– Ждём здесь, – сказал мастер, взмахом руки поприветствовав воинов на стене. Они остановились в сотне шагов от ворот, прямо на дороге. Эдван хотел было узнать, зачем они встали, но передумал. Он доверял учителю, и не было никакого смысла отвлекать его глупыми, раздражающими вопросами.

Прошло около получаса. Небо продолжало медленно светлеть, но всё ещё оставалось довольно тёмным, а Эдван начал немного нервничать, но не подавал виду. Мастер молчал. И вот на дороге показалась фигура солдата. С копьём и походным рюкзаком, похожим на тот, что носил юноша. И чем ближе подходила фигура, тем сильнее хмурился Эдван, и тем паршивее становилось его настроение. Ещё бы. Дорогой доспех с яркими рыжими вставками не заметил бы только слепой.

– Не скрипи зубами, – сказал мастер, не оборачиваясь, – ты не единственный мой талантливый ученик.

Эдвану оставалось лишь глубоко вздохнуть и попытаться успокоиться. Получалось не очень: из груди сама собой невольно поднималась волна гнева. Вся ненависть к высокомерным уродам из кланов, которую он старательно подавлял те два дня, что находился в подвале у мастера Ганна, словно обрела физическое воплощение в лице человека, который сейчас вышагивал по дороге в их сторону. Второй изгнанник – Марис Морето.

Впрочем, неприязнь эта была на редкость взаимной. Стоило бывшему наследнику великой семьи заметить фигуру злейшего врага рядом с наставником, как его и без того крайне паршивое настроение пробило второе дно. Глядя на Лаута, сын градоначальника громко заскрипел зубами, весь сжался и приподнял плечи, нахохлившись, будто молодой коршун. Хвост туго стянутых рыжей лентой волос воинственно дёрнулся на его голове.

– Что эта чернь тут делает? – подойдя достаточно близко, крикнул он вместо приветствия, чем изрядно разозлил обоих встречающих.

– Ты теперь тоже чернь, так что заткнись и прояви уважение, – холодно процедил мастер Ганн. От его тона у обоих парней по спинам пробежали мурашки. Прикусив язык, Эдван проглотил рвущийся наружу ответ высокомерному засранцу. Прозрачный намёк наставника он уловил и больше возникать не собирался, хоть его отношение к Марису и не изменилось.

– Прошу прощения, мастер, – согнулся в поклоне бывший благородный, – приветствую вас.

Ганн лишь кивнул, бросил короткий взгляд на ворота за их спиной, после чего резко развернулся в сторону поля и сурово нахмурился. Атра вокруг него стянулась в тугую воронку, а воздух вокруг ощутимо похолодел и задрожал так, что это было заметно даже в предрассветных сумерках.

– Думаешь, тебе удастся от меня скрыться?! Выходи! – рыкнул он, глядя на дорогу. Голос мужчины звучал, словно раскаты грома. Марис выглядел очень удивлённым, а Эдван, наоборот, ещё больше разозлился на тупицу, который не сумел заметить слежки за собой.

Меж тем из высокой травы на дорогу выползла фигура и, замерев под тяжелым взглядом мастера, подняла руки вверх, сдаваясь на его милость. Наставник раздражённо выругался, пройдясь по всему древу клана Морето до самого основателя, от которого, видимо, все его члены и унаследовали неизлечимый зуд чуть ниже спины. Сердце Эдвана, напротив, затрепетало, а Марис громко скрипнул зубами от злости – ведь человеком, который проследовал за ним от самого поместья семьи досюда, была виновница всех его злоключений – Лиза. Та, кого он ненавидел чуть ли не так же сильно, как проклятого выскочку-простолюдина.

– Ну, и что ты тут забыла? – холодно процедил мастер. – Я ведь ясно дал понять, что мы должны были уйти тайно.

– Я… – робко начала она, но затем решительно нахмурила брови и смело посмотрела мастеру прямо в глаза, – я хочу попрощаться лично, а не через третьи руки.

Несколько секунд мужчина смотрел на неё, а девушка всё не отводила взгляда. Вздохнув, наставник махнул рукой ученику.

– У тебя минута.

Как только слова слетели с его губ, юноша тут же сорвался с места. Он шагал так быстро, что, казалось, практически не касался земли, словно парил над ней, за несколько мгновений достигнув нежданной гостьи. Впрочем, для него это была невероятно приятная неожиданность.

В утренних сумерках её лицо обретало загадочные черты, отчего в глазах Эдвана оно становилось лишь прекраснее. Ещё там, на пороге дома мастера, он мысленно попрощался со всеми друзьями и теперь, увидев ту, с кем хотел встретиться больше всего на свете, жадно запоминал каждую мелочь, изо всех сил стараясь запечатлеть её образ в памяти как можно ярче. Её синие глаза, острые скулы, улыбку на губах… Он смотрел на неё и не мог насмотреться. Вспоминал слова, написанные им в конце тетради, и невольно краснел, а сердце в груди стучало всё громче и громче.

Лиза улыбалась ему, но в уголках её глаз блестели слёзы. Она тоже не могла подобрать слов, чтобы хоть как-то выразить всё, что чувствовала, после того как получила эту небольшую тетрадь. Подарок, который станет её билетом в свободное будущее. Подарок от человека, который успел стать для неё ближе всех в этом городе, и которого она, увы, больше никогда не увидит. В её душе бушевал настоящий ураган чувств.

– Я… рад, что ты пришла, – начал парень неловко. – Надеюсь, те техники, они… – позади выразительно кашлянул мастер Ганн. Времени было мало, они слишком долго смотрели друг на друга.

– Ты мне тоже очень нравишься, Эдван, – шёпотом выпалила Лиза, – спасибо тебе… за всё, – произнесла она, одним быстрым шагом преодолела разделяющее их расстояние и прильнула к его губам, отчего сердце парня едва не остановилось. Этот короткий, неловкий поцелуй длился всего два мгновения, но для обоих они показались самыми долгими и самыми радостными в жизни, навечно врезаясь в память.

Оправившись от ошеломления, Эдван крепко обнял её, прошептал на ухо несколько слов прощания и, нехотя отпустив, направился обратно к мастеру, который уже начал терять терпение. В голове у парня царила полная неразбериха, дикая смесь из безумного счастья от того, что его чувства оказались взаимны, безмерного горя от расставания и опьянения от первого в этой жизни поцелуя. Лишь живительный подзатыльник мастера вернул его с небес на презренную землю, заставив вновь внимать окружающей действительности.

– Время пришло, ученики, – начал мастер серьёзным тоном. Оба парня подобрались. – Совсем скоро вам предстоит столкнуться с жестокостью этого мира, и лишь от вас зависит, переживёте ли вы это. Послушайте меня внимательно. Я хочу, чтобы вы запомнили кое-что очень важное. Взгляните на эту стену, – сказал мужчина, указывая рукой на огромное сооружение за их спинами, – её возвели люди, чтобы отгородиться от мира, спасти слабых соплеменников и свои жалкие жизни. Земля, холмы, даже поле – всё это было здесь до неё и будет после того, как она рухнет и растворится в реке веков. Ни одна защита не простоит вечно. Она рухнет от чужой руки, лапы или от влияния времени. Прятаться бесполезно. Этот мир уважает лишь силу и только её. Не крепкие стены, не острый ум, не изворотливость. Только силу. Помните это, боритесь до конца и проживите так долго, как только сможете. И пусть Творец хранит вас!

– Спасибо, мастер, – согнулся в поклоне Эдван. Вслед за ним то же самое проделал Марис.

И пока ученики гнули спины, не видя его, мастер тепло улыбнулся, затем смахнул несуществующую слезу, натянул на лицо свою надменную маску и громким рыком велел им обоим проваливать отсюда.

Тотчас же парни рванули к воротам, быстро взбежали по лестнице на стену, коротким кивком поприветствовали солдат, что молчаливо стояли здесь на часах, и сиганули вниз, покидая город. И если Марис спрыгнул без всяких сожалений, то Эдван задержался на пару мгновений, бросив последний взгляд на Лизу, после чего тоже перемахнул через острые брёвна и, подав атру в ноги, приземлился на мятую траву. К этому времени бывший благородный уже успел умчаться куда-то вперёд. Тяжело вздохнув, юноша поспешил следом. Не стоило надолго задерживаться у стен в одночасье ставшего враждебным города…

В этот же самый миг наставник безмятежно смотрел в светлеющее небо, искренне желая ученикам выжить, несмотря на то, что особой надежды на столь благоприятный исход он не питал. Что ни говори, а мир за стеной был действительно суровым и недружелюбным местом. Впрочем, прежде чем они столкнутся со всей его жестокостью, он, как учитель, должен был исполнить свой последний долг. Вздохнув, мастер развернулся и посмотрел на Лизу, которая стояла в нескольких шагах от него. Умная девочка. Талантливая. А с тем наставлением, которое она получила от Лаута, эта юная бестия имеет все шансы превзойти даже леди Джину, ныне сильнейшую женщину в клане Морето. Жаль только, что это очаровательное дарование оказалось не лишено подростковой глупости. А ведь всё могло пройти так гладко… Грустно покачав головой, мужчина обошёл Лизу и остановился перед ней, как бы закрывая собой. Он вновь смотрел на поле и хмурился.