– А все ли из вас знают, что Гитлер раздавал приглашения в сорок первом на парад в Мурманске? Нет? И как его прислуга, разыгрывала перед ним сценарий – того, воображаемого парада… поминутно? Или, как докладывали его генералы, что расстояние в сотню километров от Петсамо до Мурманска, станет для “Вермахта” легкой прогулкой? Ну, тогда слушайте: То, что Северный флот и Четырнадцатая Кольская армия не полностью подготовились к началу Великой Отечественной войны – давно не секрет. Действительно, поначалу у Родины не хватало сил и средств для ведения боевых действий против такого опытного и хорошо подготовленного врага. Ведь на то время, именно гитлеровская – была самой многочисленной и опытной военной машиной. Кстати, Францию взяла всего одна танковая группа. А на мать городов русских – Киев, немцы бросили две. И то, с большим трудом одолели.

Смелов снова остановился и строго спросил:

– Все понимают? – Сначала фашисты покорили Европу, тем самым усилив свои возможности в десятки раз. Поэтому, вся промышленность континента и работала на нацистов. Отсюда: и техники было больше нашего и боеприпасов, обеспечения, – он поглядел на небо и повысил голос:

– Да, мы медленнее – как оказалось, перевооружались и готовились к возможному нападению. И порою, не хватало самого необходимого. Например: все боле-менее приличные рыболовные и грузовые суда этих мест, были призваны на Северный флот. Из рыбацких шхун делались дозорные, разведывательные и сторожевые корабли. Приведу лишь один, известный и хорошо описанный свидетелями факт: Обычный рыбацкий траулер, переименовали в “Туман”. И с установленными парами: 45-миллимитровыми пушками и пулеметами, в августе 41-го он первым на Северном флоте вступил в бой. И не просто в бой, а в бойню с тремя немецкими эсминцам.

– О-о,– от уважения ростовчанами “Тумановцев”, пошел гул. Но Смелов рассказывал дальше:

– Командир “Тумана” не повернул вспять и не сдался, а принял неравный бой с неожиданно обнаруженными в Кольском заливе фашистами. Этот – бывший рыбацкий кораблик, продержался целый час(!), стреляя из всех четырех стволов. Затем, на тонущем “Тумане”, двое: рулевой Семенов и радист Блинов, высоко подняли наш флаг Военно-морских сил, показывая в самом начале войны пример бесстрашного мужества. Они завещали нам: “Братья. Мы можем погибнуть, но сдастся – никогда!”

– Вот какие люди в стране жили. А лет то им было всего…

Снова наступила логичная пауза. Современникам было жаль погибших братьев-моряков. Хотя и не совсем понятно: почему это, один кораблик воевал с тремя вооружённым до зубов вражескими эсминцами. А где были все остальные? Отсюда, каждый и помечтал: Эх, нам бы туда попасть, на место героического “Тумана”. Мы бы показали фашистам: где раки зимуют и что такое мощь русского оружия. Всю войну бы выиграли..

А самый деятельный в этом плане – командир БЧ-3 Ферзев, то есть торпедно-ракетного отсека; не смог сдержатся, заявил:

– Товарищ командир. Я гарантирую: наш “Ростов-на-Дону” уничтожит целый флот нацистов. И даже, во главе с их хвалеными линкорами: типа “Тирпиц” и “Бисмарк”. А воевать эсминцами с одним рыбацким траулером – большой отваги не надо. Пусть им будет стыдно в аду.

И снова – не сговариваясь, парни поддержали: Легко мол, одни готовы выйти в море против всего флота неприятеля.

– Хватит мечтать ребята, – резонно охладил Смелов. – Запоминайте лучше что рассказываю. Вдруг, еще пригодиться в жизни и …пойдемте обратно. Там, вход в прошлое – в музей. Наше время настает.

А в это самое время, что догоняло спускавшихся в музей, вторая группа подводников подлодки “Бугель-237” – во главе с Алексеем Горбачевым и замом Пескаревым, уже окружила следующий исторический монумент. Все по делу: “В честь североморцев, не вернувшихся с войны”.

На этом пьедестале стоял легкий броневик “МТ-ЛБ”, под номером 400. Парни выстроились напротив, сняв головные уборы. А Алексей Васильевич уложил на свободное место – рядышком с многочисленными букетами, приготовленные командой цветы. Обезшапочные моряки помолчали и двинулись к следующему. Ведь рядом, на наклонной стеле, нависая летел Ил-4 – живой памятник, легендарному бомбардировщику. Уж он то, повидал в свое время – сверху вниз, много фашистов. И поливал их проклятиями и щедрым огнем…

Дождавшись, когда все поднимутся на возвышенность, Юрий Дмитриевич зачитал новый лист:

– Установлен самолет в честь авиаторов-североморцев, сражавшихся против фашистских захватчиков. А история этого “Ильюши” такова. На Север он прибыл 22 марта 1942 года, с берегов самого Тихого океана. Воевал доблестно. И вот, утром 12 декабря 1942 года, под командованием старшего лейтенанта Дьякова, в очередной раз поднялся в небо. Но в этот раз не с привычным боевым заданием, а чтобы облетать машину после серьезного ремонта: замены двигателя. Как известно, в войну безопасных вылетов не бывает. И стрелок-радист, старшина Анатолий Шевяков не удивился, когда заметил два "Мессершмитта" заходящих в атаку. Так экипаж принял неравный бой, который станет для командира и штурмана последним. А пока, стрелки мгновенно распределили цели. Удар Шевякова оказался точным и первый стервятник рухнул. Но по-прежнему, атаковал другой… Уже был мертв штурман – стрелок передней установки и выведены из строя оба мотора, когда тяжело раненный – в позвоночник, старший лейтенант Пантелей Дьяков, собрав последние силы – сумел посадить “Ильюшу” на фюзеляж. Так, самолет оказался в тундре – на льду озера, среди непроглядной тьмы полярной ночи. Выполнив последний долг – сохранив машину, Пантелей поднялся в мир иной. Стрелку люковой установки Золотову – перебило ноги, и он не в силах был даже пошевелиться. Раненный Шевяков, с трудом выбрался из кабины и помог товарищу покинуть машину. И те часы, за которые проползли они несколько десятков метров до берега, помнил всю жизнь. Через несколько часов летчиков нашли наши бойцы и отправили в госпиталь.

Подводники долго аплодировали мужеству летчиков этого самолета, а заодно и всем другим. Ведь слушая рассказ о ком-то одном, мы – поминая то время, вспоминаем всех героев.

Теперь старпом – также начитавшийся накануне воспоминаний ветеранов, взял слово:

– А я узнал, что сначала эта четверка базировалась в Прибалтике. И в первых днях войны, участвовала в бомбежках Берлина. Но после оставления Прибалтики, самолет перебазировался сюда – на север, где продолжал топить вражеские суда и уничтожать наступающих фрицев. Вы только представьте? Самолеты: “И-15”,”И-16” и “У-2”, тоже поставлялись на Северный флот. Уловили? Они все с открытыми кабинами. А температура здесь доходит, до 30-40 градусов мороза. Сами знаете, с какими ветрами в придачу.

Ответ – у наших хлопцев не было слов. Все понимали: и так на Севере прохладно, а на скорости полета, да еще и высоко в небе – это равносильно смерти для человека.

Но старпом обнадежил:

– Вот тут проявилась наша русская смекалка. Чтобы не отморозить в полете лицо, летчики намазывали его гусиным салом. А на открытые участки, приклеивали натуральные лоскуты меха. Благо, его всегда много на Севере.

– Разрешите, Алексей Васильевич? Я добавлю, – принял эстафету штурман Немцов:

– А я узнал, что в первый год войны, на самолетах почти не было радиосвязи. Промышленость просто не поспевала выйти на нужные объемы производства. Ведь много заводов эшелонировали в тыл. Поэтому, наши бравые асы – во время полетов над морем, и высовывались наружу – показать ведомому вживую: куда лететь. Сами понимаете: ориентиров над водой нет, и радио нет – а потеряться в прижатых к любимой земле облаках, это даже очень было возможно. Пожалуйста, продолжайте Алексей Василич.

– Да, верно подмечено, – похвалил старпом. – У нас не только моряки и пехота героями были на Великой войне, а вся страна по-геройски защищалась. Вот и мотайте на ус. У кого они есть, конечно. Но так как в команде таких нет, то мотайте на другое место, – пошутил он, сразу добавляя главное: – На ум.

Группа двинулась к следующему мемориалу.