– Кудряшкина! Давай быстрей! Отлить охота! – стук в дверь и сиплый голос Вени – соседа по этажу в общежитии.

Как назло, не получается расслабиться и… выполнить тест на беременность. Наконец, закрываю глаза, и…

– Кудряшкина! Мать твою! Я знаю, что ты там! А ну выходи!

Не могу открыть глаза.

Страшно.

А если вдруг?

      Я – нищая студентка из Сосенок, и… мама прибьет меня! Возьмет грабли и как даст промеж глаз или в живот, так и аборт не понадобится…

Машу тестом, чтобы побыстрей высох. Дверь буквально ходит ходуном, грозясь сорваться с петель. Веня неистовствует. Но меня сейчас это мало волнует.

Приоткрываю один глаз. Всматриваюсь. И снова зажмуриваюсь. Сильно-сильно. Прикусываю со всей дури внутреннюю часть щеки.

Нет!

Это не сон!

Две.

Яркие.

Четкие.

ПОЛОСКИ!!!

Поздравляю, Кудряшкина Виктория Викторовна, двадцати годов отроду.

Вам удалось залететь от миллиардера Рустама Громова!…

Как?!

А вот так!

***

Месяц назад

– Три шашлыка и мясное ассорти за пятый столик, два цезаря и фреш за пятнадцатый! Кудряшкина, Ау! Ты слышишь меня, или как, тупая ты п… звезда! – старшая менеджер вовсю неистовствует, перекрикивая громкую музыку и всеобщее веселье в клубе.

Сегодня я уставшая. Конец недели, сессия не стала поводом для отлынивания от работы. Последние семь дней толком не спала, до двух-трех ночи работала в клубе, потом бежала в общежитие, готовилась к экзаменам и зачетам, а после, снова уматывала на работу.

Ну ничего, сессия окончена и успешно закрыта – никаких хвостов на осень у меня не осталось. И денег заработала, отправила в Сосенки. Папе требуется постоянное дорогостоящее лечение, на которое у нас попросту нет денег. Родители – пенсионеры, у них крохотные пенсии, мама ведет натуральное хозяйство у себя на участке, а я у них – единственная надежда и свет в окошке. В большой город из наших Сосенок родители отправили меня не только в университет, но, и чтобы я зарабатывала настоящие живые деньги папе на лекарства.

Я сразу же устроилась официанткой. Много ума в этой профессии не надо. Услужливость и хорошая память – вот два главных условия, которых у меня пока предостаточно. Я – простая девушка из деревни, из бедной семьи, к работе я привыкшая, а вот шиковать и тратить деньги, совсем нет.

Тут, в большом городе, я живу в общежитии в комнате с еще тремя девочками, домой езжу редко. Это очень долго и дорого, да и времени на это нет. Я или учусь, или работаю. Стараюсь совмещать, но не всегда выходит. Учеба страдает из-за этого. Я вполне могла бы пойти на красный диплом, если бы у меня было на это хоть немного времени. А так, получила «удовлетворительно» и прекрасно – дуй дальше на смену.

Вот и сегодня, после последнего зачета я, не переодеваясь поскакала на работу, с недельной усталостью и недосыпом.

Поэтому, когда вижу компанию студентов из нашего потока, то первая мысль – что мне чудится. Все эти лица я уже видела с утра пораньше, и вот, снова-здорово!

Это – не моя компания. Это – дети успешных родителей, чиновников и бизнесменов. Мажоры, грубо говоря. С простыми смертными подавальщицами типа меня они не очень-то якшаются. Парни просто игнорируют не замечая, а девушки смотрят, точно на грязь под своими длинными гелевыми ногтями, так и норовя задеть, придраться и самоутвердиться за счет слабых.

– Кудряшкина, мать твою! Говорю цезари за пятнадцатый! Куда оливье потащила?!

– П-простите, – отставляю нарезанный кубиком салат и хватаю яркий, зеленый, присыпанный сухариками в керамической плошке.

А все он виноват. Рустам Громов. Черноглазый здоровенный парень с потока. Высокий, под два метра, мощные раскаченные руки забиты татуировками. На шее красуется орнамент из шипов и цепей. Ему бы в физкультурном учится, но разве же его отец, миллиардер Руслан Громов допустил бы такое?

Ну конечно нет! Несмотря на то, что Рустам еще учится, он, точно так же как и я работает после универа. Но отнюдь не халдеем. О, нет! Папа приготовил ему тепленькое местечко помощника руководителя отдела в своей компании. Так что Рустам без дела не сидит. Тратит на красоток и моделей не папины, а собственные заработанные деньги. Ну и конечно же никогда в жизни он не посмотрит на бедную церковную мышь, типа меня. Не моего он уровня, не моего полета птица…

А я… а я как дура возьми и влюбись в него! До ужаса. До беспамятства. До трясучки… Вот мне это надо? Мало у меня проблем было и комплексов. Так вот тебе еще один, главный! Неразделенная любовь – это ужасно. Но сердцу, как говорится, не прикажешь!

Беру огромное блюдо с шашлыком, прикрытым лавашом, рядом на подносе кружки пива. Иду в логово мажоров. Мажоры – то они хоть и всамделишные, но пиво хлебают в два горла, отнюдь не по-мажорски, а очень даже по рабоче-крестьянски.

Наша университетская «элита» оккупировала небольшое помещение, отделенное от основного ночного клуба, у них там своя тусовка. Дым от кальянов висит коромыслом, гремит музыка. Все орут, кричат, свистят – в общем веселье рекой.

Какая-то падла щипает меня прямо за зад. Я взвизгиваю и чудом не опрокидываю поднос. Ставлю на стол.

– Ой, смотрите, это же та дура нищая из универа! – Марьяна Касаткина, известная университетская шкура, повисшая на шее у Рустама, показывает на меня пальцем.

– Эй ты, я тебя видела сегодня! – Юля Князева, мажорка нагло развалилась на коленях у Громова.

Мне неприятно. Ну что же они все липнут к Громову, точно мухи к меду? Ну, он богатый, умный, не мразь, как некоторые. Щедрый. А еще он очень пьяный.

Видимо так сильно отмечал конец сессии, что перестал себя контролировать. Рустам не смотрит на меня. Никогда. Я для него – не больше чем пустое место, или интерьер мебели с подносом в руках. И повисших на нем шкур он не лапает. Просто позволяет им самим вытворять все, что придет в их головы.

Мне так обидно и больно, что сил терпеть это все нет. А еще щипок на попе побаливает – сильно прижала меня какая-то тварь, но вот кто именно, разобрать в полутьме и гомоне невозможно.

Я быстро расставляю шашлыки и пиво, а потом стремительно покидаю помещение.

Выхожу в прохладную майскую ночь. Не могу сдержать слезы. Нет, мне не обидно за то, что меня трогали, мне больно потому что ОН меня не замечает. Конечно, кто я? Да никто, и звать меня никак. Ну зачем же я влюбилась в него? И как мне теперь выкинуть его из сердца?

– Вика? – раздается знакомый мужской голос, – Что ты здесь делаешь?

Даниэль Александрович Волков. Препод по экономике. Чуть ли не по самому важному предмету на нашем факультете. Только с утра у него экзамен сдавала и вот пожалуйста! Видимо и он пришел, отметить окончание сессии.

– Что случилось, Вика? Вы плачете?

Даниэль Александрович молод. Ему двадцать пять или около того. И он… того самого. Поглядывает на меня во время лекций. Ну вы поняли. Не раз ловила его на рассматривании собственного декольте и вторых девяносто. К другим же девушкам он холоден и равнодушен.

Но, справедливости ради, стоит отметить, что студентки во всю флиртуют с ним, строят глазки, пытаются зацепить. Еще бы! Симпатичный, молодой, высокий. Носит брендовые вещи. На дорогой тачке. Живет один в новостройке. Постоянной партнерши или жены нет. Отец у него то ли писатель, то ли издатель, в общем не на свою ВУЗовскую зарплату Даниэль Александрович шикует.

Вот и сейчас препод первым делом оглаживает меня недвусмысленным взглядом. Забирает у меня пустой поднос. Достает упаковку одноразовых платочков и протягивает мне один.

– Перестаньте плакать, Кудряшкина! Обидел кто? Кто? Скажите, я разберусь.

– Я… нет, все в порядке. Отдайте мой поднос, мне работать надо.