– Да, брат тоже приехал с нами, но захотел остаться на корабле, – подал голос Эилеифр.

– Что же это он так? – удивленно ответила Алекс, – он всегда пытался быть первым во всем, а сейчас так смиренно остался на корабле?

– В последнее время Фритьоф стал очень тихим, мы сами удивляемся, обычно об его проделках слышно даже в Атлантиде, – ответил Царь Ферий. – А Борей еще слишком мал, чтобы отправляться в дальнюю дорогу с братьями, он ведь младше Актея. Такой смешной и заводной, не дает нам покоя своими играми.

– Ладно, обменялись любезностями и хватит, мы здесь не для этого. Друг мой, как ты думаешь, получится у нас наш замысел или нет?

– Даже не знаю и боюсь что-либо предполагать. В прошлый раз, собравшись здесь все впятером мы чуть не погубили этот древнейший храм и всю цивилизацию сухопутных. То цунами унесло жизни многим жителям земли. Но сейчас у нас другая цель.

Все это время Алекс не сводила глаз с Эилеифра. Видно, было что ему так же, как и ей сложившаяся ситуация удовольствия не доставляла. Она знала его с детства, когда их отцы очень часто приезжали друг к другу. Они играли вместе и вдоволь резвились по дворцам Атлантиды и Гипербореи. Оба знали каждый потайной вход и выход не только из дворцов, но и из царств. Со временем они все меньше стали проводить время вместе. Эилеифр, по мнению Алекс, стал напыщенным полипом, но они были и остаются лучшими друзьями. В какой-то момент она кивнула ему, призывая отплыть от отцов чуть в сторону. Он улыбнулся ей своей мягкой и заводной улыбкой. Друг, вот кем он был для нее, и все. Назвать его женихом у Алекс язык не поворачивался. Она любила его братской любовью, но не более того.

Алекс почувствовала слегка различимые колебания воды, посмотрев в сторону кораблей Гипербореи, она открыла рот в изумлении. Пушки, заряженные чем-то помимо плазмы, принимали боевую готовность. Она и слово сказать не успела, как два яростных взрыва сотрясли храм Посейдона. Там, где стоял Ферий и Эилеифр образовался воздушный водоворот и больше никого не осталось. Лишь темно синяя похожая на кровь вода. Алекс много раз слышала от Диомеда, как погибают бессмертные атланты на поле боя, куда именно и чем нужно ударить атланта, чтобы он погиб и не смог с регенерировать, но увидеть все это воочию даже не хотела. Другая пушка ударила во флагманский корабль Атлантиды, оставив в нем огромную пробоину и выведя из строя все его пушки.

Войны Атлантиды стали принимать боевой строй малых кораблей. Эхолокация, почувствовала Алекс, Диомед вызвал подкрепление в виде акул.

Тем временем отголоски взрыва сотрясли побережье. Тихая вода стала ходить ходуном. Огромные волны накатывали на берега многих близлежащих стран мира сухопутных, оставляя за собой разрушения.

Перезаряд смертельным калибром и удар просвистел около уха Алекс, ударив в грудь и плечо ее отца, но он был сильнее и могущественнее всех остальных атлантов, его так просто не возьмёшь. Синяя вода, кровь ее отца отрезвили Александру.

– В атаку! – закричала она.

Ее отдернул отец,

– Плыви, уплывай от сюда, что есть мочи! Ты должна предотвратить катастрофу. Я верю, что именно ты вернёшь Атлантиде мир и спокойствие. Плыви, живо, – он оттолкнул ее в противоположном направлении от себя.

– Отец, но как же ты?

– Царь должен всегда быть со своим народом. А ты плыви и не оглядывайся.

Нет выбора, Алекс не могла ослушаться отца. Гребок руками, и она уже около статуи Атланта. Новый удар. Ей в спину. Увернулась. Еще минус один корабль Атлантиды. Что там ей говорил Диомед? Край Азаэса. Снова удар, от которого Алекс уже не смогла увернуться. Он оцарапал ей лицо, шею, плечо и почти всю грудь, отправив ее от статуи Царя Атланта к статуе Царя Азаэса. Как раз туда куда нужно. Вода окрасилась в ярко синий цвет – кровь. Невыносимая боль. Последнее, что она запомнила – это крик ее отца – «НЕТ!» Противоположное течение от статуи подхватило ее легкое обездвиженное тело в свои объятия, унося прочь от места катастрофы дальше в глубину царства воды. Тени сгущаются. И темнота.

ГЛАВА 2

ТАИНСТВЕННАЯ НЕЗНАКОМКА

Кир заснул только под утро. Всю ночь в окна завывал ветер, дувший с моря. Он уже забыл, как это засыпать под такой раскатистый рёв. Такое поведение погоды говорило лишь об одном: где-то вдали в море или даже в океане бушует шторм, отголоском отдаваясь здесь, так далеко на суше. В голову лезли одни лишь кошмары, воспоминания прошлого. День гибели его семьи.

В тот день все было прекрасно, ему было четыре года, и они вместе с папой закидывали мяч в корзину для баскетбола. Дедушка, наблюдая за ними, сколачивал новую лодку для рыбалки, а мама поливала цветы. Вот его подхватывает отец и подкидывает так высоко, что он долетает до крыши их двухэтажного дома, видит вдали противоположный берег залива и опять летит вниз, могучие руки отца ловят его.

– Кто быстрее до берега? – задорно подначивает его папа. Они вместе срываются с места и бегут, что есть мочи. Кир впереди. Все это происходит уж слишком быстро. Несколько секунд, большое расстояние преодолено с поразительной легкостью и вот он уже врезается в горячую воду. Потом воспоминание обрывалось. Он больше ничего не помнил, только ночь того же дня, когда случилось непоправимое. Помнил, что вечер выдался уж слишком громким, завывал ветер, и дед сказал, что на море шторм.

Его разбудил посреди ночи оглушительный взрыв в дверь их дома. Помнит, как мама подхватывает его на руки и передает его деду.

– Спрячь его, бегите, мы с Филиппом их задержим.

Они с дедом прыгают со второго этажа и бегут в сторону берега, к старой заброшенной хижине. Хижина использовалась, как гараж и Киру строго настрого было запрещено туда ходить. Он плачет, слезы текут ручьем, он зовет маму и папу, но дедушка обрывает его.

– Перестань плакать, ты ведь мужчина! Будущий защитник!

Дед резко открывает дверь хижины, пересекает комнату, заставленную всяким хламом, и опускает его в нишу за лодкой. Снимает у себя с шеи большой темно синий камень и вешает его на шею внуку.

– Запомни, Кир, настанет время, и ты получишь все ответы на свои вопросы здесь в стенах этой хижины. Сиди тихо, тебя никто не должен услышать. Ты должен выжить. И никому никогда не отдавай этот камень! Ты должен хранить его до нужного времени. Он часть тебя. Отныне ты единственный ключ! Мы любим тебя всем сердцем.

Крик его матери, а следом и отца пронзает темноту.

– Мне нужно идти к ним, они не найдут тебя здесь, спи! – дед кладет руку на лоб своего внука и Кир начинает засыпать. Он совсем этого не хочет, но против дедушки бороться бесполезно. Проснувшись на утро, он не находит никого из своих близких, ни мамы, ни папы, ни деда – никого. Повсюду много воды и темно синие кляксы. На берег выбило лодку его дедушки, в доме огромная дыра вместо двери и вся трава затоплена…

Было около полудни, когда солнце пробилось сквозь тяжелые шторы в окне и заиграло по лицу Кира.

– Нужно вставать, – сказал он сам себе, глядя на часы у прикроватного столика.

В отличие от ночи, начало дня выдалось солнечным и спокойным. Буря улеглась, и ничего даже не напоминало о ней. Но ночные мысли и воспоминания все еще лезли в голову. Нужно пробежаться, легкий влажный ветер всегда помогал избавиться от подобных мыслей. Кир соскочил с постели, умылся, закинул в желудок остаток вчерашней сосиски и побежал навстречу солнцу.

Его дом находился рядом с берегом Балтийского моря, недалеко от посёлка под названием «Морское». Дом стоял особняком, рядом ничего не было. Хоть дом Кира относился к посёлку, сам посёлок находился на противоположной стороне Куршской косы. Из всех жителей он помнил лишь соседа – дядю Витю и то только потому, что с его дома и начиналось само поселение.

Неринга или по-другому Куршская коса, узкая и длинная песчаная полоса суши. Она принадлежала двум государствам – России и Литве. Очень зеленый и песочный край. Куршская коса была вся в бесконечных дюнах, засаженных травами-песколюбами и огромными кустарниками, соснами и другими деревьями, каким пришлось по вкусу расти на песке. Недалеко находилась орнитологическая станция с их бесконечными сетями. В лесу обитали дикие животные. С одной стороны бурное и непослушное Балтийское море, с другой стороны тихий и спокойный Куршский залив. Здесь родился Кир и здесь бы он и вырос, если бы не обстоятельства.