— Софа, идём, оставь человека в покое.

— Папа, я… ладно, я иду, — осеклась она, не желая вызвать подозрений.

Я остался один. Через пять минут мне пришло сообщение от булочки, что она дождётся, пока лорд Флейм уснёт. Она снова спрашивала, как я себя чувствую, и не принести ли мне чего-то вкусненького. Я умилительно улыбнулся, тихо пообещав себе завтра отомстить бухущему наследнику рода любимой. Я попросил у неё что-нибудь сладенькое, и стал дожидаться. Через полчаса ко мне прошмыгнула моя ватрушка, прижимая к себе тарелку булочек и тортик. Она положила это всё на стол, и прыгнула ко мне, начиная обнимать и гладить.

— Пожалуйста, прости за него, — говорила она. — Я его утром натяну и сломаю, только не злись пожалуйста, дорогой.

— Всё нормально, — я обнял её. — Меня другое удивляет.

— Что, пирожок?

— Лорд Дарон меня не убил. Вернее, не добавил.

— Верд избил первого попавшегося человека, ещё бы он не стал извиняться!

— Меня никто не избивал, Соф, это был один удар.

— А если бы он тебе глаз вышиб?!

— Во-первых, не вышиб. Во-вторых, я не сюся, я могу дать сдачи.

— Ну конечно ты не сюся, — она положила мою голову себе на грудь, целуя в макушку. — Ты мой мужественный брутальный маскулинный мужЫк. Иди, животик поглажу.

— Иду, — промямлил я, прильнув к ней пузечком.

На следующий день я и Верд встретились в коридоре. Он был помятый, лохматый, и растерянно на меня уставился.

— Это… это я тебя так? — сказал он. В голосе слышалась нотка вины и изумления.

— Нет блять, я просто люблю падать на чьи-то кулаки. — огрызнулся я.

— Слушай, я… эм… я пьяный был, извини…

Я прикрыл глаза. Размахнулся и вдарил ему по челюсти. Верд пошатнулся и чуть не влетел в стену.

— Прощаю, — сказал я.

— Ты чё… ммф…

— Я ничего не сломал, не надо.

Он возмущённо на меня смотрел, но ничего не говорил. Видимо, не привык получать за пьяные выходки от кого-либо, кроме родителей. Я выдержал его взгляд, после чего Верд, матернувшись, пошёл дальше.

— И тебе доброго утра, — победоносно улыбнулся я.

— Пошёл в хуй, — шикнул лорд.

— Может НА хуй?

— Тебе именно В хуй.

Он скрылся за поворотом. Я же довольно ухмыльнулся и пошагал завтракать в зал, где меня заждалась моя булочка. Я отмщён. Я герой.

====== Об узких дверях и пари ======

Проходили дни. Со всего королевства лорды и леди уезжали во владения Фейриблум, Эклипс и Форестов — людей, чьи земли далеко от севера, и до которых добираться очень долго. Нам не говорили, что сейчас происходит в землях Варфайров, Глейгримов и Флеймов, но отсутствие новостей об отце Брианы и о дядях Софы угнетало обеих. Однажды я застал их вечером в саду. Они сидели у небольшого рукотворного пруда, где плавали рыбки, утки и селезни, и грустно смотрели в воду.

— Надеюсь, он жив, — сказала Софа, взяв руку подруги.

— Я тоже. Насчёт твоих.

— Я боюсь только за дядю Крейда.

— Это который? Паникёр?

— Да, он ещё потолще дяди Зейира.

— Мгм. А чем тебя лорд Зейир не устроил?

— Он жестокий и… я его побаиваюсь. Верд рассказывал, что когда родители оставляли его с ним, дядя бил его палкой. По большому-то счёту Зейиру наплевать на то, что сделали с Эризой, он никого не любит кроме себя. Наверное, папа только из-за воспоминаний о детстве испытывает к нему какие-то тёплые чувства.

Бриана помолчала.

— Когда мне было десять, отец взял меня на праздник лорда Фейриблум. Там я познакомилась с Амнерис, Клейсом и Дару. Верд мне не понравился, прости за прямоту.

— Он истеричка, он мало кому с первого взгляда нравится, — посмеялась Софа.

— Уже не помню, чьи это были вассалы, но они стали оскорблять меня и издеваться. Кажется, это было из-за того, что я самая хилая из всех Варфайров. Дару увидел это и стал меня защищать, а я заплакала и убежала. Меня отыскал отец, и утешая, сказал: «Слёзы — это слабость. Не позволяй никому и никогда видеть её. И никогда не плачь». С того дня я не проронила ни одной слезы, и сейчас, когда я думаю, что он мог погибнуть… не знаю… не знаю, как дать чувствам выход.

— Бриана, — Софа приобняла её. — Ты красивая. Да, из вашей семьи ты самая невысокая и стройная, даже хрупкая в какой-то мере…

— Я воспринимаю это как оскорбление.

— Прости. Я к тому, что близким людям не важно, хилая ты, или самая здоровая бабень под два с половиной метра, которая может пинком дуб сломать. А слёзы — это не слабость. Это просто эмоция.

Варфайр вздохнула, поглаживая руку Софочки.

— Не задумывалась об этом.

— Плакать — это нормально. Это хорошо.

— Почему?

— Потому что если ты никогда не будешь плакать, ты взорвёшься.

Бриана усмехнулась.

— Ответ, достойный дворянина.

— Ну дык, я ж фигни не скажу, — не без гордости улыбнулась Софит.

— Не удивляюсь, что Рафаил в тебя влюбился. Вы гармонично смотритесь.

— Мы просто две плюшки, которые тискают друг друга за щёки, давай честно.

— Я о характерах. Он весь такой интеллигентный, культурный, уравновешенный…

— Он такой красивый и милый! — Софа сложила лапки.

-… А ты взбалмошная, нагловатая и иногда истеричная.

Я невольно улыбнулся. Моя булочка правда такая. За это я её и люблю.

— Ну то есть, он культурный, а я гопарь?

— Считай так.

— Раз на то пошло, то я начну шипперить тебя с…

— Не смей говорить мне о Дару.

— А причём тут Дару? Я хотела сказать про Клейса.

Бриана как-то потерялась. На щеках стал проступать румянец.

— Эм… ну, я… ты просто так посмотрела на меня, что я… э…

— Бриааааана.

— Чё нааааааадо?

— Колись, давай, Софит никому не скажет.

— Я об этом и говорю. Ты не уважаешь право людей на личное пространство.

— Да чё вы такие сразу? Рафи мне то же самое говорил.

— Потому что это правда. Закроем тему, я не хочу об этом.

Софа протяжно вздохнула. Посмотрела в воду.

— Бриана.

— Да?

— Если Холдбисты доберутся и сюда… только никому не говори, особенно Рафи или маме.

— Никому.

— Я выйду к ним первая. Я умею летать, они меня не поймают. Они плохо восприимчивы к огню, но скорее всего проводят электричество. Думаю, если шарахну по ним молнией, они если и не умрут, то пострадать должны.

Бриана повернула к ней взгляд лиловых глаз.

— Я сама хотела выйти к ним первой. Всё-таки, я здесь единственный оружейник, а в замке полно беременных. Я пойду с тобой.

— Будем биться вместе, как века назад это делали праотцы?

— Именно.

— Класс, бабёнки — это сила! — взвизгнула Софа, протянув руку Бриане. — До конца.

— До конца, — ответила брюнетка, взяв ладонь Софит.

Я опёрся спиной на стену, с ужасом сознавая, что случится, если Софу поймают, если догонят, если сумеют сбить на землю. Я не отпущу её. Да, пусть она думает, что я ни о чём не знаю, пусть считает, что это ни к чему. Только я не пущу её на верную смерть.

Это было несколько недель назад. Сегодня же я проходил мимо тренировочного зала, где дверь сорвалась с петель, а меня чуть не обожгло огненной волной. Там стояли друг напротив друга Верд и Софа, поодаль сидели Амнерис, Дженна и Дару.

— Устала? — ухмыльнулся Флейм.

— Да щас! — Софа размахнулась и кинула в него огненное копьё.

Я тихо вошёл и подошёл к кентам, пока моя булочка дралась со старшим братом.

— Чё происходит? — поинтересовался я.

— Они забились, что сегодня выяснят, кто из них сильнее, — ответила мне Амнерис, жуя попкорн. — И победитель получает право пойти и забухать в городе на деньги проигравшего.

— Я пыталась им объяснить, что очевидно победит Верд, но Софу это только разозлило, — вздохнула Дженна. — Я люблю её, но как же раздражает её упрямство.

— На то она и дружба, — улыбнулась Фейриблум.

Софа и Верд шмальнули друг в друга файрболами, и в следующий миг булочка вскочила на скамейку и воскликнула:

— Ну всё, готовь жопу! Сейчас я тебя трахну сильнее, чем жизнь!