В 1935—1937 годах – директор завода в г. Электросталь.
В 1935 году в НКВД были получены сведения о неудовлетворенности Сырцова его положением и «тяжелых настроениях». Говорилось, что он ведёт себя как большой политический руководитель, невзирая на свою «политическую замаранность». Имеет негативную оценку положения в сельском хозяйстве, сомневается в участии Г. Е. Зиновьева в организации покушения на Кирова и др.
В 1937 году арестован НКВД.
Следователем Л. И. Влодзимирским был составлен протокол, в котором на 21 вопрос отмечен 21 отрицательный ответ. Мужественное поведение Сырцова отменило планы организации нового открытого политического процесса. Ввиду недостатка доказательств существования «резервного центра правых» всех обвиняемых осудили без публичного процесса по обычной конвейерной системе.
С. И. Сырцова военная коллегия Верховного Суда осудила в течение 15 минут по статьям 58-7, 58-8, 58-11 к высшей мере наказания 10 сентября 1937 года. В тот же день он был расстрелян.
Реабилитация
Посмертно реабилитирован военной коллегией Верховного суда СССР 27 декабря 1957 года. Посмертно восстановлен в рядах КПСС Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС 29 июля 1959 года.
Точки зрения
С. А. Кислицын о Сырцове:
Позитивный вклад С. И. Сырцова в развитие страны значительно превосходит по масштабу отдельные его ошибки и просчеты. Его личная трагическая судьба может стать предостережением многим современным политикам, мечтающим о построении нового «светлого будущего» на пути форсированных радикальных преобразований, не обращая внимания на их социальную и гуманитарную цену и последствия. Трагедия Сырцова – это трагедия всей партии, большевиков, которые, искренне веря в возможность революционного переустройства России в кратчайшие сроки, отказались во имя «бешеных темпов» от общечеловеческих морально-нравственных ценностей, от гуманизма и достижений мировой цивилизации. Начав строить общество социальной справедливости с помощью насилия, они дискредитировали великие социалистические идеалы и погубили самих себя.
…
Почему то Ш. Фитцпатрик в своей книге про команду Сталина причисляет Сырцова к членам его команды пусть и очень недолгим. Это не так. Но Сырцов стоит того чтобы о нем поговорить – как о реальной альтернативе страшной сталинской диктатуре.
Не помню, кто из ленинских сподвижников сказал: трагедия революции заключается в том, что она полностью оттолкнула от себя весь образованный класс России, всю интеллигенцию. Добавлю от себя – все то цивилизованное, что наработала Российская Империя за годы трудных реформ. Это очень трезвое и здравое рассуждение. Тогда все сравнивали с французской революцией – так вот, французская революция все же была не столь низовой, не столь ориентированной на потребности самого дна общества. А большевики вынуждены были не только начинать с нуля в разрушенной стране. Они сами состояли из двух частей: политических эмигрантов из Европы, которые не знали жизни, и огромной полудикой прослойки выходцев из тех самых низов, которые может, и усвоили самые элементарные нормы марксизма, но дай им волю, они будут ногти обкусывать на заседании СНК.
Сырцов – это представитель малоизвестной, но все же существовавшей тогда прослойки большевиков. С одной стороны он отлично образован, не хуже того же Ленина. С другой стороны, он понял и принял марксизм, причем хорошо понял хотя бы потому что был в состоянии это понять, вряд ли Сталин с его семинарским образованием и тюремными университетами так хорошо понимал марксизм. С третьей – он все же был русский, и видимо его это когда-то от чего-то останавливало.
По всей жизни Сырцова в революции заметно – он проводит политику отличную от ранней ленинской – но, кстати, вписывающуюся в позднюю. Он не пытается обострять, наоборот – пытается сглаживать. Входить в соглашения. Трагедия сталинской эпохи в том, что Сталин никогда не пытался сглаживать (может разве что с Гитлером). Он охотно и целенаправленно шел на конфликт, в его понимании врага надо было обязательно победить, а не договориться с ним. Он получил огромный опыт в 1917 году, опыт этот заключался в том, что все преследовали свои интересы, и ничего хорошего в итоге не вышло. Вся деятельность Сталина, вся его борьба – исходила из того что люди не должны думать о своих интересах и преследовать их – только общие, а общие это те которые поставила партия, то есть лично он, Сталин. Вся деятельность Сталина конца 20-х и все тридцатые – это нападение на разные группы интересов и их разгром, это военная, по сути, кампания. Сырцов же получил интересную и многообещающую кличку – красный кадет. То есть, оставаясь искренним коммунистом, он верил в то, что большинству или даже всем можно найти в обновленной России – СССР место и включить их в общее дело. Он верил не в разгром как Сталин, он верил в сотрудничество. Хотя и воевать мог – как он воевал с казачеством. Но опять таки –и в казачестве он выделял тех с кем еще можно сотрудничать, кого можно включить в общий проект – трудовое казачество. Сталин наоборот пытался вычистить страну от потенциальных врагов «до донышка».
Вероятно, Сырцов мог куда большего добиться в ленинском СССР – нежели в сталинском. Ведь Ленин в отличие от Сталина сделал совсем иные выводы из гражданской войны. Он ужаснулся. Ужаснулся тому, что увидел и понял. Поздний Ленин повторяет один в один выводы Струве – проблема не в политике, не в экономике – первоначальная проблема в культуре. И это Струве говорил до 1917 и до 1914 года – а что тогда говорить Ленину в 1921-22 годах? Бескомпромиссность, жестокость, злобность, пресловутый «ндрав» – это как раз наследие цивилизационной дикости низов и тех условий, в которых они существовали. И последние работы Ленина – они о преодолении этой дикости, причем Ленин предостерегает от форсированного движения вперед дикой, некультурной массы, предвидя каких они наломают дров и как дискредитируют революцию в целом. Понятно, что при Ленине такому культурному работнику как Сырцов нашлось бы приличное место и кто знает, чего бы он добился.
Сырцов примыкает к советской экономической школе Рыкова. Что это значит? Это значит, что он осознает ценность экономики самой по себе, а не как бесплатного приложения к классовой борьбе и политике. Тем самым он вдвойне опасен для Сталина. Он опасен, потому что его не обмануть враньем пятилеток, он прекрасно видит что происходит – государство старается выдавить из населения все, что только можно, сконцентрировать максимум ресурсов для строительства, прежде всего оборонной промышленности, которая отдачи не даст. Видит он и то, что сам путь избранный Сталиным – путь принуждения и лжи – он порочен сам по себе, колхозники перестают сеять, рабочие работают спустя рукава, и в целом встает вопрос: это и есть то государство, за которое мы боролись в гражданской войне? Какое же оно «то», если эксплуатация по сравнению с капитализмом только усилилась?
И он опасен, потому что он может и готов договариваться и искать общность интересов. Вся политика Сталина – это политика недоговороспособности, сжигания мостов и лишения любой альтернативы даже самых ближайших соратников. О том, в какой степени диктатура была персоналистской, держалась только на злой воле Сталина – говорит хотя бы ее стремительное падение после его смерти: никто, даже самые близкие соратники не захотели продолжать его политику. Чем сильнее был нажим Сталина – тем больше бы возрастала потребность в таких людях как Сырцов. Тем более что Сырцов знал что делать в экономике – в отличие от Сталина который рассматривал экономику только с точки зрения того сколько она может произвести вооружений.
Кстати, история Сырцова и его группы заговорщиков – это почти точная копия так называемого «Ленинградского дела» конца сороковых – и не зная про Сырцова, наверное нельзя понять и параноидальное озверение Сталина в Ленинградском деле. Вознесенский почти зеркально повторил Сырцова, который готовил атаку на Сталина, используя структуры РСФСР, будучи председателем Совмина и фактически управляющим союзной экономикой после смерти Алексея Рыкова.
