«Приходи не в воскресенье…» Приходи не в воскресенье — Встретишь белку и лису В этом смешанном, осеннем, Перепутанном лесу. Все причудливо и просто. Тихо кружит листопад. И на елочках-подростках Листья желтые лежат, Листья красные лежат. Тот с рябины, тот с березы, Этот темен, этот розов. И еще слетают с веток Всех оттенков, всех расцветок… Словно звезды, как медали, Словно их в награду дали, Чтобы елочки стояли, Будто в новогоднем зале. Чтоб сверкал под птичье пенье В рыжих отсветах небес Весь мой праздничный, осенний, Непрощающийся лес! «Кто-то придумал, что тридцатого мая…»
Кто-то придумал, что тридцатого мая Мне будто бы стукнуло пятьдесят. Зачем их считают, не понимаю, — Года, как яблоки в листьях, висят. Какой из них выбрать — из тех, неновых, Мальчишеских, высвеченных пургой, Когда в полярных снегах двухметровых Ты землю слышать умел под ногой? Тот, в серых бомбах и минах под Жиздрой, Когда в беспомощности немой Ты отдал за полминуты полжизни? Или, может, сорок седьмой, Когда тебя пели тамтамы и трубы И все языки унесли потом? Или тот, когда первые девичьи губы Ты открыл потрясенным ртом? Вернуть их нет никакого средства — Все, как яблоки, падали навсегда, Но, что там – ожог, удача, беда, — Каждый чем-то остался в сердце. И жизнь моя вновь мне сейчас видна, С ошибками, может быть, и грехами, Но сердцем, помыслами, стихами Людям вся она отдана. А если бы люди могли бы, Как в кино, возвращать невозвратный путь, — Что, как мне бы дали на выбор, Какой из годов навсегда вернуть? — И вдруг понимаю я, холодея, Что даже без самых горьких лет, Оставивших кровоточащий след, Я был бы сегодня душой беднее. Пусть сердцу трудно – оно не скажет. Пусть шумы его иногда басят, Но я не прошу никаких поблажек, Черт с ними, с годами. Беру пятьдесят. «Нет, внешне ты совсем нехороша…» Нет, внешне ты совсем нехороша. Но привлекла к тебе не жалость — Испуганной и щедрой показалась, Окликнула меня твоя душа. Когда же я в ответ попытку сделал Поглубже в эту душу заглянуть, Меня глухая охватила жуть — Насколько у тебя прекрасней тело. «Это будет вот так…» Это будет вот так: будут звезды бесчисленно падать. Разбежится гроза, а закат еще жив в полумгле… Будешь ты повторять мне: «Не надо, не надо, не надо…» Я возьму тебя за руку и поведу по земле. И рука твоя станет доверчивой, доброй, послушной. А земля будет разной — радушной, чужой, равнодушной… Это что за река? Это Нил, Енисей или Волга? Как дрожат под ногами тяжелые плиты моста… Я люблю тебя, слышишь? Всю жизнь. Беспощадно. Безмолвно. Звезды тихо уходят домой. Холодеет. Рассвет. И в руках пустота. «Вот когда засыпает Москва и дождем…» Вот когда засыпает Москва и дождем Пишет имя твое на заборе — Заливает мне душу, врывается в дом Море, голое море. Твое беспощадное море. Хочешь, встанем на лунной дорожке, Так, чтоб не расплескать луча… Ты прижалась ко мне, я рукою сторожкой Слышу влагу ночного плеча. А вокруг темный, теплый, вздыхающий мир поднебесный… И поплыть, и забыть о московской тоске. И проснуться, обнявшись, на утреннем зябком песке В бухте той, кроме нас, никому не известной. «Сказал мне сверстник…» Сказал мне сверстник: – Хватит молодиться. Не торопись, приятель, не беги. Поскольку кровь людская – не водица, Про черный день ее побереги. Живи в покое, брось былые песни… Я усмехнулся, дружбы нить рубя: Прощай, тебе я больше не ровесник, На двадцать лет моложе я тебя. «Скоро стукнет в меня лопата…» Скоро стукнет в меня лопата. Стану деревом я, ребята. Буду осенью осыпаться, Буду за зиму отсыпаться. На песок, на ледок журчащий Заходите ко мне почаще. А душе не дам умереть я, Пусть придет через два столетья, Все такая же неугомонная, Скажет: «Здравствуй, Малая Бронная!» Мы идем, обнявшись, в разных мирах (цикл стихов) «Я люблю эту девочку в шарфике тонком…» Я люблю эту девочку в шарфике тонком, В красных варежках, взятых у зорьки взаймы, Что явилась сияющим гадким утенком Ни с того ни с сего посредине зимы. Я люблю эту женщину, ту, что проснулась И открыла нежданно мне глаз глубину, Ту, чья нежная и беспощадная юность Молодит и торопит мою седину. Мы смеемся, бежим, окликая друг друга, Друг от друга почти ничего не тая. По снегам и болотам Полярного круга Разнеслась лебединая песня моя. Время бьет каблуками в пружинистый камень. Самолеты взвиваются, небо смоля… …Ну и что же, любимая, если земля Потихоньку горит у меня под ногами? |
