Я был дома и дожидался девочек, попутно решив сварить какао. Первой вернулась Дженнифер. Она лениво потянулась и принюхалась.

— Вкусно пахнет.

— Держи, — я с улыбкой протянул ей кружку какао.

— Эх, как классно, когда у тебя живёт ангел, который держит квартиру в чистоте и готовит есть, — довольно и спокойно улыбнулась шатенка.

— Это благодарность за то, что ты нас с Софой подобрала. Кстати, где она? — я глянул на часы. — Уже почти шесть, она обычно раньше приходит.

— А ты не знал?

— Что не знал?

— Её ж уволили из полиции. — беспечно сказала Адамс. — Она каждое утро со мной уходит, только я не знаю, куда.

— Чт… почему ты раньше не сказала?!

— Так ты и не спрашивал. Что у нас там на ужин?

Я невнятно что-то ответил про тако и рыбу, а сам потерянно таращился сквозь Дженнифер и думал. Почему Софа не сказала? Где она сейчас? Я почувствовал себя обманутым. Было даже обидно немного. Она не доверяет мне? Нет, стоп, что за истерика? Может, она волновать меня не хотела, или расстраивать. Скорее всего, она просто новую работу нашла, иначе бы куда она уходила? На всякий случай я решил ей позвонить. Всё равно она задерживается. Длинные гудки продолжались с минуту, и наконец мне ответил уставший голос:

— Аллё?

— Сладенькая, привет, а ты где?

— Я? Я на улице… я сейчас домой приду.

— Ты в порядке? У тебя голос грустный.

— Я не выспалась просто и устала. Не волнуйся, дорогой.

— Ладно, — я поник. Вот и нет свидания. — Ты голодная?

— Немного. Ты приуныл, в чём дело?

— Да я так… задумался. Я тебя очень жду, Софочка.

— Уже лечу, Рафи. Люблю тебя.

— И я тебя.

Через полчаса она пришла. Бледная, пошатывалась, с потухшим взглядом. Дженнифер делала домашку у себя в комнате, так что мы были на кухне вдвоём. Я усадил Софу за стол. Она положила голову себе на ладонь и вздохнула.

— Слушаю вас, милая пациентка, — чуть улыбнулся я, придвигаясь к ней поближе.

— Рафи, тут такое дело… я заболела.

— Что ты чувствуешь? — я взял её ладошку. – Чем ты заболела?

— Неделю назад, когда я шла с работы, меня нашёл один ангел… не знаю, как её зовут. Это была архангел. Она хотела убить меня, но что-то ей не дало, или она передумала. Так мне казалось. Я сейчас осознала, что она заблокировала мне магию. Я не могу колдовать, я очень плохо себя чувствую. Я не могу превратиться в парня, и на работе уже седьмой день не появлялась. Мне кажется, меня уже уволили.

— Иди ко мне, — я усадил её себе на колени. — Как выглядела та архангел? И почему ты раньше не сказала?

— Я не сразу поняла, что она сделала, — неловко призналась Флейм, прижимая к себе мои руки. — Я думала, у меня после драки с Уриилом много магии ушло. Та девушка была высокой… тебе где-то до сих, — она коснулась ребром ладони середины моей щеки. — Со светлыми длинными волосами. Глаза были лиловыми. Она была в белом длинном платье. Она спрашивала у меня про тебя… вы, наверное, знакомы. Она была уверена, что я тебя искушаю и тяну в ад.

Я сглотнул. Среди моих знакомых не так много девушек-архангелов, и под описание подходит только одна.

— Я кажется понял, кто это был.

— Ты можешь снять её заклятие?

— Я попытаюсь. У меня тоже магии немного, и она тяжело восстанавливается.

— Прости, что на меня её всё время тратишь.

— Не извиняйся, — я поцеловал её в лоб. — Закрой глаза и расслабься.

Софочка кивнула и улеглась головой мне на плечо. Моя магия стала проникать в её тело. Там, внутри сердца я нашарил сгусток магии Лианы. Она его хорошо спрятала. Чем глубже отравляющее заклинение, тем тяжелее демону освободиться от него самостоятельно. Боже мой, Лиана, за что ты так с ней? Я кое-как растворил её магию и устало выдохнул. Софа втянула воздух и обвила мою шею руками.

— Устал?

— Ничего.

— Мой любимый, — она поцеловала меня. — Мой заботливый пирожочек. Давай ужинать? Я вдруг так резко есть захотела, поешь со мной.

На её щёчках стал появляться здоровый румянец. Я улыбнулся и погладил девушку по ним.

— Давай кушать.

— Хочешь, я тебя накормлю?

— Хочу. С ложечки.

— Шальной ты мандарин, — Софа крепко чмокнула меня в губы и рванула выкладывать еду. — У нас есть тако!

— Я старался, — устало вздохнул я, развалившись на столе.

Софа поставила передо мной и перед собой тарелки. Пока мы ужинали, мы незаметно съели всё, что я наготовил на сегодня и на утро. Через час я устало вздохнул и откинулся на спинку дивана.

— Софочкааа.

— Ааа? — она пристроилась поближе ко мне.

— Животик болит, — жалобно сказал я, смотря на неё щенячьим взглядом.

— Да ути ж мой бедненький, — её ладошки улеглись мне на пузо и принялись его гладить. — Мой ты кругленький пончик. Накушался, устал, иди ко мне, мой ты толстенький ангел.

— Да, я твой толстенький ангел, — пискнул я, надувая живот, лишь бы ласок было больше.

— И самый аппетитный. И животик такой представительный, большой, — она нежно похлопала меня по нему. — Я тебя съем.

— Помогите, меня ест булочка!

— Бугагашеньки, никто не поможет! Я съем твоё сочное пузечко, а потом тебя, а потом всё.

— И мне не спастись?

— Нет! А вот не надо было так сладеньким баловаться. Не зря брюшко отрастил, — она довольно мяла мне живот и целовала. — Я не обидела?

— Можно ещё? — пробубнил я ей в ладошку, которую стал целовать.

Софа улыбнулась и кивнула, чмокнув меня в животик.

— Мой толстячок, мой милый круглый сырный шарик, мой самый сладкий пузатенький эклерчик… твою ж, ты так быстро покраснел!

— Я тебя так люблю, так люблю!

— А я тебя люблю-прелюблю.

— А я тебя люблю так, что специально раньше тебя умру.

— А я тогда дождусь, когда ты умрёшь, и потом сразу после тебя умру.

— Моя толстенькая пампушечка, — я прижал её к себе.

— Мой откормленный тюленчик, — она сильно меня поцеловала.

— Вы очень странная пара, — раздался голос со стороны двери.

Мы вздрогнули и обернулись. На нас смотрела Дженна, закидывая в рот фисташки.

— Ты давно тут стоишь? — выдала Софа, прижимая руку мне к животу.

— Минуту где-то. Пампушечка.

— Н-не подглядывай! Имей совесть!

— Я не подглядывала. Вы мне просто путь к хлопьям загородили, я хотела вас растолкать, но вы так увлечённо жамкали друг друга, я решила подождать, пока закончите.

— А если бы мы… если бы мы… — замямлил я.

— Переспали? — она чуть усмехнулась. — По-моему, ты слишком воспитанный и правильный, чтобы делать это на кухне.

— Так, на, — я вынул из шкафа три упаковки хлопьев и достал из холодильника молоко, всунул это в руки Дженни, развернул её к двери и стал подталкивать к выходу. — Держи, ешь на здоровье, приятного аппетита, доброй ночи, сладких снов…

— И за буйки не заплывать, тюленчик, — посмеивалась Адамс, уходя к себе.

Я закрыл дверь кухни и повернулся к Софочке. Та сидела и мяла подушку. Я неловко кашлянул в кулак.

— Кхм, я… я наверное… я водички попью.

— Да, я тоже, — кивнула демон.

Напившись, мы сели рядышком. Обоих пробрала улыбка.

— Наверное, она права, — сказала Софочка. — Мы довольно странная пара.

— Мы ангел и демон. Куда страннее?

— Ну да. Ты смущён, всё хорошо?

— Относительно. Я правда кажусь таким правильным?

— Что значит «кажусь»? Ты и есть очень правильный. Правильный, воспитанный, приличный, хороший мальчик.

— А как это связано с тем, что я не могу… ну… на кухне… ты поняла.

Она умилительно на меня посмотрела и погладила по щеке.

— Ну ты даже слово «переспать» сказать стесняешься, ты такой миленький стеснительный культурный пончик.

— Я…я… нет!

— Ты мой упитанный и воспитанный, — она чмокнула меня в губы, поглаживая объёмный живот.

— Й-я не стесняюсь! Я не правильный и не стеснительный!

— Хорошо, ты грубый и наглый нахальный мерзавец. Так получше, мой кругленький?

Я поджал губы.