанди, сказала, что не могу оставить, предать тебя! Я выбрала тебя, Шанди! Шанди… Шанди, прошу тебя, не молчи! — Мел была на грани отчаяния.

Шанди понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя.

— Мел, послушай, я не хочу мешать тебе. Мешать вам, — сказал он наконец.

— Шанди, что ты такое говоришь? — Мел ударилась в слезы. — Боже, зачем я только сказала?!

Парень с нежностью дотронулся до ее щеки.

— Наоборот, это хорошо, что ты сказала.

— Ты теперь не простишь меня!

— Мел… — Шанди вздохнул и обнял ее. — Пойми, дальше будет только хуже. Если ты любишь Сесеу, то жизнь со мной будет тебе в тягость. Ты будешь постоянно винить себя за свои чувства и в конце концов возненавидишь меня. Мел, там, где появляется третий, уже нет места двоим.

— Шанди, я не хотела! — плакала она, уткнувшись ему в плечо. — Клянусь, у меня в мыслях не было изменять тебе!

— Я знаю, Мел, знаю. Но сердце бывает так капризно…

— Что мы теперь будем делать? — всхлипнула девушка и посмотрела ему в глаза.

— Мы останемся друзьями, — улыбнулся ей Шанди, превозмогая чудовищную по силе душевную боль. — Когда-то я был нужен тебе, а ты — мне, но времена изменились.

— Ша-анди! — Мел устало покачала головой.

— Так будет лучше. Ты поймешь это. Может, не сразу, но поймешь и будешь мне благодарна.

— Прости меня.

Он напоследок поцеловал ее в губы, стараясь навсегда запечатлеть этот поцелуй в памяти.

***

Всю обратную дорогу до своего дома в Сан-Криштоване Шанди преодолел пешком. Он шел неторопливым шагом по вечерним улицам, держа руки в карманах брюк, а в груди невыразимо ныло разбитое на осколки сердце. В памяти то и дело возникали образы прошлого: его первая встреча в качестве телохранителя с Мел и ее недовольное личико, совместный поход в магазин одежды, Рождество, первый поцелуй под дождем, когда от счастья перехватило дух, нежный, лучистый взгляд Мел, свидания у побережья и под сенью многолетних деревьев, вздохи, поцелуи, признания, заверения в вечной любви…

Где все это теперь? Впрочем, последним человеком, которого Шанди винил в случившемся, была Мел. Он сам виноват — не стоило оставлять ее надолго без своего общества, своей заботы и любви, тем более ради сомнительной поездки, в итоге оказавшейся абсолютно бессмысленной.

Впереди горел свет, играла заводная музыка. Посетители весело, ритмично выплясывали возле бара донны Журы пагоде,{?}[Национальный бразильский танец.] и это веселье резало по сердцу еще больнее.

— Шанди! Шанди! — его чуть не сбил с ног пронырливый Базилио. Увидев, что на Шанди нет лица, паренек озадачился: — Шанди, ты чего? Что случилось?

— Ничего, Базилио, — горестно вздохнул Шанди и поднялся на крыльцо.

— Донна Жура, взгляните, какой Шанди расстроенный! — тараторил Базилио. — Чуть не плачет!

Жура отложила полотенце, которым вытирала тарелки, и с тревогой посмотрела на сына.

— Базилио, — строго обратилась она к своему работнику, — иди-ка на улицу и посмотри, не нужно ли чего посетителям за столиками. Да поживее!

Базилио, одну ногу высунув из дверей, медлил уходить и сгорал от любопытства.

— Я кому говорю?! — прикрикнула на него хозяйка бара. — Это вам не шутки!

Убедившись, что они могут поговорить наедине, Жура подошла к сыну:

— Шанди, сынок, что с тобой?

— Ничего, мама, — грустно улыбнулся Шанди и поцеловал ее руку, — благослови.

— Бог благословит. Когда ты уходил, ты не был таким подавленным.

— Я пойду к себе, — устало проговорил он и направился в комнату.

— Шанди, мне ты можешь рассказать все, — мать решила не оставлять его в одиночестве.

Шанди тяжело опустился на кровать и зажег светильник.

— Мел, мама.

— Что Мел?

— Мы… расстались.

— Расстались? — поразилась Жура. — Из-за чего?

— Да так, неважно, — вздохнул Шанди и принялся снимать ботинки.

— Как это неважно?! Да что эта девчонка о себе возомнила? Вот так взяла и бросила человека, который в чужой стране ради нее трудился в поте лица целых полгода? Шанди, это предательство!

— Мама, это было наше обоюдное решение, никто никого не бросал и не предавал.

Жура возмущенно хмыкнула и сложила руки на груди.

— Не бывает так, чтобы с пустого места расставание. Неужели она спуталась с кем-то, пока тебя не было?

— Мама! — Шанди никогда не повышал голоса на мать, но этот случай стал исключением. — Пожалуйста, не говори о Мел в подобных выражениях!

— Ладно, извини, сынок, — Жура провела рукой по лбу. — Это я от злости.

— Просто за это время в разлуке мы поняли… — ему стоило больших усилий сдерживать слезы. — Поняли, что мы разные, что у нас разные пути в жизни, вот и все.

— Ты понял или она поняла?

— Какое это имеет значение?

— Ах, Шанди, — с тоской вздохнула Жура, села на кровать и обняла сына, который тут же положил голову ей на плечо. — Святой ты у меня человек. Таким в жизни всегда больше всех достается. Веришь или нет, а как я вас с этой Мел вместе увидела, так у меня что-то внутри перевернулось. Материнское сердце чуткое, его не обманешь. Чуяло оно, что добром эта любовь не закончится. И что вас так тянет к этим дочкам богатеев? Избалованные, капризные, сами не знают, чего хотят. Сегодня у них так, а завтра этак. Я уже не говорю о том, что с их родственниками проблем не оберешься, это не шутки.

По щеке Шанди скатилась слеза.

— Мама…

— Ничего, сынок, ты еще найдешь свое счастье, — ласково гладила его по голове мать. — Тебе нужна совсем другая женщина, которая будет любить тебя по-настоящему. Добрая, понимающая, верная. Простая.

— Мама, мне никто другой не нужен, — тоскливо произнес Шанди.

— Ничего, ничего. Это ты сейчас так говоришь. Время лечит, сынок. Вот увидишь, ты еще возблагодаришь Господа за то, что Он отвел от тебя Мел. Ты еще будешь очень, очень счастлив, мальчик мой. Я прожила жизнь. Я знаю, что говорю.