Капитаны полиции Павел Николаевич Чимикин и Вадим Игнатьевич Бойко ежились от февральского холода и традиционно курили под козырьком у входа на работу. Вид у обоих был так себе – выспаться и толком отдохнуть не удалось ни одному из них. Впрочем, у Бойко настроение и дух были все же повеселее. Если бы не ноющее после вчерашних пробежек по сугробам тело, он был бы в целом вполне доволен жизнью.

– Я спросил Лекса, что все это значит, он послал меня подальше, – уныло сообщил Чимикин, нервно затянувшись. – Говорит, его прошлое не мое дело, и я должен ему верить.

– Ну и где он не прав? – Бойко выгнул бровь. – Этот парень не производит впечатление гулящего, более того – ты с точностью знаешь, где он проводит все свое время, когда не лежит под тобой, – он кивнул на «Надежного свидетеля» напротив – идеально же!

– Это не отменяет того, что я не в восторге от этой собаки, этого Дрона и всей ситуации с бывшим!

– От нее никто не в восторге.

– Ну вот Лекс и сказал, что благодаря его бывшему и его собаке мы нашли твоего драгоценного Юру, который ему самому до лампочки и вообще неприятен.

– Я его вчера выпорол, кстати, – сообщил Бойко.

– Чего? – Чимикин поперхнулся дымом. – Как?!

– Ага, ремнем, – Бойко пожал плечами, – он меня вывел своим поведением диким, еще и на вас наехал. С хрена ли это терпеть? Он еще и извиняться перед вами обоими сегодня будет, так что жди.

– Ого, – Чимикин покосился на него, – и хочешь сказать, этот пацан вот так запросто подставил тебе под ремень задницу?

– Вроде того.

Бойко усмехнулся, вспоминая, чем закончился вчерашний день. Юрка, конечно, был в своем репертуаре: рычал, скулил и проклинал его на чем свет стоит. Правда, при этом все равно лежал и терпел – сбежать не пытался. Вадим тогда так и не понял, пожалел он его в итоге или нет – орал Юрка громко, но он в принципе всегда орал – по делу и нет. Задница стала равномерно красной – любоваться на нее Вадиму очень понравилось, как и чувство удовлетворения после. Эта спонтанная порка стала неплохой компенсацией за все мучения, что ему устраивал Юрец в последние дни. Вадим надеялся, что она оказалась еще и полезной.

– И сильно ты его? – Чимикин явно хотел подробностей, но прямо спросить стеснялся.

– Да не особенно, – Бойко пожал плечами, – пару десятков раз прошелся, может быть.

– Это много! – ахнул Чимикин.

– Тебе-то откуда знать? – Бойко осекся. – Нет, я передумал, не отвечай! Не хочу знать ничего про это!

– Не знаю, что ты там уже придумал себе, но у нас с Лексом все по согласию и нежно, не то что у вас, – обиделся Чимикин.

– Никакое это не «у нас», – огрызнулся в ответ Бойко, – пацан зарвался и получил – вот и все. Чтоб ты знал, у меня даже не встал на это.

«Зато встал на спящего», – мстительно оживилась память.

Вадим послал ее подальше. Этим он во-первых не собирался делиться, во-вторых – собирался разобраться отдельно, а именно: никогда не вспоминать и сделать вид, что той позорной дрочки просто никогда не было.

– Ну охренеть вообще! – вырывал его из размышлений Чимикин.

По двору гордо вышагивала Ася, вслед за которой так же гордо шел Дрон, не обращая ни малейшего внимания на двух полицейских. Шли они, разумеется, в «Свидетеля».

– Ой, да брось, – закатил глаза Бойко, – зуб даю – Лекс его специально позвал, чтобы тебя позлить после твоей вчерашней сцены ревности.

– Он не такой! – возмутился Чимикин. – Это твой Юра все назло делает, Лекс бы не стал.

Вадим пожал плечами. По его мнению эти молоденькие мальчики все были с так себе характерами и для Лекса он исключение делать не стал бы. И действительно: тот вышел во двор, пожал руку Дрону, погладил Асю, махнул рукой Чимикину с Бойко и, распахнув дверь, пригласил хозяина с собакой внутрь.

– Он издевается?!

– Ага и прямо сейчас будет с ним трахаться на стойке, – Бойко затушил сигарету, – пошли работать – не сделает твой Лекс ничего страшного, он ведь правда не Юрка.

***

Юра пришел в участок ближе к вечеру, смотрел дерзко, но по большей части молчал и ни к кому со своей дуростью не лез. Подошел сперва к Чимикину, а потом вместе с Бойко зашел и к Лексу в «Свидетеля» – поблагодарил за свое спасение и коряво извинился за вчерашнее поведение. Оба извинения приняли с королевским спокойствием и благосклонностью, хотя Чимикина явно тянуло заржать. Было заметно, что к таким формулировкам Киселев не привычен – запинался и еле выдавливал из себя слова, но Вадим все равно остался доволен: хотя бы немного приструнить наглого Юрца уже засчитывалось им за победу. Впрочем, обманываться Бойко тоже не планировал. Юра, хоть и молчал, свой огонь явно не растерял, смотрел хитро с прищуром и наверняка копил в себе кучу материала для очередной выходки. Он остался до конца дня, сидел в своем телефоне, заткнув уши наушниками, что-то там смотрел, хихикал, с интересом поглядывал на каждого вводимого «преступника», что притаскивали с улицы. Следил.

Вадима это, в целом, не раздражало, так что он не обращал внимания на перешептывания коллег. Да, Юра был таким – и пусть, привыкнут. Как только эта мысль возникла у него в голове, Бойко крепко задумался. Почему, собственно, коллеги должны привыкать к присутствию Киселева, когда он в общем-то здесь проездом.

«А проездом ли»?

С этим вопросом в голове Бойко отправился в кофейню, захватить свой последний на сегодня «самый вкусный кофе». Он понятия не имел о планах Юры, а свои вроде как сводились к тому, чтобы проследить за тем, чтобы с Киселевым все было в порядке, выяснить, что тот не в секте и не угодил в какие-то по-настоящему трудные или опасные обстоятельства. Судя по всему, все проблемы Юры шли от его дурной головы и, несмотря на то, что вчера он запросто мог погибнуть, сказать, что он по жизни в беде, не поворачивался язык. По крайней мере, не в такой, о которой первым делом думали его родители, да и сам Вадим. По-хорошему, Юрца следовало вразумить и отправить первым сапсаном в Москву к родителям. Вот только Вадим почему-то не был уверен, что это станет верным решением. Все-таки, Киселев как раз и оттуда сбежал, а после шлялся где-то целый месяц, пока Бойко не подобрал его. Какие гарантии, что, уйдя от него, Юрка снова не пустится в свои нелепые странствия? Так он по крайней мере оставался под присмотром и, судя по всему, уезжать от Вадима в ближайшее время не планировал.

Эти размышления пришлось прервать, потому что Вадим как раз переступил порог «Свидетеля», где разом почувствовал запах назревающего скандала. За кассой застыл Лекс, перед ним стоял Чимикин и буравил его недобрым взглядом. Лекс скрестил руки на груди, явно уходя в глухую оборону. Ден на заднем фоне, заметив Бойко, показал ему жестами, что его тошнит. Вадим в целом понимал его отлично. Чимикин и Лекс его приход, впрочем, не заметили, продолжая играть в свою сердитую молчанку.

– Можно мне кофе? – устало спросил Бойко, побарабанив пальцами по витрине. – Два. А потом продолжайте свои игры.

– Нет никаких игр! – взвился Лекс на эти слова. – Не суди по себе!

Бойко от этой фразы только присвистнул: однако у Чимикина парень только с виду был совершенно малахольный – на деле оказалось, что тоже умеет огрызаться.

– Два кофе, Ден, прошу тебя, – Бойко забил на разборки влюбленных.

Тот понятливо кивнул и принялся за работу. Лекс и Чимикин все так же недобро смотрели друг на друга. Вадим такие вот гляделки не понимал, считая, что лучше уж проораться, может даже подраться – но выяснить все на месте. Что толку в этом молчании? Очевидно, что каждому есть что сказать – так для этого и существует рот! Не к месту пришло в голову, что уж Юра бы точно не стал вот так пялиться, а выдал бы все как на духу, да еще и добавил бы красных словцов и эпитетов побольше.