Ощущение было такое, словно его облили льдом. Думала ли она о его матери? О Кьяре? Думала ли она о том, что женщины в его семье имели привычку умирать из-за близости с мужчинами Убели?

      Мой отец всегда держал мою мать подальше от этого.

      И посмотри, чем это для нее обернулось!

      Маркус тяжело откинулся на спинку сиденья. Была ли она права? Было ли самое безопасное место для нее далеко от него?

      "Ты ее слышал," рявкнул Маркус Шаро. "Отвези ее в ее квартиру."

      Он проигнорировал ее удивление. Шаро просто сказал: "Будет сделано, босс", и повернул внедорожник, чтобы ехать в центр города, а не в южную сторону.

      Кора ничего не сказала во время десятиминутной поездке, и Маркус тоже. Время от времени он чувствовал на себе ее взгляд. Ему хотелось зарычать на нее, чтобы она держала глаза при себе, потому что он был в трех секундах от того, чтобы передумать, потащить ее с собой в безопасное место и снова приковать к кровати. С каждой милей, которую они проехали, эта идея казалась все лучше и лучше.

      Наконец внедорожник остановился перед ее многоквартирным домом. Она сделала паузу, прежде чем открыть дверь, и Маркус сжал кулаки, чтобы не потянуться к ней.

      "Маркус…"

      "Не надо", оборвал он ее. Он мог выбраться отсюда только в том случае, если уедет прямо сейчас. "Береги себя. Никуда не ходи без Теней."

      Он не дождался ее ответа. Как только она вышла из машины, он приказал Шаро: "Веди".

Глава 18

      Маркус определенно был зол на нее, когда два дня назад подвез ее до квартиры. И Кора понимала. Она действительно понимала. После их совместной ночи она стала такой холодной и стервозной... она не хотела больше об этом думать.

      Но думать об этом она не переставала с тех пор, как видела его в последний раз. Она чувствовала себя ужасно. Так подрывать его надежды было жестоко.

      Но ведь она не полностью контролировала свои способности, когда во сне подошла к его двери! Итак, она помнила почти все, что произошло той ночью. Слишком подробно. Она даже не знала, как описать подавляющую, всепоглощающую потребность и отчаяние, которые она чувствовала.

      И когда Маркус наконец сдался... Глаза Коры закрылись, и при воспоминании об этом по ней пробежала дрожь.

      Словно ее самые сокровенные и грязные желания вырвались наружу, и она должна была их исполнить, несмотря ни на что. Неважно, что ей придется сказать, как манипулировать или... Она хотела бы сказать, неважно как бы ей не пришлось лгать.

      Но в этом-то все и дело. За исключением единственного замечания о том, что если Маркус не удовлетворит ее, то она будет искать другого мужчину, она боялась, что все остальное, что она сказала, было правдой.

      Словно в ее горло влили какую-то чертову сыворотку правды. То, в чем она никогда не признавалась даже самой себе, вырвалось у нее прямо изо рта. Хвала судьбе, но она была слишком озабочена удовлетворением своего либидо, чтобы делать какие-либо другие признания...

      И когда Маркус загнал ее в угол в машине после встречи с мэром, что ей оставалось делать? Укрыться с ним на конспиративной квартире? Вдвоем, наедине?

      Нет. Прошлая ночь была временным безумием.

      Было несправедливо продолжать посылать Маркусу такие неоднозначные сообщения, она знала это. Наброситься на него в один момент и сказать ему держаться подальше в другой - сначала в задней части клуба, а затем снова следующей ночью? Боги, иногда она даже не знала, что думает.

      Потому что она не могла хотеть его. Ей нужен был свет. Она не хотела иметь ничего общего с тьмой, в которую погрузилась жизнь Маркуса.

      Поэтому она не могла позволить ему, его миру снова поглотить себя. Как бы ни было заманчиво. Неважно, что какие-то таблетки ненадолго запутали ее голову. И неважно, что она не могла перестать думать о его сильных руках на ее теле, о командном басе его голоса, о вкусе его губ на ее…

      Все это не давало ей спать по ночам. А после случая с лунатизмом она не решилась принять последнее снотворное. Она смыла его в унитаз. Среда перетекала в четверг, затем перетекала в пятницу, а она представляла себе все более и более ужасные вещи. Что произойдет в понедельник, когда часы обратного отсчета Уотерса остановятся?

      Если она признается и все им расскажет - и Маркусу, и Уотерсу, - поможет ли это? Или было уже слишком поздно, чтобы это что-то изменило?

      Более сильная женщина призналась бы, невзирая на последствия. Сильная женщина попыталась бы.

      Пару часов ей действительно удавалось поспать ночью, но они всегда были полны кошмаров. Каждое утро она просыпалась с чувством тяжести и вялости, как будто ее тело было заполнено бетоном. Даже прогулка с Брутом не сильно ее подтянула; у нее болело туловище, а головная боль никак не хотела утихать.

      Не видя предела напряжению и никаких известий от Маркуса, она приняла обезболивающие и бродила по дому, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы вернуться к нормальной жизни. Может быть, если она войдет в свой обычный распорядок дня и расслабится со своими друзьями, как раньше, она придумает решение.

      Вот так она и обнаружила себя в маленьком черном платье, с дымчатым макияжем, уложенными вокруг лица волосами, и вошла в большой дом на Парк-авеню. Две Тени следовали за ней, выглядя несчастными.

      Арман встретил ее у дверей в своем фирменном образе рок-звезды — взлохмаченные волосы, джинсы Fortune, черная футболка с полосками и босые ноги. Он выглядел непринужденно сексуально, и Кора уже не в первый раз задавалась вопросом, встречалась бы она с ним, если бы сначала не встретила своего мужа.

      "Дорогая, ты выглядишь потрясающе", сказал он. "Эта небольшая встреча не такая элегантная, как вечеринка, которую устраивает Perceptions, но канапе будут просто бесподобны, а выпивка бесплатна".

      "Звучит идеально", пробормотала она. Она так устала. За последние три дня она спала в общей сложности три часа. Но Арман позвонил и заманил ее, сказав, что Анна будет присутствовать.

      "Ты в порядке?"

      "Я устала". Она не знала, как описать ноющее, возбужденное недомогание, поселившееся в ее костях, но списала его на беспокойство и тоску по Маркусу.

      "Ты спишь?"

      "Иногда". Сейчас, наверное, было не время спрашивать его, что, черт возьми, было в этих таблетках. Скорее всего, она была в меньшинстве тех, у кого были экстремальные побочные эффекты.

      "А кто в костюмах?" Арман посмотрел через плечо.

      "Мои телохранители. Толстяк и Худой (Fats, Slim)".

      "Приятно познакомиться". Арман широко улыбнулся им.

      "Никакой дружбы с мускулами", приказала Кора, взяв Армана за руку и направляя его в дом.

      "Дорогая, я не собирался ограничиваться дружбой..." Арман повернул шею, чтобы посмотреть, как двое мужчин следуют за ними в дом, и поспешил следом, когда Кора отшлепала его. Задняя часть его футболки была немного порвана, так что татуировка в виде крыла ангела выглядывала наружу.

      Когда Арман завернул за угол, требовательный женский голос выкрикнул его имя. "Арман, вот ты где. У поставщиков провизии закончился лед, и я не могу найти Бадди. Без него они слишком глупы, чтобы понять, что делать".

      Кора выглянула из-за Армана и увидела высокую женщину, которая остановила его. На ней был длинный бело-золотой кафтан, обвивавший ее руки и ноги и открывавший вид на светло-коричневую кожу. Она резко остановилась, как только Кора завернула за угол. "Здравствуйте, я не знала, что у нас новая компания".

      Однако она не улыбнулась, когда ее глаза окинули Кору. Ее темные волосы были откинуты назад и только подчеркивали ее суровость.