Я снова приказала себе вспомнить о том, что являюсь приличной девушкой. И не должна поддаваться каким-то там странным порывам. Тем более, с парнем, который нравится моей сестре. Это табу.

Но сладость запретного плода манила так, что я боялась самой себя. Бешеного стука сердца и внезапной тесноты в груди. А еще – голода, которого никогда прежде не испытывала. Физического голода по другому человеку.

Я всегда считала, что еда должна приносить насыщение и давать силы жить. В первую очередь, она нужна именно для этого. А остальное уже вторично. Для меня это всегда было аксиомой. Конечно, существовали любимые блюда, вкус которых мне нравился, даже если ими нельзя было полноценно насытиться. Когда я их ела, это доставляло удовольствие. Да, такое случалось и нередко, как у любого нормального человека, но в моей жизни никогда не было культа еды. Я не придавала этому процессу особого значения.

С сексом было почти так же. Я давно распрощалась с девственностью и научилась получать наслаждение от него. Он был приятным дополнением к привычному течению жизни, но не более того. Мне никогда не сносило голову от желания. И никогда раньше потребность в физической близости не была настолько острой.

Теперь же происходящее не поддавалось никакой логике или здравому смыслу. Ощущения, что одолевали меня, превосходили голос тела. Я смотрела на сидящего рядом мужчину, вслушивалась в его голос и понимала, что хочу его. Хочу каждой клеточкой.

Сейчас Роман был в одежде, но я словно снова видела перед собой шикарное обнаженное тело. Представляла, как он возбуждается от моего присутствия. Помимо собственной воли думала о том, как дотронусь до него, коснуться шеи, плеч или напряженных от желания бедер.

А на его рот я вообще не могла спокойно смотреть. Мне хотелось попробовать вкус его улыбки, ощутить, как губы мужчины сомнут мои, а язык перебьет дыхание, врываясь в глубину моего рта. Все это пугало до дрожи. У меня всегда получалось контролировать свои желания, да и жизнь в целом, а теперь не могло идти речи ни о каком контроле. Разум упрямо не откликался, а нарастающая жажда превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

И это при том, что я видела Романа второй раз в жизни. Ну, третий, если считать несколько мгновений в кухне Альки, когда он пришел просить прощения. Не знала его совсем. Ни вкусов, ни интересов. Не знала, чем он занимается. У нас с ним могло не быть вообще ничего общего.

Но зато я знала наверняка, что, когда он смотрел на меня, его взгляд был таким же голодным и между нами искрило от напряжения. Вот только знания эти лишь усложняли все.

Я тоже отвернулась к окну, натягивая на себя плед. Раздеваться не стала. Не доверяла ни себе, ни ему – мокрая одежда была хоть какой-то, но защитой. До дома и правда недалеко, и как только мы доедем, я сразу уйду к себе. Забуду об этом инциденте. Во всяком случае, очень постараюсь.

– Марин, не дури. Ты же не хочешь оказаться на больничном? Вряд ли это будет содействовать твоей карьере.

Показалось, или в его голосе и правда прозвучала чувственная хрипотца? Я еще крепче вцепилась в плед, будто боясь, что его отберут у меня. Или, наоборот, мечтая о том, чтобы Роман это сделал. Сначала убрал теплый флис, а затем освободил меня из плена одежды. И смотрел, смотрел, затягивая в омут своих глаз.

– Мне не холодно.

Дождь бил в окна, превратившись в почти непроглядную стену, так что дворники не успевали работать. Машина остановилась у подъезда, и я взялась за ручку двери, не опасаясь, что промокну еще больше. Лучше это, чем оказаться затянутой в водоворот, из которого нет спасения. Но замок не сработал. Я дернула один раз, второй. Еще и еще, понимая, что обязательно должна уйти. Потому что с каждой секундой моя решимость таяла, и чем это в итоге может закончиться, не хотелось даже думать.

– Открой дверь! – проговорила, не глядя на мужчину. И тут же вздрогнула, когда поверх моих пальцев, стискивающих дверную ручку, легла его ладонь. Это было… приятно до ненормального. Чувствовать тепло его грубоватой кожи. Представлять, как он касается меня… везде.

Продолжая удерживать мою руку, другой он обхватил меня за подбородок, заставляя повернуться к нему. Горячее дыхание долетело до лица и коснулось губ.

– Рома, мне надо домой, – просипела я, не узнавая собственного голоса. – Пусти…

– Ты уверена, что хочешь этого? – своим хрипловатым шепотом он будто ласкал меня. Пробирался прямо под мокрую одежду, оставляя ожоги от дразнящих прикосновений.

– Я уверена, что это нужно сделать, – тихо отозвалась я, стараясь не смотреть в его глаза. Не тонуть в них еще больше. Мне и так было слишком тяжело сопротивляться исходящему от него притяжению.

– Нужно? – Роман улыбнулся, и я, как завороженная, уставилась на его губы. Это умопомрачение какое-то, не иначе. Потому что в здравом уме так невозможно реагировать на близость малознакомого человека. – А ты всегда поступаешь так, как нужно? Правильная девочка?

Если бы… Рядом с ним как раз хотелось нарушить все свои правила.

– Аля моя сестра.

Он вопросительно приподнял бровь.

– А при чем здесь Аля? Она что-то имеет против наших с тобой встреч?

Встреч? Я мысленно повторила это слово. То, что сегодня мы пересеклись случайно, не вызывало сомнений. Но, выходит, не только мне этого хотелось. Роман тоже думал о том, чтобы встретиться снова. Даже не один раз. И не только встретиться…

Нас отделяло каких-то несколько сантиметров. Было достаточно лишь слегка податься вперед – и я бы смогла коснуться его губ. Он ждал этого – я знала абсолютно точно, потому что физически ощущала исходящее от него желание. Но у своего собственного не могла пойти на поводу.

– Ты ей нравишься.

– И что? – на лице мужчины отразилось искреннее недоумение. – Я многим нравлюсь. Это ничего не значит.

– Возможно. Но я не могу так с ней поступить.

Просто поразительно, мы вот так запросто обсуждали с ним это. Я не только не попыталась скрыть свою реакцию на него, еще и искала какие-то объяснения. Не будь Алевтины, что тогда бы меня остановило? Но глупо было задавать этот вопрос даже самой себе, потому что ответ и так был очевиден. Ничего. Я готова была поступиться своими принципами, забыть о желании строить карьеру и ни на что не отвлекаться. Ради чего? Кратковременного романа?

Я почему-то была уверена, что мужчина, сидящий напротив, не имеет в виду ничего другого. Ну не влюбился же он в меня с первого взгляда! Да и я тоже. Единственное чувство, которое нами двигало, имело вполне конкретное название.

Роман приподнял руку, дотрагиваясь подушечками пальцев до моей щеки. Легко, едва ощутимо, но я дыхание затаила, впитывая это его касание.

– Я говорил твоей сестре, что у нас с ней никогда ничего не будет.

Вот как… А Алька в разговоре со мной почему-то решила умолчать о данном факте. Но разве это что-то меняет? Все равно неправильно связываться с мужчиной, с которому она неравнодушна. Нельзя. Я чуть повернула голову, так что его пальцы скользнули по коже мимолетной лаской. Украденное мгновенье удовольствия, но как же это оказалось потрясающе!

– Меня давно не тянуло так ни к одной девушке. И я же вижу, что ты чувствуешь то же самое, – его ладонь легла на щеку, а большой палец обвел контур моих губ. Я невольно потянулась к нему, не желая отпускать, приоткрыла рот, позволяя проникнуть внутрь. Дотронулась кончиком языка до слегка шершавой кожи.

Он резко выдохнул, надавливая и заставляя меня разомкнуть губы сильнее. Погрузил палец глубже, бесстыдно исследуя мой рот. Я вцепилась в дверную ручку, чтобы не позволить себе запустить руки в его волосы, притянуть ближе к себе. Если бы еще и мысли можно был чем-то так занять. Чтобы не думать и не представлять, чего именно хочется дальше.

– Не важно, что я чувствую, – дернулась, отстраняясь. Уставилась на скрывающую меня ткань пледа. Хорошо, что из-за него не видно, как под блузкой затвердели и набухли соски. Мокрое белье казалось загрубевшим и почти причиняло боль. Но если я так завелась от несостоявшегося поцелуя, то что же тогда происходит с ним?