— Верно, — согласился князь. — Поговорим о другом, дамы?

— Конечно, — улыбнулась Джильда.

София кивнула, смотря на тёмное дождливое небо. По просьбе Люциуса я наигрывал на рояле свои старые произведения. Вальсы, полонезы, менуэты. Когда я закончил один из них, князь с улыбкой сказал:

— Мне очень жаль, что вы больше не пишете. Я был бы счастлив послушать ваши новые мелодии.

— Мне тоже очень жаль, — немного улыбнулся я.

— Князь, — слабо сказал голос Софии.

Мы оба повернули головы к дамам. София стояла, шатаясь, и держа одну руку на животе, а вторую у рта.

— Леди София? — Люциус шагнул к ней.

— Что с вами? — добавил я, начиная волноваться.

Она пошатнулась и отняла руку от губ. Я увидел кровь. Джильда вскочила с места, ахнув, и едва она хотела взять Софию за плечи, как та начала падать. Люциус успел её поймать и опустился на пол, держа на своих руках. Мною овладели паника и ужас. Кровь алым ручьём стекала по губам девушки и падала на белоснежное платье.

— София, дышите, слышите меня? — говорил ей Пьягарми со страхом в голосе. Он резким движением разорвал её корсет, облегчая дыхание. Но София откинула голову, захлёбываясь своей кровью. Люциус поднял её, вытирая. — Смотри на меня, слышишь?

— Боже! — воскликнула Джильда в ужасе, увидев красные ручьи и пятна.

— Сию секунду пошлите за врачом! — рявкнул я на весь зал перепуганным служанкам. Сам я увёл жену, а вернувшись, опустился рядом, холодной влажной салфеткой вытирая кровь с лица девушки, стараясь не дать ей потерять сознание.

— Не закрывай глаз, слышишь меня? — говорил Софии Люциус, держа приподнятой на своих руках. — Смотри на меня каждую секунду, что живёшь, и не отводи взгляда.

По щекам леди Старк потекли слёзы. Кровавые слёзы. Она всхлипывала, сворачиваясь клубком, прижимая к себе руку. Сердце моё разрывалось, представляя, как ей больно. София слабо потянула ко мне ладонь, второй она касалась лица князя.

— Больно… Люци… — сказала она тихо и надрывно. А затем её ручка упала ей на грудь, а голова безвольно склонилась набок.

— София? София?!

Я начал искать пульс. И беспомощно уставился в глаза Люциуса.

— Пульса нет, — едва слышно сказал я.

— София, не смей! — прикрикнул он, прильнув к её груди, пытаясь услышать биение сердца. Затем он отпрянул, смотря пустым взглядом сквозь меня. Он молчал.

Я попробовал пульс на другой руке. Ничего. В тот вечер дом мой омрачило диким ужасом скорбное событие. София умерла.

========== Часть 12 ==========

В моих глазах дрожали слёзы, но я не смел позволить себе плакать, зная, что Люциусу, который её любил, ещё хуже. Но ведь я её тоже любил. Так искренно, так нежно. Князь сидел на полу, прижимая к себе тело Софии, и вытирая кровь с её лица взятой у меня салфеткой. Я сидел рядом, смотря на девушку. Глаза были закрыты, грудь не вздымалась в дыхании. Сердце больше не билось в этом милом прелестном теле. Сердце, которое так любило весь этот мир и его созданий.

— Мне очень жаль, — сказал я, сглатывая ком в глотке.

— Не говорите мне ничего, — сказал он холодно, утирая щёчки леди Старк. — Её отравили, я в ярости и горе, и любое слово сейчас заставит меня проклясть того, кто со мной говорит.

— Да, конечно, извините, — промямлил я, опустив к трупу взгляд.

За что? Кому и зачем было нужно отравлять это добрейшей души существо, которое отдало бы жизнь за последнего бедняка? Я смотрел в это лицо скандинавской красавицы, и было больно от мысли, что я больше не увижу её диких любящих глаз, её нежной ласковой улыбки, не услышу её голоса, смеха, не коснусь мягкой белой ручки.

— Оставьте меня, — потребовал Люциус. — Я хочу побыть один с нею до прихода врача.

Я кивнул и вышел из зала, в коридоре встретившись с Мефисто.

— Не входи туда, — сказал я. — Князь в трауре.

— Что? — не понял он.

— Леди София только что умерла.

В этот миг я увидел секундное изумление в его лице, и свирепеющий взгляд. Я прошёл мимо, несколько испугавшись, и уже не в силах сдерживать себя. Я ворвался в первую попавшуюся гостевую спальню, закрылся изнутри, рухнул на кровать и горько зарыдал. Умерла моя муза, умер мой ангел. Я слал проклятие на того, кто отравил Софию, и желал ему такой же смерти. Захлёбываясь кровью и корчась от боли. Она была хорошей, она была прекрасной. Каким чудовищем надо быть, чтобы отравлять ни в чём не повинную девушку?

Врач прибыл через час, и лишь утвердил факт смерти. Люциус не проронил при мне ни слезинки, когда я подошёл к нему, спрашивая, что теперь будет.

— Мало приятного, — бросил он, поднимаясь с пола и держа тело Софии на руках. — Я поеду к лорду Старку.

— Я с вами, — вызвался я.

— Мне кажется, вам следует побыть с женой, — горько ухмыльнулся князь.

— Я не хочу оставлять вас одного в час потери.

— Меня, или себя? — язвительно сказал он.

Я не обижался. Он сейчас озлоблен на весь мир, я знаю. И его упрёк я снёс без оскорбления. В конце концов, упрёк был справедлив. Я сам не хотел оставаться один, понимая, что Софии больше нет. Джильда не поможет. Из всех женщин, что я знал, искренне утешать умела только та, чьё тело сейчас держит князь.

— Раз вы решили, идёмте, — Люциус направился к двери, прижимая к себе тело леди Старк. — Мефисто! Сию же секунду готовь карету!

Едва он договорил, как раскат грома пронёсся по мрачным небесам. Словно сама природа рыдала о потере этого ангела. И Люциус в этот момент выглядел нелюдимым. Свирепым, яростным, словно львом, опасным даже в своей защите. Но взгляд его не выражал ничего, кроме боли. Глубокой, безмерной боли. Мы подошли к выходу из дома, где нас уже ждал Мефисто. Увидев труп, он сжал челюсть и издал неясный звук, напоминавший одновременно рычание и скулёж. Никогда ещё не слышал подобного от человека. Он посмотрел на князя, который горько усмехнулся.

— Только представь, насколько прогнили их души, раз они осмелились сделать такое, — сказал он слуге, ногой толкнув двери. Те распахнулись, дав мне увидеть ужас, творившийся на улице. — Идёмте, Колдуэлл. Не отставайте, не то промокнете.

Я молча кивнул, быстрым шагом следуя за ним к карете. Садясь в неё, Люциус глянул на кучера, сказав строго и властно:

— Вези меня к Старку. Бережно, словно больную мать, или я брошу тебя под колёса чужой повозки.

— Слушаюсь, милорд, — быстро ответил кучер, накидывая на голову капюшон.

Едва я закрыл дверь, как карета тронулась, и мы помчались к лорду Роберту. Астери не выпускал из рук тела Софии, всё лаская её и убирая падавшие пряди с личика. Он шептал:

— Зачем ты так со мной? Ты жестокая, София. И после этого ты меня-то звала бессовестным?

— Люциус, — обратился я, опустив руку на его плечо. — Я понимаю вашу боль, но пожалуйста, постарайтесь держать себя в руках. Мёртвые нас не слышат.

Он медленно повернул ко мне голову, и с губ его сорвался издевательский смешок.

— Мёртвые? Взгляните в это лицо, и назовите её так снова! Взгляните, говорю!

Я решил выполнить его просьбу, дабы не раздражать и без того возбуждённые нервы. И хоть мне очень тяжело и больно это признавать, но София не выглядела мёртвой. Её румянец не сошёл, щёчки не впали, личико ещё не осунулось и не изуродовалось посмертным параличом. В самом деле, язык не поворачивался называть её мёртвой. Словно это не холодный труп, словно она только спит. Словно это принцесса, погружённая в глубокий сон, и ждёт поцелуя своего принца. Я невольно потянулся ладонью к её щёчке, как карета начала поворачивать, и я завалился немного набок, увидев в окно дождливую улицу, освещённую фонарём. Я увидел там разбитую карету, двух коней, и чьё-то тело. Присмотревшись, я с ужасом разглядел ту самую гадалку, которой Люциус месяц назад пророчил смерть. И вот она. Сбита каретой, растоптана конём. Я услышал смешок за спиной.