– Да я пьяный в дупель был. – склоняю буйную головушку. – А она меня до дому на такси довезла, до двери проводила, ну я и не растерялся.

– Рустам, дурак – ты, а не она. Испортил девочке жизнь, наврал ей про внематочную, заставил избавиться от двойни. Даже со мной не посоветовался.

– А что, мне надо было жениться на ней?! – огрызаюсь зло. Но это защитная реакция, ведь понимаю, что поступил тогда с Кудряшкиной плохо. Но утешаю себя тем, что на нее аборт никак не повлиял. Она вышла замуж, уехала в Америку. Чтобы она делала с двумя детьми тут, продолжая работать официанткой?!

– Как видишь, надо было! – отец швыряет бокалом со всей злости. – Сейчас бы себе волосы на одном месте не рвал от бессилия.

– Короче, пап! – прерываю я бессмысленные рассуждения. – Что было – то было. Теперь-то мне что делать? Пойти в клуб и обрюхатить первую попавшуюся официантку?!

– Прекрати, а! – рычит отец. – Вот все, на что ты способен: оплодотворять официанток. А если у нее не те дни? Или ВИЧ, или гепатит, ЗППП?! Ты хоть думаешь о чем-то когда своим питоном втыкаешь?! Или просто втыкаешь?!

Опускаю голову. Да, порой я действую необдуманно. Из-за этого пару месяцев назад пришлось анонимно лечить одну неприятную болячку, потому что снова развлекался без защиты. Но об этом папе знать необязательно.

– В этой ситуации у нас один выход.

– Какой? – с надеждой смотрю на отца.

– Суррогатная мать. Завтра же дуй в клинику. Пусть без очереди подберут здоровую женщину, проведут оплодотворение твоими живчиками, а потом женишься на ней.

– А если она мне не понравится?

– Это будет фиктивный брак, потом разведешься. Через десять лет. – вспоминает папа последние слова деда. – Короче, или так, или будешь сидеть без наследства.

***

– У вас акинозооспермия. – сообщает мне врач – уролог.

– Что?! – перевариваю я трудное слово.

– Полная неподвижность сперматозоидов, другими словами. – врач снимает очки, и, потерев переносицу, снова всматривается в анализы.

– Да быть такого не может, я – молодой мужик, у меня все работает, знаете ли, как по часам!

– Акинозооспермия никак не влияет на потенцию, молодой человек. Вы можете заниматься сексом сколько угодно, но отцом, в ближайшее время стать не получится.

– Даже с помощью суррогатной матери?! – не верится мне.

– А как суррогатная мать оживит ваши сперматозоиды? Каким образом? – врач все так же серьезен, покуда несет весь этот медицинский бред.

Блин, неужели это конец?! Неужели дед специально загнал меня в такие рамки, чтобы я не смог получить наследство ни при каких обстоятельствах?!

– А эта, спермия, лечится? – поднимаю я гудящую голову на уролога.

– Лечится. Но полгода-год надо будет усиленно принимать лекарства. Я распишу лечение.

– Доктор, а ошибки быть не может? Отчего вообще эта фигня приключилась? От меня точно одна девушка делала аборт! Я ее сам отправил. Значит я мог зачать!

– Давно делала? – поднимает бровь врач.

– Давно. Года два назад. – скисаю я.

– А потом половые инфекции были?

– Были, – нехотя признаю я, – но я сразу вылечил.

– Значит не до конца вылечили, – хмурится доктор, – иначе с вашими клетками был бы полный порядок.

– Вот черт, а! – отчаянно бью по столу. – Мне знаете, как этот ребенок необходим?! Это – вопрос жизни и смерти!

– Надо было два года назад не гнать девушку на аборт, а поддержать ее. – назидательно сообщает врач.

– Чего?! И вы туда же?! Вы что все, сговорились?!

– Просто парни как думают? – снова снимает очки уролог, – Сделали дело, и в кусты, или еще хуже, как вы поступили, свою же девушку на аборт отправили. И у нее наверняка проблемы, и вас жаренный петух спустя два года в задницу клюнул. Дети посылаются нам свыше. И я не шучу.

Я совершенно скисаю на кушетке. Даже не знаю, как во всем этом признаваться папе. Ведь он тоже переживает за целостной нашей компании, которая невозможна без моей доли.

– А вы уверены, что девушка сделала аборт? – вдруг тихо спрашивает врач.

– Да.

– Вы видели справку? Заключение врача после аборта? Снимок УЗИ? Саму девушку, в конце концов?

– Нет. Она почти сразу в Америку улетела, и больше я ее не видел.

– Она вполне могла не делать прерывания и спокойно родить за рубежом.

Смотрю на доктора в недоумении. А Айболит дело говорит. Ну а вдруг?! И что мне за Кудряшкиной в Америку чесать?! Да хоть на Марс! Я ради наследства на все пойду.

– А как узнать, был ли у нее аборт или нет? – с надеждой утопающего спрашиваю я.

– Поезжайте в ту клинику, куда отвозили ее, поинтересуйтесь. Пусть поднимут архив. Два года – не критичный срок, должны вспомнить.

– Доктор, вы – гений! Спасибо вам! – воспрянываю я духом.

– Лечение-то будете проходить? – хмыкает врач.

– Буду, буду, вот только потом! – я уже в дверях.

– Ну-ну, – откладывает мои анализы врач в дальний ящик.

Рустам

– Нин, просто посмотри по бумажкам, сделала Кудряшкина аборт или нет! – теряю я терпение.

Приехал в ту клинику, куда года два назад возил Кудряшкину для решения проблемы. Если бы я только знал, чем мне ее аборт обернется в будущем…

Врачиха как назло медленно щелкает мышью, потом роется в папках.

– Нету инфы, Руся… – растерянно отвечает она. – Я сейчас до Ульянки, узистки схожу, мы же с ней вместе в деле были, расспрошу, куда-чего.

– Погоди, я с тобой пойду! – решительно поднимаюсь я.

Через полминуты мы входим в затемненный кабинет. Ульяна что-то сосредоточенно пишет в бумагах.

– Уль, ты помнишь девку с двойней, что Рустам привозил на чистку?

– Еще бы! – усмехается узистка, – Я на Кипре тогда по полной зажгла на эти деньги… А что-то случилось? – настороженно смотрит она на нас.

– Она точно сделала аборт?! – не в силах я больше сдерживаться.

– Конечно, – отвечает Уля, – Нин, ты же ей таблетос выдала, мы ее в процедурной заперли.

– И что потом? Она выпила? Аборт был?! – меня крайне бесит тупость обеих врачих.

– Наверно. – сглатывает Уля. – Ну конечно, выпила, мы ж ее по полной программе напугали!

– А что должно было произойти, после того как она выпила? Ребенок должен был, кхм… выйти? – продолжаю допытываться я.

– Ну, не сразу, через некоторое время, но да, все должно было выйти с месячными.

– А есть такая вероятность, что она не выпила эту таблетку?!

– Слушай, Рустам, в рот мы ей не заглядывали, в трусы, впрочем, тоже. – отрезает Нина. – Мы свою часть договора выполнили – напугали внематочной и дали таблетку. Только идиотка на ее месте, зная, что ей грозит разрыв маточной трубы, не выпила бы таблетос.

– Так что, Русь, – вторит Нине Уля, – Выпила она сто процентов, и домой свалила. А раз к нам не обратилась больше, значит аборт произошел без последствий.

– Вот черт!!! – в сердцах бью по Ульяниному столу. – Ну может, хоть один крохотный шанс есть, что она все же родила?!

– А тебе зачем? – испуганно интересуется Нина. – Деточек понянчить захотелось?

– Не твое собачье дело! – рявкаю на докторицу.

– Рустам, вообще шанс есть, – сообщает мне Ульяна. – Дева была очень расстроена и подавлена внематочной. Видно было, что она хотела этих детей…

Блин. Как-то мерзко на душе становится от этого. Одно дело, когда девушка не хочет сохранять беременность, и идет на аборт добровольно, а другое, вот так, когда ее вынуждают… Кудряшкиной наверно было неприятно осознавать, что другого выхода не будет. У них же, у баб материнский инстинкт развит… а еще аборт – стресс для их нервов.

М-да… очень нехорошо тогда вышло. А сейчас так вообще – писец полный!

***

– Короче, пап, живчики у меня не того самого. Не живые.

– В смысле? – хмурится батя.

– Какая-то зооспермия у меня неподвижная, – краснея сообщаю отцу результат анализа, – в общем, в ближайшее время от меня никто не залетит.