— Ну, ладно, — Маркус хмуро отвёл взгляд. — Даниэль? Я не думал, что он так буквально возьмётся за личную жизнь Макса.

— Что? — Рэйчел заозиралась, выискивая взглядом брата, но, сразу же вспомнив про свои обиды и приоритеты, вздёрнула носик и отвернулась, дабы даже мельком не смотреть на этого предателя Маркуса, раздираемая противоречивыми чувствами. — Не знаю, что там с личной жизнью Макса… Ты бы в своей разобрался. У тебя больше поводов беспокоится.

Ральф издалека заметил Маркуса и Рэйчел и отклонился к Кэре. Девушка удивлённо приподняла бровь. Он покачал головой, отметив про себя смущение Маркуса, и тихо проговорил:

— Эх, бабник, бабник. Глянь на лидера! Как под арестом. А Норт, я смотрю, бесстрашная. Все маркусовские пассии как себе алиби обеспечивают! Залюбуешься предприимчивости. А она невозмутимо сидит в гордом одиночестве, — Ральф сочувствующе хмыкнул. — Не успела ухватить себе пару.

— Ну, почему же? Ещё Хэнк остался, — ответила Кэра и взяла Ральфа под руку, не сводя взгляда с Маркуса.

— Пошли нахрен, — обернулась через плечо Норт и, встав из-за стола, села верхом на этот же стул, спиной к столу, для лучшего обзора танцпола. — Вам больше поговорить не о чем? Молодожёны-сплетники. И разве не должен быть на свадьбе танец молодых?

Ральф застонал, предчувствуя сгущающиеся над ним тучи.

— Рааальф! Мы же забыли танец молодых! — заорала ему на ухо Кэра, и парень отклонился, поражённый децибелами. — Вот если бы Норт не напомнила… Вот молодец Норт, — неунывающая невеста вытянула Ральфа на середину танцпола, оттолкнув Джоша. Ральф тряс головой и трогал несчастное пострадавшее ухо. — Освободите место. Лютер, сво-бо-ден.

Лютер неловко отступал, оглядываясь, чтобы никого не толкнуть. Кэра развернула к себе Ральфа и торжественно возложила свои руки ему на плечи. Ральф хмуро смотрел исподлобья:

— За талию тебя брать, да?

— Да, — Кэра выровнялась и замерла с королевской осанкой. — Кружи меня, кружи.

— Как кошку в комнате?

Кэра сжала губы и сдвинула брови. Ральф ещё больше помрачнел и начал движение, довольно хорошо, как для садовника. Джош потёр подбородок, завистливый огонёк промелькнул в его глазах, и парень ретировался, оставив свою партнёршу по танцам. Пара молодожёнов закружились в танце, отдалённо напоминавшем вальс под гремящую клубную музыку. Они проплыли широким кругом, отодвигая толпу зрителей. Рэйчел отшатнулась, прижавшись к Маркусу, и тут же отскочила, следуя догме обиженной девочки. Лютер восхищался как ребёнок, прижав к груди сложенные ладони. Ральф вел партнёршу, мученически закатывая глаза. И подозревая, что танец предстоит быть долгим, начал немного саботировать, а именно, через движение волочить ноги. Кэра зашипела на неловкого Ральфа:

— Ральф, ты не розу окучиваешь. Танец молодых — это святое. Помни, это — самое важное в твой жизни.

— Не уверен, — буркнул Ральф. — Как умею, так и танцую.

— Не наступай на ноги.

— Не вредничай, я тебя спас от позора, — Ральф с завистью смотрел на весёлых развлекающихся гостей. — Даниэль вон с человеком сосётся. Без обязательств. А я? Эх, бедный я, несчастный. Женщину с ребёнком взял. Хотел чистую девушку. А взял с довеском, — парень обиженно шмыгнул носом. — А ещё мне супружеский долг выполнять и чужого ребёнка воспитывать.

Кэра ахнула, вцепившись скрюченными пальцами ему в плечи.

— Да, Кэра, — продолжал Ральф, — первая брачная ночь же будет? Супружеский долг там…

— Да заткнись, Ральф! — остановилась невеста. — Забыли! Голубей забыли! Выпускай голубей! Где эта журналистка? — она обернулась. — Грейс! или как там тебя, доставай свою камеру! Сейчас будут шикарные моменты, — она расправила подол платья, проверила, на месте ли шляпка, и улыбнулась. — Если голуби не сдохли.

Ванесса, было, ринулась на помощь невесте, чтобы услужливо поправить её внешний вид, но не решилась выходить под прямой обзор Рэйчел и отодвинулась в толпу. Грейс приготовила камеру и сделала первый снимок, на котором Кэра раскинула руки как Спартак под дождём, ожидая благословения голубей. Она была прекрасна, как одушевленная скульптура. И гости восхищались прекрасной невестой, откровенно любуясь. Даже циничный язычок Даниэля примолк. Рэйчел улыбнулась, но что-то тревожило её помимо своей незавидной участи и проигрыша в сравнении уровня счастья. Она сузила глаза, стараясь уменьшить поток информации, получаемой по зрительным каналам, и усилить другие чувства.

— Маркус, — Рэйчел дёрнула его за рукав. — Ты слышишь?

Она снова внимательно вслушалась в подозрительные, тревожащие звуки. Издалека приближалось хлопанье множества крыльев. Маркус сдвинул брови, обернулся и, действуя молниеносно, подхватил Рэйчел и ринулся в укрытие декораций подальше от центрального входа. Шум накатил волной, в зале потемнело и внутрь влетела огромная туча птиц.

— Ральф! — завизжала Кэра и присела, прикрывая руками голову. С хлопаньем крыльев в зал влетело не меньше сотни голубей. — Ральф! — завизжала Кэра ещё громче и на четвереньках поползла к выходу по красной дорожке, местами расцветающей неэтичными отвратительными белыми пятнами. Атакующая эскадрилья голубей, угрожая задеть крыльями гостей, взмыла под потолок. Кое-кто из них уже начал бомбардировку не только по красной дорожке. — Какого чёрта, Ральф? — Кэра спешила к выходу, с трудом разбирая путь из-под сбившейся на лоб шляпки с вуалью. — Я же тебя сказала: два белых голубя!

— Там есть два белых, — Ральф стоял на пороге и с улыбкой наблюдал за курлыкающим украшением свадьбы. Голуби расселись, где только могли. Некоторые продолжали суетливо летать. Кое-кто оценил ситуацию и добрался до еды, расхаживая по столам. — И чего ты орёшь? Ты же не сказала только два белых.

— Алиса! — закрутилась Кэра, приподнимаясь по дверной арке. — Где Алиса?!

Ральф пожал плечами:

— Зря все же я их кормил. Птицы, что с них взять, — он виновато улыбнулся Кэре. — Ну, не удивительно ли? Они загадили всё меньше, чем за минуту.

— В восторге, — нахмурилась Кэра и толкнула его в спину. — Выводи гостей.

— Но Ральф испачкается. Пусть считают, что это такой интересный конкурс.

Рэйчел испуганно ахнула, прижавшись к Маркусу. Голубиная стая буквально сносила всё на своём пути. В зале началась суета. Гости спешили покинуть это место, и только Хэнк как символ спокойствия допивал под столом виски, обнимая Сумо, который с любопытством высматривал птиц. Но древний спящий ген охотника так и не проснулся, и Сумо улёгся на пол. Лютер расстроено качал головой, рассматривая белое неблаговидное пятно на плече.

— Это к богатству, Лютер! — крикнул Ральф, сложив ладони рупором. — Эх, зря я их так много кормил.

— Наверное зря! — крикнула Норт, перебегающая опасную зону, останавливаясь, пропуская голубей, и перебегая дальше, пока не преодолела всю дистанцию до выхода.

— Ральф сегодня пробил дно тупости, — бросил на ходу Даниэль, выбегая из главных дверей.

— Народ, не расходимся! — Кэра кричала во весь голос. — Ну, подумаешь! Праздник просто переносится на Ие… — она бросила взгляд на Маркуса, который покрасовался перед Рэйчел, быстро и безопасно эвакуировав. — Кхм, переносится на природу. Уходим в лес. На чистый воздух. Подышим чистым воздухом после душного помещения.

— Дура. Подышать она собралась, — Даниэль презрительно оглядел унылый осенней лес, сбросивший остатки листвы, да ещё в сгущающихся сумерках. Не считая сырости, какая бывает в затянувшуюся дождливую погоду. Когда один дождь закончился пару часов назад, но небо снова затягивало тучами.

— На природ, так на природу, — сказал Хэнк, появившейся на поляне как древнее лесное божество-хранитель леса в сопровождении животного, в данном случае собаки. — Главное, что я бутылочку спас, — он запихнул во внутренний карман пиджака «Джек Дэниэлс».

— Что за чёрт? — Перкинс стоял посреди белой от голубиного помёта церкви. — Чёрт! Вот же твари хитрые! Они всё знали.

Федерал брезгливо покосился на декорацию, щедро облитую голубем. Световые лучи от фонариков полицейских скользили по стенам. Группа захвата неохотно пробиралась по скользкому полу, обследуя здание.