Еще не видя пришедшего, я почему-то совершенно не сомневалась, что им окажется сосед сверху. Протрезвевший красавчик, путающий этажи.

Он снова загородил собой весь дверной проем. Высокий, широкоплечий – рядом с ним моя сестренка выглядела маленькой девочкой. Да и я, наверно, едва бы до плеча достала, если бы оказалась рядом. А чтобы дотянуться до его губ, мне бы пришлось подняться на носочки.

Я вздрогнула и торопливо отвела взгляд, стараясь не смотреть на нежданного визитера. Как-то уж очень неправильно реагировала на него. И раньше случалось, чтобы я заглядывалась на привлекательных мужчин, но мечтать о поцелуе? Это уже слишком! Понятно, что тут сыграло роль наше более чем неординарное знакомство. Трудно остаться полностью равнодушной, после того как увидела его во всей красе. Еще и рассмотреть успела сразу со всех ракурсов.

Хотя, конечно, это не дает мне права предаваться мечтам с его участием. О поцелуе задумалась, надо же! После того, что мне Алька рассказала. Досадуя на себя за непрошенные мысли, я и на гостя посмотрела довольно сердито. Но он мою реакцию расценил по-своему.

– Пришел просить прощения за утренний казус, – Роман поставил на стол большую прозрачную коробку с пирожными. – Но, кажется, одними сладостями я не отделаюсь? Сильно тебя напугал?

В его голосе были и озабоченность, и явное сожаление, а я не знала, что на это ответить. Слово «напугал» не подходило. То чувство, которое овладело мной, со страхом не имело ничего общего. Но то, что действительно происходило в моей душе, Алькиному соседу знать было совершенно ни к чему. Он-то уж точно ни о чем подобном не думает. Пришел, потому что с Алей они друзья, сестра ведь именно так сказала. Дело вообще не во мне.

– Я не из пугливых, – постаралась, чтобы голос звучал как можно более ровно. – Хотя было довольно неожиданно.

– Прости, – он улыбался, но глаза остались серьезными. Смотрел на меня, не отрываясь, смущая сейчас куда сильнее, чем когда я обнаружила его голым в Алькиной кровати. Что-то было во взгляде – не просто извинения – он словно сказать мне о чем-то хотел. Но не решался или не позволял себе. А я снова обратила внимание на удивительный синий цвет его глаз. Сейчас они были темнее, чем при нашей первой встрече. Напоминали вечереющее небо после ясного солнечного дня. А ниже залегли тени и собрались тоненькие лучики морщинок: Роман выглядел явно уставшим. «Еще бы, набраться до беспамятства», – попыталась я подавить в себе сочувствие к этому человеку, но у меня не вышло. Я терпеть не могла пьяниц, но на него почему-то не злилась, еще и пыталась как-то оправдать: ведь не просто же так он напился.

– Да нормально все, проехали, – отмахнулась, взглянув на сестру: она хотя не заметила, как я снова пялюсь на предмет ее собственных вожделений? Но Алевтина смотрела не на меня – на Романа, и ее медовый взгляд выдавал все сокровенные желания.

– Ром, а чего ты стоишь? – таким же сладким голосом поинтересовалась она. – Садись, Маришка чай поставит сейчас. Будем пробовать твои замечательные пирожные.

Я поднялась к плите, но не потому, что поспешила исполнить просьбу сестры. Мне надо было отвлечься. Не думать про него и не смотреть.

– Ой, нет, девчонки, тут я пас, – Роман словно очнулся, и улыбка на лице стала шире. – Да и мешать не хочу, вам наверняка есть, о чем поговорить. Увидимся, – склонился к Альке, мазнув губами по ее щеке. – Извини еще раз. Если захочешь забрать ключи, я пойму. Пока, Марина.

Сестра рассмеялась в ответ, заверив его, что у нее и мысли такой не возникло. А я… я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы он уходил. Побыл хотя бы еще немного. Рассказал бы о чем-то. Мне нравилось, как звучит его голос. Низкий, бархатистый, он будто струн каких-то касался внутри. Особенно когда имя мое произнес. Так никому еще не удавалось. Словно искру высек из сухой листвы, и из этой крошечной искры тут же разрослось пламя, грозящее спались все вокруг. Одно только слово – а у меня колени подкосились.

– Ром, я провожу, – подорвалась с места Алька, бросаясь следом за парнем в коридор, а я так и осталась стоять у плиты, зачем-то рассматривая, как тихонько колышутся синие язычки газового пламени под чайником. И снова подумала о глазах Романа. Они не только небо напоминали. Еще и огонь. Маленький, но если только позволить ему разгореться, к чему это приведет?

Первый рабочий день оказался непростым. Более чем. Я обошла других претенденток на место переводчика, заняв должность,  к которой стремилась несколько лет. Можно сказать, осуществила свою мечту. Но одновременно нажила неприятелей. Никому не известная девчонка из провинции никаким честным способом не могла оказаться среди сотрудников лучшего отдела одного из крупнейших лингвистических центров города. Мне не сказали об этом прямо в лицо, но за спиной шептались, не стесняясь. Обсуждая абсолютно все, начиная от моей прически до способов, которыми я якобы ублажала шефа, раз он из множества других кандидаток выбрал меня.

Я не ждала ничего подобного, наивно считая, что найду на новом месте новых друзей. И все получится, и жизнь моя будет постепенно устраиваться. Начало вышло неважным. Мне ясно дали понять, что в коллективе я лишняя и если собираюсь задержаться, то очень скоро пожалею об этом.

Нет, я не испугалась и работать не передумала, но настроение испортить новые коллеги мне сумели.

А вечером оказалось, что обещанный прогноз погоды имеет мало общего с действительностью.  Я вышла из метро – и попала под дождь. Сначала он едва моросил, и я решила, что вполне успею добежать до дома. Но усилился всего за несколько минут, и я промокла быстрее, чем поняла, что надо искать укрытие. Юбка прилипла к ногам, вода даже за воротник замерла, а смотреть, во что превратились новенькие туфли без слез вообще было невозможно.

Да, я разревелась.  Бежала, уже не выбирая дороги, – какая теперь разница, если и ноги мокрые, и обувь испорчена – и всхлипывала, отчаянно жалея себя. Всё вышло совсем не так, как планировалось. И хоть я понимала, что это всего лишь временные сложности, это не особенно утешало. Ещё и Алька снова была на смене, а значит, меня ждала пустая и одинокая квартира. Даже пожаловаться некому, не по телефону же сестре плакаться.

Сквозь шум дождя и собственное шмыганье я пропустила звук подъехавшей машины. Лишь когда услышала окликнувший меня голос, с удивлением обнаружила остановившийся за моей спиной джип с затененными стёклами. Из салона выскочил Алькин сосед, в два шага преодолел расстояние до меня и раскрыл над моей головой зонт.

– Давай в машину, быстрее. А то совсем промокла.

Ни слова «привет», ни объяснений, откуда он тут взялся. Сразу командовать начал, даже не поинтересовавшись моими планами.  Но это почему-то оказалось нереально приятно. Как и то, что он не из машины меня позвал, а сам вышел под дождь, чтобы донести мне зонтик.

– Салон тебе испачкаю, – попыталась я слабо протестовать, когда он, обхватив за руку чуть выше локтя, потянул за собой к авто. С меня действительно капало.  Но желание оказаться в тепле, а не под холодными струями пересилило неловкость.

– Переживу как-нибудь, – усмехнулся Роман. – Это в любом случае лучше, чем оставить тебя мокнуть под дождём.

– В прогнозе не было дождя, – оказавшись внутри, я подставила заледеневшие руки под струю тёплого воздуха, стараясь объяснить, почему попала в такую нелепую ситуацию.

– А ты веришь прогнозам? – Рома хмыкнул,  включая печку посильнее. – Ничего, это ненадолго.  Поживешь у нас, скоро поймёшь, какой переменчивой бывает питерская погода.

Потянувшись назад, он достал с заднего сиденья сложенный флисовый плед и подал мне.

– Сними… что можно снять, и завернись. Ехать нам недолго, но от мокрых вещей лучше побыстрее избавиться. Если не хочешь простудиться.

Он отвел взгляд, слишком быстро, но тех нескольких мгновений, которые смотрел на меня, хватило, чтобы холод, сковавший тело из-за непогоды, сменился медленно расползающимся, тягучим жаром. И дело совсем не в печке было. И не в безобидном предложении снять мокрые вещи, чтобы согреться. В том, чего он не сказал. В желании, полыхнувшем в потемневших глазах. Словно небо, только что бывшее ясным и солнечным, сделалось иссиня-черным перед грозой. И можно было попытаться скрыться, убежать от этой подступающей стихии, но она притягивала и завораживала куда больше, чем страшила. И ни сил, ни желания противиться ей не было.