— Подожди, серьезно? - Он отрывисто кивает. — Почему он до сих

пор работает в NASA?

— Потому что его халатность было трудно доказать, и потому что

члены АМАШЭ подписывают отказ от ответственности. Как и Ты. -

Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Почему ты была

там одна?

— Мне нужно было завезти оборудование. Буря не

прогнозировалась. Но потом неподалеку сошла лавина, я испугалась, что мой мини-вездеход будет поврежден, стала убегать, не глядя, и...

— Нет, почему ты была одна, Ханна? С тобой должен был быть кто-то ещё. Так было сказано в предложении.

— О. - Я сглотнула. — Мерел должен был прийти на подмогу. Но он

неважно себя чувствовал. Я предложила подождать его, но он сказал, что мы потеряем ценные дни данных и что я должна идти одна, и я... -

Я сжимаю пальцами материал футболки Иэна. — Я пошла. А потом, когда я позвала на помощь, он сказал мне, что погода меняется, и...

— Блять, - бормочет он. Его руки сжимаются вокруг меня, почти до

боли. — Блять.

Я вздрогнула. — Я знаю, что ты злишься на меня. И у тебя есть

полное право...

— Я не злюсь на тебя, - говорит он, похоже, злясь на меня. — Я

злюсь на чертового... - Я скептически изучаю его, пока он глубоко

вдыхает. Выдыхает. Снова вдыхает. Он, кажется, проходит через

несколько эмоций, которые я не уверена, что понимаю, и заканчивает:

— Мне жаль. Я прошу прощения. Обычно я не...

— Злишься?

Он кивает. — Обычно у меня лучше получается...

— Меньше волноваться? - Я заканчиваю за него, и он закрывает

глаза и снова кивает.

Хорошо. Это начинает обретать смысл.

— АМАШЭ не посылали тебя, - говорю я. Это не вопрос. Иэн не

признается мне в этом, но в этой койке, рядом с ним, так очевидно, что

произошло. Он приехал в Норвегию, чтобы уберечь меня. На каждом

шагу он только и делал, что оберегал меня. — Как ты узнал, что ты

мне понадобишься?

— Я не знал, Ханна. - Его грудь поднимается и опускается в

глубоком вздохе. Другой мужчина сейчас бы уже злорадствовал. Иэн...

Я думаю, он просто жалеет, что не смог избавить меня от этого. — Я

просто боялся, что с тобой может что-то случиться. И я не доверяю

Мерелу. Не тебя. - Он говорит это тебя так, как будто я замечательная

и важная вещь. Самая ценная точка данных; его любимый город; самый прекрасный, самый яркий марсианский пейзаж. Даже если я

отталкивала его снова и снова, он всё равно приплыл на

раскачивающейся лодке посреди самого холодного океана на планете

Земля, только чтобы согреть меня.

Я пытаюсь поднять голову и посмотреть на него, но он мягко

надавливает на неё и продолжает гладить мои волосы. — Тебе

действительно нужно отдохнуть.

Он прав. Нам обоим нужно. Поэтому я просовываю ногу между его

ногами, и он позволяет мне. Как будто его тело принадлежит мне. —

Мне жаль. За то, что я сказала тебе тогда в Хьюстоне.

— Шшш.

— И что я подвергла тебя опасности...

— Шшш, всё в порядке. - Он целует мой висок. Он мокрый от моих

слез. — Всё в порядке.

— Нет. Ты мог бы работать со своей командой или спать в своей

постели, но ты здесь из-за меня, и...

— Ханна, нет другого места, где бы я хотел быть.

Я смеюсь, водянисто. — Даже... даже буквально нигде больше?

Я слышу, как он хихикает, как раз перед тем, как я засыпаю.

Глава 8

Прежде чем отправиться в Хьюстон, мы проводим одну ночь в отеле в

Лонгиере, главном поселении Шпицбергена. Отель предлагает

бесконечный завтрак "шведский стол" и поддерживает в номерах

температуру на десять градусов выше, чем требуется для комфортного

проживания в помещении - поистине предмет мечтаний Ханны после

крушения. Я не уверена, разделяет ли Иэн моё счастье, поскольку он

исчезает, как только я устраиваюсь. Впрочем, это нормально, потому

что у меня есть дела. В основном, пишу подробный отчет, информирующий NASA о случившемся, в котором не упоминается

Иэн (по его просьбе), но заканчивается официальной жалобой на

Мерела. После этого я натыкаюсь на редкий момент благодати: мне

удается подключиться к мини-вездеходу в поле. Я издаю визг восторга, когда понимаю, что он собирает именно те данные, которые мне

нужны. Я смотрю на входящие данные, вспоминаю слова Иэна на

корабле о том, насколько ценным будет мой проект для будущих

миссий, и чуть не плачу.

Я не знаю. Наверное, я всё ещё в шоке.

Мы уезжаем на следующий день. Я сделала то, ради чего приехала в

АМАШЭ (на удивление успешно), а Иэну нужно быть в ЛРД через три

дня. Первый перелет - со Шпицбергена в Осло, на одном из тех

мизерных самолетов, которые вылетают из мизерных аэропортов с

мизерными креслами и мизерными бесплатными закусками. Мы с

Иэном не сидим рядом друг с другом, как и от Осло до Франкфурта. Я

провожу время, глядя в окно и смотря повторы «JAG»28(прим. пер.

«Военно-юридическая служба») с норвежскими субтитрами. К концу

третьей серии я сильно подозреваю, что "skyldig" означает

"виновный".

— Полагаю, "ikke" означает "не", - говорит мне Иэн, пока везет мою

всё ещё травмированную персону через франкфуртский аэропорт. Я

оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него с недоумением. — Что? Я

тоже смотрел «JAG». Хорошее шоу. Напоминает мне моё детство.

— Правда? Ты смотрел шоу о военных юристах со своим странным

папой-контрабандистом?".

Он бросает на меня овечий взгляд, и я разражаюсь смехом.

— Харм и Мак в конце концов оказываются вместе? - спрашиваю я

его.Он полуулыбается. — Никаких спойлеров.

— Да ладно.

— Тебе придется посмотреть, чтобы узнать.

— Или я могу поискать это в Википедии.

Он продолжает улыбаться, как будто думает, что я этого не сделаю.

Он прав.

Мы вместе на последнем этапе путешествия. Иэн разрешает мне

занять место у окна без моей просьбы и устраивается рядом со мной, убрав наши сумки и подложив подушку мне под плечо. Он широкий и

массивный, его ноги тесные и слишком длинные для того небольшого

пространства, которое он имеет, и когда мы оба пристегнулись, кажется, что он блокирует остальной мир. Стена, ограждающая меня

от шума и действия. С тех пор, как мы приплыли на лодке, я была

беспокойной, и мне не удавалось вздремнуть больше, чем на короткое

время, но через несколько минут после того, как мы взлетели, я

чувствую, что начинаю дремать, истощенная. Последнее, что я делаю

перед тем, как заснуть, - прислоняю голову к плечу Иэна. Последнее, что я помню, как он делает, это сдвигается чуть ниже, чтобы

убедиться, что мне удобно настолько, насколько это возможно.

Я просыпаюсь где-то над Атлантикой и в течение нескольких минут

остаюсь на месте, прижавшись виском к его руке, в ноздри ударяет

чистый запах его одежды и кожи. Он смотрит на свой планшет, читая

статью о плазменном двигателе. Я пропускаю несколько строк в

разделе о методах, прежде чем сказать: — Обычно я не такая.

Он не кажется удивленным тем, что я проснулась. — Какая?

Я думаю об этом. — Нуждающаяся. - Я думаю ещё немного. —

Приставучая.

— Я знаю. - Я не вижу его лица, но его голос низкий и добрый.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю тебя.

Мой первый инстинкт - огрызнуться и оттолкнуть. Что-то внутри

меня отвергает чтобы меня знали, потому что знание означает быть

отвергнутой. Разве не так? — Ты не знаешь. По-настоящему не знаешь

меня. Мы ведь даже не трахались.

— Правда. - Он кивает, и его челюсть задевает мои волосы. — Ты

бы позволила мне узнать тебя, если бы мы трахались?