Он без слов повёл нас в сторону усыпальниц, следуя моему прошлому пути. Мы заново обошли все комнаты, в которых должны были располагаться гробы, и в итоге спустились в нижний склеп.

Пол весь был чёрным и жирным от сажи — единственного, что осталось от Нитро. Саркофаги мы случайно разломали, когда тролли пытались сопротивляться. Фреска на стенах, напротив, осталась чистой и целой.

— Насколько я помню, — начал Мидора, — мы договаривались, что за неприкосновенность Нитро раскроют нам подобные захоронения.

Он выглядел практически так же, как и всегда: мрачный, тёмный, с глубокой морщинкой между нахмуренных бровей. Чёрные глаза равнодушно мазнули по моей фигуре, не останавливаясь, чтобы рассмотреть.

Торико, тем не менее, встал передо мной. Отношения с дядюшкой Мидорой у него явно были натянутые.

Голубой мотнул головой и потёр запястья огромных лап. Он выглядел расстроенным, но смирившимся — как монах, лишившийся последнего пристанища.

— Вы должны понять, — механическим голосом сказал он, — это братья. Мы раскрыли часть усыпальниц, но об этой вы и не подозревали. И не узнали бы, если бы не… но узнали.

Он повернулся ко мне, обнажая в улыбке-оскале острые треугольные зубы.

— Но мы не сердимся. Мы понимаем. Таков закон выживания.

— Сколько ещё подобных усыпальниц? — спросил Мидора.

Нитро тихо, хрипло рассмеялся.

— Достаточно.

— Ты расскажешь.

— Нет.

— Это не вопрос.

Нитро покачал головой и сгорбился.

— Нет. Проси — нет. Приказывай — нет. Убивай — нет. Не скажу.

Ичирью обошёл усыпальницу по периметру, просмотрел все саркофаги, потрогал сажу и теперь ковырял настенную фреску ногтём. В разговор он не влезал, но внимательно прислушивался к каждому слову.

— Тогда я тебя убью, — спокойно сообщил Мидора Нитро.

Тролль не отреагировал, но мне сразу стало неспокойно. Голубые были намного опаснее красных просто потому, что продумывали стратегию боя. А я очень, очень не хотела умирать!

— Тише, тише, — наконец вмешался Ичирью. — Не надо поспешных решений.

Нитро равнодушно махнул лапой и пошёл к саркофагам. Он опустился между ними на колени, снял с себя бусы и принялся что-то каркать или ворковать. Было похоже, что он читает какую-то молитву.

Санни поднял меня волосяными касаниями, взял Торико под локоть и вышел из усыпальницы.

— Не стоит мешать.

— Нитро или папане с дядей? — уточнил Торико.

Мидора шипел на Ичирью, как дворовый кот на приблудившегося пса; в ответ Ичирью только смеялся и дурашливо ерошил волосы брата. Было совершенно ясно, от кого Торико перенял лёгкий характер и умение вовремя притвориться дураком.

— Всем троим.

За пять минут, что мы простояли около входа в усыпальницу, Торико весь извёлся. Его кипучая натура требовала действий, погони, охоты или хотя бы поедания вкусностей. Но никак не ожидания, пока старшее поколение разберётся между собой.

К тому же, Мидора и Ичирью явно не спешили. Иногда я слышала их голоса, иногда — приглушённые звуки ударов или выкрики. И всё это звучало на фоне монотонного речитатива Нитро, отпевавшего своих братьев.

Та ещё симфония.

— Слушайте, — наконец не выдержала я, — ведь получается, что вы ни разу не пробовали настоящую Игристую Колу. Потому что лев-кола всегда оставался внизу.

— Наверху он тоже есть, — пожал плечами Санни.

Я боднула охотника локтём и взглядом указала на неспокойного Торико. Санни понятливо опустил ресницы.

— Хотя, возможно, эти два напитка отличаются по вкусу, — нарочито-громко произнёс он; Торико заинтересованно оглянулся в нашу сторону. — Нужно проверить. Торико, ты с нами?

Ненасытный широко ухмыльнулся.

— Естественно! Но Комацу несу я!

========== Глава 34 ==========

Я наконец получила свой гурманский пропуск. Маленькая карточка с моей фотографией и несколькими сухими строчками: когда родилась, где живу, цифра рейтинга поваров. При изменении данных (обычно фамилии) пропуск полагалось менять, но я замуж пока вроде не собиралась. По крайней мере в ближайшее время.

Пропуск мне вручал Торико, важный, как потомственный дворецкий. От его кривляний мне хотелось смеяться, но на всякий случай я поддержала грубую игру охотника. Обидится же.

Вместе со мной пропуск получила Айша — моя бессменная помощница и поставщица лимонада. Он у неё выходил сразу скисшим, потому что девушка, оказывается, именно такой и любила; немного забродившая приторная лимонная вода приводила её в настоящий восторг, которого я не понимала.

Айше пропуск выдавали по моей просьбе. Я ощущала себя виноватой из-за той ситуации с Тамарой, поэтому всячески старалась искупить несуществующий грех и баловала девушку различными вкусностями. Мы с ней прошлись по популярным магазинам и кафе города Гурманов, благо, теперь у нас были документы. Охотники остались «за бортом», потому что я хотела посидеть в чисто девичьей компании.

Рин и Тина, к сожалению, к нам не присоединились — укатили в Гурманский кругосветный круиз на год, чтобы познакомиться друг с другом поближе. Билеты мы с Королями и Ичирью покупали вскладчину, но даже так мой бюджет изрядно просел. Десять миллиардов МакКоина, увы, почили вместе с «Ложкой» в ярком пламени.

Айша была очень милой, доброй девушкой. Она много улыбалась и часто поправляла свои волосы: то закладывала прядку за ухо, то приглаживала причёску, то накручивала локон на палец. Все юнцы, гуляющие в городе Гурманов, были готовы упасть к её ногам только из-за мягких ямочек на щеках и лукавого прищура.

Мы практически не разговаривали на близкие темы, в основном обсуждали кулинарию, гурманских зверей, Королей и грядущие поварские соревнования. Девушка оказалась настоящей фанаткой Торико: она знала его биографию практически назубок и тайно коллекционировала фотографии кумира. Когда я принесла Айше новую фотокарточку с Ненасытным, она на секунду замерла, а потом восторженно запищала и принялась меня благодарить.

Единственный раз, когда мы затронули более или менее личную тему, сильно отразился на настроении Айши. Уголки её пухлых губ опустились, бровки нахмурились, а взгляд стал колючим и острым.

Я спрашивала о том, как отреагировала тётка, — торговка лимонами, — на то, что Айша переехала в город Гурманов. В спирали нам не было смысла оставаться — Тамара разнесла даже мою дорогую морозилочку, так что временно я жила в МОГ. Айше Торико снимал небольшую квартирку недалеко от офиса. Как комментировал это Ненасытный, со своей помощницей я готовила намного больше и быстрее.

— Моя тётя… — Айша запнулась и прикусила губу. — Она не в восторге. Она хотела, чтобы я и дальше помогала ей в торговле и только изредка отвлекалась на что-то другое. У неё ведь нет своих детей, а дело передать кому-то надо… но я совсем не хочу стоять за прилавком. Я люблю готовить! И, хотя я немного умею… Комацу-сан, я бы хотела остаться и работать с вами! И, возможно, стать когда-нибудь вашим су-шефом! Я буду очень стараться!

Мы сидели в очередном кафе, неотличимом от прочих, но с неплохой кухней. На улице стояла тёплая, нехарактерная для ранней весны погода; дул слабый ветерок и пахло недавно распустившимися цветками медовой гортензии. Кусты ограждали летнюю веранду от аллеи, создавая небольшой уединённый уголок. Можно было срывать сахарные лепестки цветов и добавлять их в чай или к десертам — вкус выходил потрясающий даже для моих изменённых рецепторов.

— Ясно, — сказала я. — Мне жаль, что так вышло, но ты должна помнить, что это твоя жизнь. И, если ты действительно хочешь… я могу научить тебя готовить. Передать мастерство.

— Хочу! Очень хочу! Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!

Она склонилась над столом и испачкала волосы в парфе, — довольно дрянном и слишком сладком, на мой вкус. Но Айша больше всего любила приторные, сладкие до немоты блюда. Такие даже Торико не мог есть.

Мы гуляли около недели, а потом отпуск закончился. Мне страшно захотелось готовить, так что я восприняла это как знак и пошла в местную мэрию. Нужно было возродить «Ложку».