— Да уйди же ты!!! — навзрыд закричала она. Из глаз полились слёзы. Она опустилась на пол и заплакала. — Уходи… помирись с родителями, попроси прощения… прошу тебя, оставь меня…

— В чём дело? — я сел к ней и взял за руку. — Зачем ты так гонишь меня?

— Мне страшно! Очень страшно! — зарыдала она. — Я боюсь тебя терять, я не хочу видеть, как ты истекаешь кровью или валяешься разорванный, как стражники! Я не выдержу, я не смогу! Я хотела, чтобы ты ушёл, чтобы разозлился на меня, но в последние дни жизни был с близкими людьми, с родителями! Я не могу, я слишком сильно тебя люблю, я хотела как лучше… Рафи, умоляю, пусть ты не умрёшь!

— Чшш, — я притянул её к себе и обнял. По щекам покатились слёзы. — Дурочка ты, Софа.

— Мне так больно… — она стала целовать мои ладони, шею и лоб. — Господи, если ты есть, пускай он живёт.

— Господи, если ты есть, пусть она выживет.

— Мы не сбежим. Не станем жить одни, не купим домик у моря, — всхлипывала Софа. — Не выпьем какао в морозный вечер, не проводим вдвоём закат лёжа в постели у камина.

— Мы напишем книгу, — сказал я, целуя её волосы. — Мы расскажем нашу историю на бумаге, и пусть нас уже не будет, нас не забудут. И однажды какой-нибудь мальчик или девочка наткнётся на эту книгу и прочтёт. И расскажет эту историю другим. И пока будет жить история, будем живы и мы.

— К-как Хиро и Ноль два? Как Ромео и Джульетта?

— Да, любимая.

— Прости, что я… т-тебе обидно было… милый, любимый, мой дорогой, я никогда не…

— Всё, забыли, я уже понял, что ты как лучше хотела. Хотела прогнать меня, чтобы я примирился с семьёй напоследок, я понял. Только я не уеду. Если я увижу их, мне станет ещё больнее. Я напишу им. Скажу, что жив-здоров, что влюбился в леди Флейм, что встречу смерть в её объятиях.

Софа кивала, всхлипывала, вытирала мои слёзы, а я её.

— Ты моё сокровище, — прошептала она, обняв меня.

— А ты моя утренняя звезда. Мой свет во тьме.

Она всхлипнула, слабо усмехнувшись.

— Ты женился бы на мне?

— А ты бы согласилась?

— Нет. Брак — означает стать вещами друг друга. А я так не хочу. Разве нам так не достаточно хорошо?

Я чуть улыбнулся, вытирая её слёзки.

— Хорошо. Стесняюсь спросить, что насчёт детей?

— В нашем-то мире? Эгоизм, нарциссизм, преступление.

— Ответ, достойный дворянина.

— Ты их тоже не хочешь?

— Я не знаю. Я их боюсь.

Она засмеялась.

— Я серьёзно. Они слишком хрупкие и уязвимые, я дыхну не так, и они сломаются.

— Нам незачем ребёнок. У нас есть ты и я.

— И наша история, — я поцеловал её.

Так мы и сидели на полу, обнимаясь, лаская друг друга, и роняя слёзы. До этого я никогда не чувствовал её такой беззащитной, такой испуганной. Я трепетно обнимал её, прижимая к сердцу, целовал и шептал, что люблю её. Софа льнула ко мне, всхлипывала, и отвечала тем же. Мы ушли в сад, где сели возле пруда и стали кормить уток и рыб, пока те беспечно и без боязни брали хлеб у меня из рук. В отражении воды подальше виднелись Клейс и Дженна. Они обнимались, и лорд целовал её макушку, что-то шепча, пока леди тихо плакала в его грудь.

— Пусть они тоже будут в нашей истории, — попросила меня София. — Пусть и они живут.

Я кивнул, поцеловав её. Вечером того же дня я взял побольше бумаги, несколько ручек, и начал писать то, что вы сейчас читаете, уважаемые. Наверное, стоило сказать об этом раньше, но момента как-то не находилось. Наверное, местами мой рассказ вышел слишком откровенным, я только хотел не упустить ни момента из того, что было с нами. Потому что я люблю. Некоторые части читала и добавляла Софа. Она же просила меня не вдаваться в подробности интимной жизни. Я кивал и соглашался. Но без лжи, как видите, не обошлось.

====== Молнии – вещь опасная ======

Прошло четыре дня. От лорда Раяла не было вестей, Верд весь изводился и наматывал круги вокруг дворца. Он упомянул как-то раз, что за время нахождения в замке Глейгримов он успел подружиться с врагом. От того он и переживал сейчас. Я, Софа и Бриана с Дару были в тренировочном зале. Флейм упражнялась в метании молний, Дару был её противником. Из живущих здесь Флеймов летать умели только они. Скорей всего из-за того, что были относительно родни менее упитанные, и в воздух легче поднимались. Леди Эриза тоже не очень полная, но магией не владеет. Я наблюдал за моей булочкой, за плавными движениями, искорками в волосах и глазах.

— Не устала? — спросил её брат, изворачиваясь и перенаправляя струю огня.

— Не, я энергетика жахнула, мне вообще хорошо.

— На голодный желудок опять? — встрял я. — Я ж говорил, нельзя так делать!

— Зато так быстрее действует, — улыбнулась она, шмаляя в Дару огненной стрелой, объятой молнией.

Лорд Флейм закрылся крыльями, в чьём пламени растворилась стрела. Затем шикнул.

— Током бьёт!

— Так и задумано. Больно?

— Жить буду, — сказал он, запуская в сестру сворой потоков огня.

Они атаковали друг дружку ещё минут пятнадцать, после чего Дару, слегка запыхавшись, спросил:

— А ты можешь прям как Азула из «Аватара» делать? Тоже руками махать, чтобы вокруг них молнии собирались.

— Ну… я только стрелять ими научилась, и к огню добавлять.

— Может, попробуешь? — предложила Бриана. — Лишним навык не будет.

— Ну ладно. Так, как там, — она сложила указательный и средний пальцы на обеих руках. — Молнию вроде через сердце пропускать нельзя, а надо через желудок, да? Да, они так говорили. А почему через желудок? Можно я через аппендикс пропущу?

— Тебе его вырезали, — сказал Дару.

— Да? Ну тогда через почку. Их всё равно две.

— Давай лучше через шейный позвонок? Их всё равно семь, — фыркнул я.

— О, да, ты такой умный!

Она отошла подальше и закрыла глаза. Затем начала движение руками. На кончиках пальцев что-то заискрилось, а затем послышались щелчки. Так бывает, когда сильно магнитятся волосы или плед в холодную погоду. Патлы булочки стали приподниматься и развеваться. А потом вокруг неё стали искриться молнии. Они не разлетались, они как бы соединялись в одну, от которой отходило множество ветвей, и она была вокруг Софы.

— Офигеть, — выдали мы с Дару в унисон.

Софа сдвинула брови и шикнула. Тяжело держать? Тут молния выскользнула и стремительно помчалась вверх. Отрикошетила от потолка и полетела в нас.

— В стороны! — выкрикнула Бриана, расталкивая всех.

Молния пролетела над головой Дару, оттолкнулась от стены, пронеслась под ногами Варфайр, затем совсем рядом с моей щекой, и в следующий миг попала в Софу. Прямо в грудь. Флейм коротко взвизгнула и замерла, хватаясь за себя руками.

— Софа! — я рванул к ней.

— Стой! — меня удержал Дару. — Не трогай, нельзя! Самого током убьёт.

Софа мелко вдыхала. Прядь её волос стала того же светлого оттенка, что у братьев и отца, левый глаз и вовсе стал серо-голубым. Она опёрлась спиной на стену, опустив руки. Глаза сверкнули.

— Софа? Софочка, милая, т-ты как? Я сейчас помогу, дай ручку, — я приблизился к ней.

Она моргнула. Посмотрела в окно. У неё вырвался странный смешок.

— Меня зовёшь, сучка?

— Чего? — опешил я.

— Я не тебе. Люблю, сладенький, — сказала она, а потом сорвалась с места, вышибла стекло файрболом и пулей вылетела из окна.

Я медленно обработал то, что сейчас было. Схватил Дару за грудки и стал трясти.

— Что это нахуй было?! Куда она?! Иди лови её!

Он что-то промямлил и полетел за сестрой. А когда Дару вернулся через час, запыхавшийся и помятый, он поверг меня в ужас.

— Она просила передать три слова: «Я иду домой».

Я рухнул на пол. Я был растерян, напуган, взволнован, и даже зол. Мы втроём ломанулись к лорду Дарону, дабы разузнать, что это такое. Но едва он услышал, как дочь попала молнией в себя, как схватил меня и Дару за воротник и рявкнул:

— Какого хрена вы позволили ей молнии метать в помещении?!!! — отпустил нас и тревожно посмотрел в окно на серое небо. — Господи, пожалуйста, пусть она придёт в себя и повернёт назад, сюда.