Джон внутри себя ликовал. Его радость была сравнима разве что с абсолютным триумфом, одержанным в значительном сражении. Первый пункт его плана был успешно выполнен, и теперь дело было уже за малым.

⚜⚜⚜

Лето наступило неожиданно быстро. Для Джона оно, пожалуй, ещё никогда не было столь желанным и долгожданным. Апрель и май пролетели почти незаметно, сопровождаемые славной надеждой на тёплые летние каникулы. Смит и Клара снова возобновили свои встречи. Теперь же и погода играла им на руку — они могли видеться в цветущем городском саду, как бы между прочим, «совершенно случайно» запланировав прогулку в одном и том же месте. Иногда Джону казалось, что всё это уж очень очевидно, но поделать с этим, увы, он ничего не мог. Как теперь ему отказаться от встреч с Кларой? Как лишить себя возможности хоть недолго видеть её, перекинуться хотя бы парочкой фраз, которые потом он сотни раз прокручивал в своей памяти? Нет, Джон был слишком самолюбив, чтобы отказаться от Клары.

Смит ухищрялся, как мог, пытаясь выгадать хоть пару минут наедине с девушкой. Казалось бы, как долго может длиться такой безнадёжно-романтический фарс? На чём держатся эти чувства между людьми, которым, очевидно, так и не суждено быть вместе? Джон задавался этими вопросами не раз, но всё равно, лишь увидев Клару снова или получив от неё новое письмо, он отмахивался от всех вопросов и «но», как от надоедливых мух. Их нежные чувства друг к другу были просто невозможны. И именно в этом нашлась их прочность.

В начале июня им всё же пришлось снова расстаться. Джон должен был ехать в Шотландию прежде гостей, чтобы подготовиться к их приезду. Он не был в своём поместье довольно давно. Теперь уже Смит вряд ли мог быть полностью уверен, что там всё осталось по-прежнему. Вероятно, в родном поместье его ждала частичная разруха, царство паутины и призраки былой жизни вокруг. Впрочем, Хезер* нельзя было назвать таким уж заброшенным. Старинный шотландский замок, построенный по всем канонам готического стиля, всё же оставался самим собой. Здание было довольно высоким, что было редкостью во времена его постройки: три этажа основной конструкции, где располагалось большинство жилых комнат и залов для приёма гостей. Прадед Джона даже пристроил небольшую часовенку, которая позже превратилась в один из парадных входов в замок. По серым камням основного здания расползался густой плющ, покрывающий внешнюю стену цветущим ковром, оставив лишь проёмы для окон. Этот «зелёный коридор» служил своеобразным переходом к большой башне — почти самой большой гордости Хезера. Массивное дополнительное здание почти в шесть этажей, увенчанное острыми башнями с конусообразными крышами, расположило в себе несколько комнат для работы и отдыха, а также огромную библиотеку. Однако самым главным украшением были великолепные старинные часы. Золотые стрелки надменно поблёскивали на ярком солнце в светлые дни, придавая Хезеру отличительный знак. Над самой высокой башней реял флаг Смитов, с горделивым изображением золотого льва. Замок с одной стороны был окружён пышным садом, который очень любила мать Джона. С другой же — густым лесом, плавно переходящим в гористую местность. Недалеко в лесу находилось маленькое чистое озеро, и в детстве Смиту казалось, что именно в нём жила Дева Озера из легенд о короле Артуре. Совсем близко раскинулись самые красивые места в мире — вересковые поля, благодаря которым и было дано название родовому поместью. Широкие поля были настоящей сказкой. Медвяный вереск цвёл повсюду, и для юного Джона не было ничего лучше, чем убегать на целый день из дому, чтобы побыть в одиночестве и предаться мечтаниям, лёжа в волшебных пурпурных полях. Теперь же, спустя столько лет, вероятно, придётся приложить некоторые усилия, чтобы привести Хезер в достойный вид. Порядок должен был быть идеальным. Ведь к нему приедет его Клара!

Его предположения оправдались лишь частично. Хезер был, конечно, не в таком хорошем состоянии, как прежде, однако всё ещё не утонул в грязи и разрухе. Перед тем, как вернуться в Шотландию, Джон узнал, что в Хезере последние два года живёт его двоюродная сестра по матери — Донна Ноубл. Признаться по совести, Смит запомнил её не в самом лучшем свете — когда ему было десять лет, они играли в саду, и она сломала ему нос. Не специально, конечно. Они были ещё детьми, так что маленькая Донна не рассчитывала, что, резко подняв локоть, можно попасть кузену в нос. Впрочем, если бы это был единственный несчастный случай, Джон бы о нём уже забыл. В пятнадцать лет она чуть не стала причиной его падения из окна. Слава богу, этаж был первым, и кроме ушибов Смит отделался лишь испугом. На его свадьбе с Мэлоди Донна умудрилась испачкать вином платье невесты и пройтись по сапогам жениха, тоже совершенно непреднамеренно. Она была сущей проблемой, и Смиту стоило бы опасаться за состояние поместья при её присутствии. Но Джон нежно любил Донну, почти как родную сестру, несмотря на её феерическое умение создавать проблемы из ниоткуда.

Получив от неё пару писем, Смит убедился в том, что ему не потребуется много времени, чтобы вернуть жизнь в Хезере в прежнее русло. Это играло ему на руку — в таком случае, Кларе не придётся долго оставаться в Лондоне, ожидая письма с приглашением. Чем раньше он обустроится в Хезере, тем меньше будет их разлука, даже мысль о которой уже кажется непосильной. Но Джон уверял себя, что это будет оправданным решением. Взамен короткой разлуке их ждёт почти целое лето вместе.

Тем временем в доме Освальдов было время обеда. Обстановка была на редкость напряжённой: Клара чувствовала себя более, чем неуютно. Она уже почти месяц не получала писем от Смита. Последнее принёс ей Джереми в тот день, когда Джон уехал в своё поместье. Клара с трепетом приняла долгожданный конверт и ещё долго носила красную ленту под платьем. В письме Смит сообщал, что добраться они должны уже очень скоро. Он писал, что как только доедет, непременно отправит письмо ей и мистеру Освальду. Однако писем всё не было. И Клару это начинало беспокоить.

— Что-то не так, дитя моё? — заботливо поинтересовался мистер Освальд, пиля столовым ножом жареное мясо на своей тарелке.

Клара нервно сглотнула и поспешила отпить глоток воды. Ей всегда становилось тревожно, когда отец замечал её волнительное состояние. В последнее время она стала довольно мнительной, то и дело, опасаясь, что он почувствует что-то неладное.

— Всё хорошо, отец, — девушка выдавила из себя короткую улыбку, — немного болит голова. День сегодня выдался довольно знойным.

Мистер Освальд покачал головой, соглашаясь с этим.

— Ты права, эта жара стала совсем невыносимой, — мужчина задумчиво уставился в окно, немного хмурясь. — Надеюсь, в Шотландии не будет такой духоты.

Девушка вспыхнула в одно мгновение. Когда отец заводил тему, хоть чем-то перекликающуюся с Джоном, она густо краснела, совершенно не контролируя свои эмоции. Вот и сейчас, когда её мысли и так были полностью заняты только им одним, простое упоминание его родной страны заставило её дыхание резко участиться.

Только она хотела завести тему о письме Смита, решая, как можно менее подозрительно спросить отца, не получал ли он приглашения, когда тот резко обернулся и произнёс:

— Я заметил, у тебя в последнее время всё чаще случаются головные боли, милая. Может, стоит обратиться к врачу?

— Нет-нет, я уверяю тебя, это лишь дурное влияние погоды, — поспешила заверить его Клара, прекрасно понимая, к чему он клонит. Нет, она не останется на всё лето в Лондоне лечиться от псевдо-мигреней.

— Хорошо, решай сама, Клара, — согласился отец и вытер губы салфеткой. — Если мы собираемся всё же погостить у Смитов, то я должен быть уверен, что с тобой ничего там не случится.

Девушка прикусила нижнюю губу и опустила взгляд в свою тарелку. Ей срочно необходимы были аргументы.

— Но ведь там же свежий воздух, — вдруг вспомнила она и посмотрела на отца с толикой озарения. — Помнишь, мистер Смит сам говорил о том, какая чудесная природа в тех краях? И лес, и озеро, и поля. Разве там мне будет хуже, чем здесь, среди городского шума и духоты?