— Дару… булочка маленькая, посиди рядышком, Рафи сейчас придёт. — тяжело дыша сказала я.

Он уселся у меня под здоровым боком и взял за руку. Он дрожал. Я слабо обняла ребёнка и поцеловала в лоб.

— Малыш, как ты с ними оказался?

— М-меня позвал Ротти. Он сказал, что вы пошли на пляж, и-и попросили его отвести меня к вам. Мы пришли на полянку, т-там были другие ребята, они курили и из странных штук с трубками пар выдыхали, а ещё ели кексики. Фил сказал, чтобы я попробовал. Они были вкусными, но странными. Я хотел им конфеты дать, но Ротти дал мне попить из железной штуки, а потом я не помню. Я узоры видел красивые, и ещё волны, всё так кружилось. Потом всё прошло, но у меня очень болел животик. Я просился обратно, они привели меня в тот дом. А потом заперли. Т-там было очень страшно. — он всхлипнул. — Я боюсь темноты… они не выпускали меня, они смеялись и обзывали… я звал Рафа, а они сказали, что я к нему никогда не вернусь, и что Фил его застрелит…

— Дару, — я опять поцеловала его и погладила по голове, — они плохие люди. Не надо было им верить.

— Т-ты меня отругаешь?

— Нет… но за Рафи сказать не могу…

— Почему я видел узоры из-за кексов?

— Там был ингредиент один… детям его нельзя. Они хотели поиздеваться над тобой.

— Я уже понял. — он шмыгнул носом.

— Всё закончилось, маленькая булочка, теперь всё хорошо. Сейчас придёт Рафи, мы вернёмся домой, и всё будет чудесно…

Я сползла на землю. Больно сидеть. Дару прижался ко мне и лёг рядом, поглаживая меня по животу, надеясь убрать боль.

— Дару.

— Ч-что?

— Поговори со мной пожалуйста… чтобы я не вырубилась…

— Х-хорошо, конечно… а о чём?

— Расскажи что-нибудь. Или лучше спроси, чтобы я ответила.

— Ох… а правда, что ты и Рафаил целуетесь?

Я сглотнула.

— Мы… это Я его поцеловала…

— Почему?

— Я обрадовалась сильно.

— А ты его любишь?

— Я…нгх… а что?

— Мне кажется, он тебя любит.

— Откуда знаешь?

— Он часто на тебя смотрит, а ещё ты ему снишься. А ты любишь Рафа?

— Я… да…

Дару сглотнул и улыбнулся.

— Вы будете парочкой?

— А ты этого хочешь?

— Да, очень хочу.

— Почему?

— Потому что ты добрая. А ещё ты похожа на маму. Ты будешь мамой, Раф папой, а я вашим сыном.

Я с болью улыбнулась и обняла его. Поцеловала в щёчку.

— Я и тебя люблю, малыш. Ты хороший мальчик, Дару. Только больше не уходи.

— Я никогда больше не буду уходить, обещаю, только не умирай.

— Хорошо, булочка.

— Мы будем жить вместе, ты будешь готовить, Раф работать, а я ходить в школу.

— Конечно, солнышко…

— И ещё давай заведём щенка? Мы назовём его Рекс.

— Обязательно, сладенький…

— Софа? Софа?!!!

Глаза закрылись. Больше не могу. Я выпадала отрывками времени. Я слышала, как плачет Дару, потом ещё много голосов и крики, сирены, сигналки, чувствовала, что меня кто-то несёт. И приятный запах молока, дезодоранта и печенек.

====== Новости, возмездие и зефирки ======

Я проснулась утром. В больнице. Под капельницей. Сильно ныл бок и голова, в теле была вселенская усталость. Я медленно вспоминала всё вчерашнее. Проморгавшись, я увидела белоснежный потолок, белоснежные простыни, и такие же стены. А у кровати сидела массивная и объёмистая фигура.

— Рафи… — слабо сказала я.

— Софочка? Господи, радость моя, проснулась! Что с тобой случилось?

Я напрочь растерялась. Это не Рафи. А папа. Великий и не очень ужасный Дарон Флейм. Он держал меня за руку, поглаживал по ней, и встревожено на меня смотрел.

— А… а где Рафи? А где я?

— Дома. В Файртауне.

— В где?!

— Чш-чш-чш, спокойно, тебе нервничать нельзя. Ночью я примчался в твой лагерь, с тобой носится местный врач, рядом какой-то ребёнок плачет, ещё парень непонятный рядом стоит. Мне сказали, что это он тебя из леса вынес.

Я рассказала ему про Фила, наркоту, пожар, и то, что он чуть меня не выебал. От злости папино лицо так покраснело, что я испугалась, что он взорвётся. Папа сильно поцеловал меня.

— Моя маленькая девочка, теперь всё закончилось.

— Пап, ты же меня туда вернёшь? — попросила я, взяла его руку обеими своими. — В лагерь вернёшь?

— Я не очень понимаю, зачем?

— Надо мне туда, и всё! Мне работать понравилось. Меня дети любят.

— Я… ты точно моя дочь?

— Да. Ну, только если вы с мамой меня с улицы не подобрали.

— Насколько я помню, нет. Тебе правда понравилось работать? — изумился отец.

— Да, сама в шоке. Ты Фила накажешь? — я жалобно на него посмотрела.

— Ну конечно, моя бусинка. — папа чмокнул меня в щёку. — Мммуа! Папочка его на бутылку посадит, или как ты там обычно говоришь?

— Именно так.

И папа не соврал. На следующий же день я узнала, что Фила вывезли куда-то, а перед этим нашли с вывихнутой челюстью и солидным синяком под глазом. Я конечно ни на что не намекаю, но видимо, тут Рафи постарался. Родители Фила в папином подчинении, так что их взятки не смогли стоять на пути папиной ярости. Шло время. Я липла к родителю, уверяя, что я в порядке, и что меня можно посылать обратно. Он уже не выдержал и грозился запереть меня в комнате, чтобы я не выносила ему мозг.

Прошло две недели. Я бежала к воротам лагеря «Жемчужина», за которыми стоял Дару, который силился перелезть через них или под ними. Я примчалась, распахнула их, и прижала к себе ребёнка, который зарылся носиком мне в волосы. Боже, как же я соскучилась. Я расцеловала его пухлые щёчки.

— Соскучился, Дару?

— Конечно! Ты выздоровела? Ты больше не уедешь?

— Нет, булочка. Не уеду. — я чмокнула его губы и погладила по спинке. — Где Раф? Ты опять от него убежал?

— Я тебя встречал, можно. Он там, на площадке, с нами песню репетирует.

— Пойдём к нему, малыш. Сделаем сюрприз.

Мы взялись за руки и направились к площадке. Дети там стояли на небольшой сценке, а Раф перед ними. Я побежала к нему, напрыгнула сзади и закрыла ему глаза.

— Чт…

— Угадай, кто?

Рафи ничего не сказал. Он резко развернулся, прижал меня к себе и крепко обнял, расцеловывая обе щёки.

— Софочка! Софа, моя девочка, моё солнышко, моя пышечка! Ты вернулась, милая!

— Угадал. — улыбалась я, льня к нему и подставляя для поцелуев щёки и губы.

— Я так соскучился, любовь моя. — прошептал он.

— Я тоже, милый. Я вернулась.

— Пойдём сегодня же на море. Вместе, втроём.

— Да, да, — закивала я, льня к парню.

— Тебе больно? ты голодная? Я могу что-нибудь сделать?

— Можешь. Поцелуй меня.

Рафи улыбнулся, крутанул меня, держа над землей, и поцеловал, отворачивая от взора детворы. Но детвора завизжала и завопила: «жених и невеста!». Когда Рафи закончил поцелуй, то выпрямил меня, продолжая обнимать.

— Я люблю тебя, пышечка.

— А я тебя, булочка.

— Это я булочка! — пролез между нами толстячок Дару. Теперь мы вдвоём обнимали его. — Софа меня так называла, так что булочка я.

— А как же я?

— Ты не булочка. Ты мишка. — Дару упёрся брату в животик, щупая и надавливая. — Потому что такой же мягкий.

Я прыснула, а Рафи прикрыл глаза.

— Я обижусь на всех и всё.

— Не надо. — я сомкнула руки на его боках, чтобы и его трогать, и Дару обнимать. — Дару будет булочкой, а ты теперь пончик.

— А ты пышечка. — дитё откинулось головой мне на живот, жамкая брата.

— Дару, мне напомнить, какую информацию мы недавно узнали? — фыркнул Рафи.

— Точно! — Дару повернулся ко мне. — У нас измеряли вес и рост. Я на два сантиметра вырос!

— Ты скоро брата обгонишь. — улыбнулась я.

— И на три килограмма тоже подрос. — ухмыльнулся Рафаил.

— Но ты ведь тоже, и на…

— Тихо!

Я засмеялась и обняла обоих.

— Две моих любимых пухленьких зефирки.

Зефирки обняли меня. И это длилось бы ещё долго, но дети рванули радоваться тому, что самая лучшая вожатая вернулась. Пухленький Дару рванул играть с мальчиками, девочки закончили мацать меня, и пошли играть в куклы, а Рафи и я сидели на лавочке, обнимаясь, и смотрели на детей.