Похлопав себя по щекам и усиленно поморгав, чтоб прогнать остатки сонного состояния, вошла в кабинет главврача. Учитывая, что давеча я нанесла на лицо тональный крем, на мой взгляд, я не выглядела усталой или невыспавшейся. А Сан Саныч вдруг выдал:

Что-то ты, Зарубина, в последнее время выглядишь неважно. Давай-ка, мы отправим тебя во внеочередной отпуск?

От такой новости я остолбенела. Это я-то выгляжу неважно?! Да Сан Саныч не видел, как офигенно я смотрелась какой-нибудь час назад! А сейчас меня можно выпускать на подиум! Но потом я почувствовала холодок за грудиной и поняла, что что-то случилось. Интуиция меня никогда не обманывает.

Да и вообще, отпуск мне положен в октябре, а сейчас август. Желающих отдохнуть летом — пруд-пруди, но у нас в больнице в первую очередь предоставляют отпуск тем, кто давно здесь работает. Но я работаю всего лишь два года. Очень странно!

А главное, если я уйду в отпуск, у меня не будет тогда возможности видеться с Даром. Он, конечно, чувствует себя неплохо. Но только мы оба друг без друга уже не можем. Ради меня Эльдар отправил обратно санитарный вертолёт. Просто Танька, когда начала говорить об этом, до самого главного момента дойти не успела. А я чуть не ушла на дно Безымянки.

Дар так перепугался за меня, что не стал тратить время, нервы на разговор со своей мамой, а бросился ко мне, чтобы сказать, что он любит меня и хочет, чтобы я стала его женой. Это было вчера. Ещё вчера я летала от счастья. А сегодня у меня ощущение, будто мне обухом заехали по темечку.

Сан Саныч, у меня всё в порядке, — осторожно ответила я на предложение главврача. — Можно, я пойду в отпуск по графику?

Нет, нельзя! — резко произнёс Пивоваров и добавил: Приказ уже подписан.

Но кто меня сейчас заменит? — не верила я своим ушам. — Людей и так не хватает.

На твоё место, Зарубина, выйдет одна девушка, студентка медуниверситета. Девушка очень хочет попрактиковаться во время летних каникул, — и, к моему удивлению, Сан Саныч после этих слов, ухмыльнувшись, добавил: Флаг ей в руки! Верно?

Кажется, Пивоваров и сам не горит желанием ставить вместо меня на дежурство какую-то студентку, подумала я. Эта мысль меня немного приободрила и я предприняла ещё одну попытку воззвать к разуму Сан Саныча.

А вы уверены, Сан Саныч, что эта девушка справится? Вон, во второй палате лежит тяжёлый больной Игнатьев. А баба Соня Колесникова? — я лихорадочно вспоминала всех наших пациентов, кто нуждался в особом внимании. — Я каждый день вывожу её на прогулку. И это, сами знаете, даёт положительную динамику в лечении.

Про Эльдара я скромно умолчала. Я и так еле избавилась от ярлыка “гулящей женщины” после бегства из Медвежьего Рыкова. А потому что людям говорить стало не о чем. Ладно, благодаря нашей соседке Зое Петровне, которая раструбила на весь райцентр, что внучка бабы Ани строит глазки богачу из области, меня полоскали на всех углах Медвежьего. Но когда Рыков позорно сбежал, говорить про меня стало неинтересно.

А появление в наших краях московского бизнесмена всё ещё продолжало будоражить умы жителей райцентра. Я могу об этом судить даже по местным девчатам, у которых вошло в привычку прогуливаться вечерами у больницы. Да они, если заподозрят, что Дар неровно ко мне дышит, соберутся и всем скопом меня побьют! А если серьёзно, я не хочу, чтоб то светлое чувство, которое мы с Даром испытываем друг к другу, кто-то марал разговорами.

Однако главврач был непреклонен. Единственное, попросив меня ввести в курс дела эту девушку по имени Нина, он обронил странную фразу. С каким-то раздражением в голосе Сан Саныч заметил, что у начальников, чёрт бы их побрал, есть дети, и, как все родители, они хотят устроить их судьбу.

В процедурном кабинете я нашла ту самую Нину. Это оказалась высокая видная девушка с утиными губами и свежим дорогим маникюром. Я подумала про себя, что маникюр она сделала зря. Ведь в районной больнице медсёстрам много чем приходится заниматься, и в том числе приходить на помощь санитарам, когда те не успевают вытереть пыль в палатах, либо вынести судно из-под больного. Работа есть работа, а в коллективе ещё очень важна взаимовыручка.

Студентка медуниверситета почему-то держалась со мной довольно надменно. Я быстро объяснила ей, что к чему, и, выйдя из процедурного кабинета, направилась в палату Дара. Но там его не оказалось. Как объяснил мне сотрудник СБ, к Эльдару Амировичу приехали его партнёры из соседнего города, и он сейчас находится на переговорах. Чувствуя себя так, будто на мои плечи положили тяжёлые мешки, я ушла. А ведь ещё вчера я летала…

Вот тебе и тихий райцентр!

День тянется бесконечно долго. Несколько раз я пыталась читать моего любимого автора Шарлотту Бронте, а потом понимала, что в голове ничего не задерживается. Пыталась хоть чуток вздремнуть, но тоже ничего не получилось. Сон упорно не шёл, хотя я сегодня спала всего несколько часов.

К счастью, после обеда позвонил обеспокоенный моим отсутствием на работе Эльдар. Я чуть не разревелась, услышав в трубке его до боли родной голос. Но всё же сумела взять себя в руки. Сказала, как оно есть: что Сан Саныч неожиданно отправил меня в отпуск, и что теперь мы сможем только созваниваться, но через Таньку я буду передавать любимому завтраки, обеды, ужины.

Дар мои последние слова пропустил мимо ушей. Гораздо больше его волновало, что у нас не будет возможности видеться. Он и так старался вести себя очень осторожно, чтобы не навредить ненароком моей репутации. А вчера попросил Эмина сделать так, чтобы больные узнали, что я чуть не утонула, получив солнечный удар (такова официальная версия моего обморока). Конечно, все пациенты прониклись ко мне сочувствием. И маленький фуршет с шампанским и тортом после такого инцидента не выглядел как-то подозрительно.

Ну, захотелось московскому миллиардеру сделать что-то приятное для медсестры, в день своего рождения пережившей сильный стресс, и фиг с ним! У богатых свои причуды.

Скорее всего, так подумало большинство больных нашего отделения, которые видели во мне только медсестру. А вот Дар страшно переживал из-за нашей неожиданной разлуки.

Но я, хоть и разрывалось у меня сердце от тоски по любимому, понимала, что хотя бы у одного из нас должна быть трезвая голова. Дару осталось пройти небольшой курс лечения, поэтому о выписке не может быть и речи. А даже, если бы он выписался, то как и где мы с ним могли бы видеться?

Вместе с тем я не была уверена, что студентка медуниверситета в нашей больнице надолго задержится. Отпуск-то мне дали на две недели, но ведь за это время всё может поменяться. Жизнь не стоит на месте даже, если мы сами вдруг этого не замечаем.

Подумав, Дар со мной согласился. Правда, мне показалось, что в этот момент он мыслями был где-то в другом месте. А потом к нему в палату кто-то вошёл, и мы простились с ним до завтра. Потому что, как объяснил любимый, вечером у него второй раунд переговоров. Встреча была запланирована в местной гостинице, но Дар опасался, что переговоры могут затянуться, а ночью он не хотел бы меня тревожить.

И вот опять я лежу на диване и пялюсь в потолок. А куда ещё смотреть? Окна в нашем с бабушкой домике небольшие, да и то они выходят во двор. Но там — ничего интересного. А потолок с трещинами, глядя на которые я представляю, будто это старинные фрески, — вот он, передо мной! Хоть засмотрись! Помню, в детстве, когда на улице стоял сильный мороз, и занятия в школе отменяли, я любила стоять у окна и разглядывать нарисованные на стекле белые узоры. А потом придумывала разные истории. Эх, хорошее было времечко!

Вдруг запиликал телефон. Я обрадовалась: думала, Дар освободился раньше времени, а, оказалось, это звонила Татьяна. Она уже вышла на дежурство и торопилась мне рассказать последние новости. А новости были довольно любопытные.

Выяснилось, что та самая Нина, которой во время каникул захотелось попрактиковаться в больнице, это дочь главы района Кукушкина. Таня одно время занималась плаванием, и в эту же группу ходила Нина. Правда, когда они встретились в больнице, Кукушкина хотела сделать вид, будто Татьяну не узнала. Но не на ту нарвалась. Танька по-свойски хлопнула её по плечу и поздравила с почином. Пришлось Нине отвечать на Танины вопросы.