– Ну что, убедился? Мальчишка дорогого стоит, – с улыбкой проронил Дик, внимательно следя за выражением лица Винтера.

– Ты был прав. Он – именно тот, кто мне нужен! – восторженно выдохнул Джулиан, все еще пытаясь прийти в себя.

– Скажи мне, чем же он так тебя поразил? Что особенного ты нашел в нем? – хитрость закралась в чуть дрогнувший от природного лукавства голос Дика.

– Я… не знаю, – Джулиан отметил этот факт неожиданно для самого себя, как бы невзначай, и с таким удивлением посмотрел на друга, что тот не смог удержаться от улыбки. – Это был тот самый случай, которого я так долго ждал. Мальчишка мгновенно западает в душу. Но чем именно он так меня задел я, пожалуй, не могу сказать. И все-таки он мне подходит. Я должен поговорить на его счет с хозяином балаганчика.

– Он неплохой актер и держится весьма раскованно. Мне кажется, его здесь очень высоко ценят. Разговор может получиться долгим, – позволил себе выразить сомнение Дик.

– Я своего добьюсь во что бы то ни стало! Мне его уступят, – уверенно произнес Джулиан и вместе с другом направился к вагончикам.

Спросив у первого же попавшегося скомороха, где они могут найти хозяина, отправились в указанную сторону. Вагончик владельцев располагался в самом центре стоянки заезжих артистов и не носил на себе никаких отличительных знаков. Джулиан уверенно постучал и, получив разрешение, переступил порог. Дик последовал за ним.

Стоило маленькой дверце закрыться за их спинами, как вдоль стены вагончика скользнула тоненькая мальчишеская фигурка. В кои-то веки Венс осмелился подслушать разговор хозяина балаганчика.

Колдуны очутились в маленьком помещении вагончика. Голым обшарпанным стенам отчаянно пытались придать опрятный вид, а комнате – уют вытертые старые ковры. Повсюду были навалены пледы и одеяла, служившие кроватями и сиденьем обитателям вагончика. Возле небольшого грязного окошка стоял крохотный деревянный столик, прибитый к полу гвоздями. Возле него на одном из пледов расположились мужчина и женщина.

Первый был грузен, кудряв и черноволос, носил небольшую ухоженную бородку. Лицо его было приветливым и добродушным. Рыжеволосая женщина возле него была чахоточно худа и бледна, лишь на щеках ее играл нездоровый румянец. Однако и в зрелости она не была лишена природной привлекательности.

– Чем могу быть вам полезен, господа? – поинтересовался черноволосый мужчина в ответ на легкие вежливые поклоны своих гостей.

– Мы зашли пожелать вам доброго дня, справиться о положении ваших дел и просить вас оказать нам, в частности, мне, одну небольшую услугу, которая не должна показаться вам обременительной, – являя высоты своей воистину королевской воспитанности, изрек Джулиан. – Но мы ни за что не посмеем настаивать на нашем немедленном приеме, если у вас нет свободной минутки.

– Присядьте, – попросил их черноволосый мужчина, которому понравились изысканные манеры Винтера. Рыжеволосая женщина, которая наверняка приходилась ему женой, тоже начала с симпатией поглядывать на гостей. – И снимите, пожалуйста, капюшон. Я привык разговаривать с людьми, имея возможность видеть их лицо.

Джулиан послушно откинул капюшон; на гладкий лоб тут же упала длинная челка, прикрывшая правый глаз. Тряхнув головой, молодой человек убрал волосы с лица и прямо взглянул в глаза своему собеседнику. На секунду во взоре скомороха отразилось удивление, смешанное с восхищением: он явно не ожидал увидеть столь совершенную внешность. Его жена, робко взглянув на Винтера, поспешно отвела глаза. Но и ее сердце на пару минут забилось, как в молодости, – часто-часто и сладко.

– Вы очень красивы, молодой человек, – заметил хозяин балаганчика. – Держу пари, что вы хотите войти в труппу. Сбежали от титулованных родителей?

– Э-э-э… нет, – с легкой извиняющей улыбкой на губах откликнулся король Кэрриса. – Я здесь по другому делу.

– Ну что ж, говорите, раз пришли. Я готов выслушать вас.

– Благодарю. В вашем балаганчике есть один актер. Речь пойдет о нем. Его зовут Венс. Я не ошибся?

– Венс? Да, это действительно наш артист. Вообще-то, его зовут Квентин. Квентин Паулус. Он вас заинтересовал?

– Более чем. Он поразил меня с первого взгляда. Я видел его игру. Это неподражаемое зрелище. И я… – Джулиан чуть помолчал, обдумывая, как преподнести неожиданное предложение. – Я хотел бы забрать его у вас. Естественно, я готов предложить вам разумную денежную компенсацию.

На долгую минуту в вагончике повисла недоуменная тишина, которую первой осмелилась нарушить рыжеволосая женщина. Робко улыбнувшись, она взглянула на Винтера исподлобья и покачала головой, проронив:

– Отдать Венса? Это же просто смешно! Мы слишком любим его, чтобы с ним расставаться. Он талантливый и воспитанный мальчик, и мы, конечно же, желаем ему лучшей жизни, но мне кажется, что он будет намного счастливее, если останется в балаганчике.

– Здесь у него нет будущего, – справедливо возразил Джулиан. – По сути, вы обрекаете его на нищенское существование. Ваша звезда никогда не увидит солнечного света.

– Смотря что считать солнцем, – легко и ненавязчиво парировала женщина, передернув плечами. – В высшем обществе он всегда будет чувствовать себя чужим, он будет одинок. Знать не примет его, потому что он выходец не просто из низших слоев населения, а прямо-таки с самого дна. Всем известно, что в ваших кругах скоморохов не жалуют, хотя мы прекрасно умеем развлечь любую публику.

– Я не сомневаюсь в ваших умениях и искренне рад за ваши успехи. Но если вы действительно любите Венса… Квентина и желаете для него лучшей жизни, вы отпустите его со мной, – не уступал Джулиан. – Если ему так нравится театр, я смогу сделать из него настоящего профессионала. Когда-нибудь он будет известен миру.

– Мне кажется, ему не нужна известность, – вмешался директор балаганчика. – Венс не тщеславен. Для него только одно понятие свято – дружба, и именно здесь оно выходит на первый план. В высшем обществе есть место лишь презрению, лести и предательству. Это погубит мальчика. А что касается актерского мастерства, то это для него всего лишь развлечение. Уверен, ни о каком профессионализме он и не думает.

– Бросьте! Вы так спокойно рассуждаете о высшем свете, а между тем вы его совсем не знаете! Со мной Венсу ничего не грозит. Я могу защитить его и научу защищаться самому. Неужели вы так боитесь того, что один из ваших актеров познакомится с лучшей жизнью? Вы ведь ничего не теряете, даже приобретете пару тысяч золотых монет. Я понимаю, деньги никогда не заменят человека, но… неужели вам совсем не важен дополнительный доход? По-моему, я предлагаю неплохую сумму. Едва ли вы зарабатываете столько даже за год.

– Я боюсь совершить ошибку. Этот мальчик дорог нам, он рос на наших глазах. Мне кажется, если мы сделаем этот шаг, мы предадим и его, и самих себя.

– Вы боитесь его потерять. Но может быть еще страшнее: он потеряет вас. Ваша жизнь не вечна. Что будет с мальчиком, когда вас не станет? Разве вам хочется стать причиной его горя и его слез? Не лучше ли расстаться сейчас, когда горечь и боль утраты будут не столь велики?

– Но ведь и вы не вечны, – справедливо заметил черноволосый мужчина. – Пусть не над нашими телами – но над вашим уж точно прольются его слезы.

– Меня он никогда не будет оплакивать так, как вас, – откликнулся Джулиан. – Ну, так что? Две тысячи золотых вам хватит?

– Скажем, пять? – подумав, решил поторговаться владелец балаганчика, плачевное финансовое состояние которого не позволяло ему долго строить из себя заботливого папашу.

– Хоть десять! Только на этом мы непременно столкуемся.

– Не откажусь. Парень ваш.

– Нет!

Дверь так резко распахнули, что она чуть было не слетела с петель. Все находившиеся в вагончике невольно вздрогнули и обернулись. На пороге, расстроенный и отчаявшийся, стоял Венс. Его серые, обычно спокойные глаза были полны обиды и страха.

– Нет! Вы не можете так со мной поступить! Вы же меня продаете! Как ненужную вещь!