В этот раз мы кошмарили банду «Косторезов». Они вообще никого не боялись, и никого ни во что не ставили. Даже страшные скак про нижние уровни, воспринимали как обычный треп таких неудачников, как «Красные Скорпионы», которые, внезапно сократились в числе, и перестали проявлять активность. Они только выбирались на свои точки за обязательной данью. Самые отмороженные бандиты нашего сектора настолько обнаглели, что воспользовались слабостью «скорпионов» и зашли на их территорию. Точнее, теперь уже на мою. И это было большой ошибкой сих стороны. «Косторезы» обычно ходили пятерками, или, как они сами говорили, звездами. Но и это им не помогло. Троих, как и всегда положили крысо-волки. А еще двоим я, недолго думая, подрезал подколенные сухожилия. И не надо на меня так гневно зыркать. Сами профукали атаку по нижнему ярусу. На этом уровне города, атаки надо ждать не только сверху, спереди и сбоку, но еще и с низу. Я как-то говорил про детей убийц, так вот это тот самый случай.

Первая звезда бандитов ушла на подкормку и воспитание детишек. Если посмотреть со стороны, то зрелище было сюрреалистичное. В центре большого помещения лежал человек, который мог только тихо ругаться, и вращать глазами, не более того. Потому, как, а что еще можно делать с поврежденным позвоночником. В голове человека сидит высокий худощавый, но очень мускулистый подросток лет тринадцати, с распущенными волосами, длиной почти до лопаток. Вокруг тела мужчины сидят почти два десятка детей от пяти до восьми лет, внимательно следящие за всеми действиями подростка. А потом этот странный мальчик достает нож с коротким фиолетовым лезвием и спокойно погружает его в глаз лежащего мужика. После этого вся компания замирает в едином порыве. И вдруг два мальчика обиженно вскидываются, и смотрят на подростка. Подросток внимательно смотрит им в глаза, и те виновато опускают головы. Становятся понятно, что они в чем-то провинились.

И правильно, что Рао Син и Мао Кан не получили свою порцию энергии. Во-первых, они отлынивали от мездрения шкур весь вчерашний день, а отлынивали они потому, что обдумывали и реализовывали план по краже сладких пирожков, которые я спрятал от них во встроенном шкафчике. Вот теперь и не получили свою порцию энергии. И это энергетическое кормление они точно пропустят. Этот метод, на удивление хорошо срабатывал, потому, что никто из детей больше не мог вот так поглощать и делиться этой непонятной энергией. Несколько подобных сеансов воспитания, подпитанных эмоциями недовольства, и они все поняли. А еще они поняли, что если я что-то заставляю делать, то это надо сделать. С этого времени жизнь стала налаживаться. Жилой модуль блестел, шкуры выделывались, спальные места были заправлены. Хм, чуть не сказал, что бордюры побелены и трава покрашена. Все же прорезаются во мне остатки полковника Плюща, и никуда от них не денешься.

С трудом одернул себя, когда подсознательно, в мыслях, начал одевать детей в военную форму и учить ходить строем. Не время сейчас. Но если ходить строем их учить было пока рано, то вот научить их говорить было жизненно необходимо. Ментальное общение, это конечно хорошо, но невнятное мычание, при помощи которого общались мои подопечные, очень сильно раздражало. Поэтому, общаясь с детьми, я старался постоянно разговаривать, показывая на предметы, четко проговаривал их названия:

— Смотри, Ли Ма, берешь кастрюлю, наливаешь воду, и ставишь на огонь, а потом…

И так во всем. Единственное важное дополнение, я каждый раз подкреплял сои слова солидной порцией жизненной энергии. То есть он не только учились делать определенные действия, но и запоминали их вербальное описание. Но того было мало, и я решил форсировать эти занятия. Этому способствовало то, что после нескольких сеансов энергетической подпитки, дети смотрели на меня не только на главного и старшего, но практически как на бога, постепенно я становился центром их мира. И не то, что мне то не нравилось, но несколько напрягало точно. Такая фанатичная преданность была очень опасна. Невольно получилось так, что план по воспитанию фанатиков, использованный «Теневыми Крысами», неожиданно сработал. Поэтому оставалось только воспользоваться этим. Я отловил ближайшую «мартышку» и посадил напротив себя:

— Смотри, Нори Ко, — я указал себе на грудь, — Ген Ма, — после чего указал уже на нее, — Нори Ко, Ген Ма, Ген Ма, Нори Ко!

Девочка сначала непонимающе смотрела на меня, но я был настойчив и терпелив. Спустя несколько минут ее глаза стали осмысленными, она коснулась тонким пальчиком моей груди и с трудом, запинаясь произнесла:

— Г-е-е-е-н М-м-а-а-а!

(год 3494 От восшествия на престол династии Сун, период Ипчхун, день 15)

Зима в этот раз выдалась особенно жаркая, а постоянные дожди, превратили Конфренко в аналог русской бани. Хотя ни про саму баню, ни про ту самую Святую Русь, преемницей которой являлась матушка Россия, тут никто не знал. Хорошо было только растениям, которые в такую погоду росли как сумасшедшие. Но крестьяне не успевали радоваться, так как в таком климате, продукты так же быстро портились. Существовали, конечно, способы консервации, но опять же возможности каждого отдельного хозяйства по переработке продукции были ограничены. Поэтому рынок продовольствия переживал необычайный наплыв покупателей, которые спешили запастись дешевыми овощами и фруктами. В такие дни все торговые площадки становились похожи на Восточный Базар. Такие же шумные, яркие, издающие волшебные ароматы специй и местного фаст-фуда, который в основном представлял жареное тесто всех видов и жареное на огромных сковородах мясо. Уголь был дорог, и все использовали для готовки либо спирт прямого перегона, либо природный газ, что поступал на кухни прямо из биореактора[1].

Помимо покупателей, активный рынок привлекал мошенников, аферистов и воров всех мастей. От юрких карманников до матерых грабителей. Сказал бы — уголовников, но тут не было таких понятий. Как не было ни тюрьмы, ни каторги. Всех пойманных преступников просто и незатейливо укорачивали на голову, а потом кидали в огромную дробилку, которой было все равно что перемалывать. Это могла быть старая ботва, ветки, пищевые отходы и трупы. Потом получившаяся масса отправлялась в биореактор, для переработки в полезный компост и природный газ. Способы переработки вторичного сырья в Конфренко были замысловатые и разнообразные, но все было сделано так, чтобы из минимума сырья и затрат, получить максимум полезной продукции. И самым страшным было то, что с точно такой же прагматичностью, этот город перерабатывал лишних людей. Тут ты либо был кормом, либо хищником. Отсюда столь аномально большое количество культиваторов внутренней силы. И тем удивительнее, что несмотря на жестокость наказания преступников меньше не становилось. Самые низшие слои общества, которым вообще нечего было терять, регулярно поставляли новые кадры для дробилки.

Совсем другая картина была на рынке третьего яруса в четвертом секторе. Тут тоже было шумно, но вот только одежда была не такой яркой, а запахи еды смешивались с «ароматом» отходов и протекающей канализации. Но было и еще одно отличие. Покупатели передвигались по рынку очень спокойно. Никто не нервничал, никто не держался за карманы, никто не оглядывался по сторонам в поисках жестоких грабителей. Тут было очень спокойно. Хотя торговцы вовсе не выглядели сильно довольными. Удивительно, но подобное спокойствие приводило к тому, что покупатели имели возможность подойти, оценить товар, поторговаться, повыбирать, и только потом купить. В этом случае почти невозможно было второпях впихнуть лоху некондиционный товар, необоснованно завысить цену, подкорректировать весы, да мало ли у хитрых торговцев всевозможных приемов. А когда покупатель торопится, все становится намного легче. И можете поверить, что найти тут честного торговца было намного сложнее, чем справедливость на нижнем ярусе.