У Санни сенсорный шок. Это чертовски больно, ведь в волосах множество нервных окончаний. Тамара не успевает перерезать Королю горло, её спугивает ядовитый снаряд от Коко.

Бой идёт с переменным успехом. В какой-то момент Тамара перестаёт походить на человека: из спины у неё вырываются жучиные клешни, у рта появляются жвалы, над глазами раскрываются две новых пары. Крылья, выстрелившие из лопаток, были практически сразу разъедены ядом Коко, ведь иначе Тамара могла бы сбежать.

Я не вижу весь бой, потому едва могу шевелить шеей. Нельзя ни встать, ни сесть, только терпеть, терпеть, терпеть… потому что конец в любом случае близок.

Тамара подскакивает ко мне, занося острую клешню над шеей. Короли замирают: они только обратили внимание на то, как я выгляжу. Зрачки у Торико сужаются так сильно, что я их практически не вижу, радужка мгновенно становится ярко-красной. Я смотрю только на Торико, поэтому не вижу других Королей.

— Смотрите, смотрите, что осталось от вашей дорогой Ко-ма-цу-у, — довольно тянет Тамара. — Что, детка, хочешь ещё что-то сказать своим любимым Королям? Ну же, говори, говори! Говори с убийцей моего хозяина! Моего любимого Томмирода!

В воспоминании я могу смотреть не только на Торико, но и на других. Коко весь белый от покрывающего его яда — этот намного сильнее привычного чёрного или фиолетового, убивает буквально за мгновение. Зебра почти такой же белый, только из-за бледности: в той жизни мы были практически неразлучны. В его глазах я увидела отражение своего же решения.

Убейте эту суку, хотела бы я сказать. Только языка не было.

Поэтому я просто рванулась вперёд, напрягшись всем остатком тела. Клешня оказалась достаточно острой, чтобы войти в мою шею до половины, но застряла в позвоночнике. Я успела увидеть, как кинулись охотники вперёд, прежде чем очнулась в своей квартире.

Мне стало так плохо, что я отступила от киноленты назад. Воспоминания немного поблекли, а после и вовсе затёрлись и растворились в белизне — с меня сняли шлем.

Лайвбирер больше не улыбался, на лбу у него блестело несколько крупных капель пота. Коко выглядел не лучше: бледный, с выраженными кругами под глазами и скорбно опущенными уголками губ.

Я хотела было произнести что-то ободряющее, но вместо этого перегнулась через кушетку. Меня рвало так сильно, что я подумала, будто прямо сейчас отправлюсь на перерождение.

Рвало, кстати, не дурианом, а чёрной кровью. Видимо, из-за этого и прервали сеанс — тело слишком вживалось в воспоминания и начало калечить само себя. Такое бывало.

Ненавижу Тамару.

Я обязательно убью её.

========== Глава 28 ==========

Коко перенёс меня в довольно приятную комнату. В ней была небольшая кушетка, намного удобнее той, что стояла в мозге, так что устроилась я с комфортом. Мне было так плохо, что я даже не чувствовала голода, хотя передо мной выставили кучу разнообразных блюд.

Из человечины, естественно.

Помимо кушетки и нескольких подносов-каталок с едой в комнате стоял диван, который занял Коко. Лайвбирер сидел в отдельном кресле, что и по размеру, и по украшениям больше напоминало трон.

Я ворочалась с боку на бок, пока не поняла, что тошнота всё-таки вызвана голодом, а не пережитым. Организм медленно приходил в норму, и мои демоны требовали еды. Так что я приступила к своей не слишком обычной трапезе.

Готовили у Лайвбирера неплохо, но чувствовалось, что поварам не хватает практики с главным ингредиентом. В кафе мясо хотя бы не пересушивали.

Пока я насыщалась, Коко и Лайвбирер молчали. Каждый, если судить по напряжённым лицам, думал о своём. Не удивлюсь, если Коко пытался уложить в голове новую информацию, тогда как тёмный повар прикидывал, какие ингредиенты он может с меня стрясти.

— Итак, — первым сказал Лайвбирер, — я предполагаю, что ты действительно можешь дать мне воспоминания о любом ингредиенте. Теперь — предполагаю, ранее сделка не казалась мне интересной. Ты, повар Комацу, известна разве что своим скандалом с Вековым супом.

— Со Столетним, — поправила я повара, — решением многоуважаемой Сетсуно я не могу подавать в своём ресторане Вековой суп.

— Да. Точно, — усмехнулся Лайвбирер, — это же так важно. Как ни назовёшь блюдо, оно всё равно остаётся собой же. Но это не так важно, повар Комацу. Главное — ты можешь дать мне Бога.

— Это только один ингредиент.

— Наверняка ты готовила его несколькими способами…

— Вкус практически идентичный, оно того не стоит, — покачала я головой, — поэтому лучше проси что-нибудь другое. Ну, хочешь, я тебе Атом отдам? Или что-нибудь такое же редкое…

После вновь пережитого воспоминания мне хотелось поделиться с миром чем-нибудь хорошим или забиться под крыло Зебре или Коко. Но охотник явно был немного не в себе, поэтому приходилось дарить себя. Точнее, свои воспоминания.

— Я не достигла того, чего хотела, — сказала я. — Мне нужен ещё один сеанс.

— Плохая идея, повар Комацу. Твоё тело начало убивать себя, хотя мы погрузили сознание не так далеко. Судя по данным компьютеров, это даже не десятая часть твоей памяти, а отторжение началось.

Я откинула на пустую тарелку салфетку, которой до этого вытирала пальцы. Съела всё, что принесли, вместе с костями. И даже не заметила.

Самые полные воспоминания о Тамаре были чуть ли не в начале моих перерождений. И они были мне нужны, как воздух. Я точно знала про неё что-то такое, что могло стать решающим фактором.

Но пока мне досталось немного информации. Итак, Тамара — это вроде как помесь человека и жука. А может, так развивались её гурманские клетки, не она одна с подобными странностями, был ещё мужик, который всё высасывал через трубочку, как комар.

Так что Тамара с её клешнями — это ещё очень и очень миленько.

Но вот что обидно: выглядит-то эта психованная получше меня! Чистая кожа, приятные черты лица, опять же волосы эти розовые, яркие зелёные глаза. Сложена тоже хорошо, разве что грудь не очень большая. А так практически модель!

Повёрнутая на Томмироде.

Что-то было с этим связано, но что? Почему она так фиксировалась на Томмироде, из-за чего возникла эта связь? Это было важно, потому что давало ключ к тому, как можно уничтожить Тамару практически без боя.

Но я не помнила, совсем не помнила того, что могло меня спасти!

— Как там поживает остальная наша компания? — спросила я.

— Короли и тот забавный мальчишка, Матч? — хмыкнул Лайвбирер. — Наигрались вдоволь, теперь опустошают запасы наших ресторанов. Что им будет. Когда увидели, что вас нет, то сначала заволновались, а потом резко успокоились.

— Там Зебра как голос разума, — подал голос Коко. — Поэтому ничего страшного не произойдёт.

— О, голубчик, так ты отморозился? Отлично, отлично, а то я хотел было звать врачей.

— Это не смешно, — осадила я Лайвбирера. — Коко, всё в порядке?

Предсказатель посмотрел на меня дикими глазами, но всё-таки кивнул. Жест был вымученным, отчего я нахмурилась. Надеюсь, что всё действительно нормально, и Коко не пытается меня так успокоить.

На мой полный недоверия взгляд Коко ответил мягкой, немного измученной, уверенной полуулыбкой. Скорее, он просто приподнял уголки губ, но мне этого хватило. Сердце прекратило тяжело ухать где-то около желудка, восстановился прежний чёткий ритм.

Не хочу, не хочу терять расположение здешнего Коко.

— Я придумал! — влажно облизнулся Лайвбирер. — Отдай мне свои самые вкусные воспоминания об ингредиенте! О двух ингредиентах! Не считая Бога, конечно — его ты отдашь и так.

— Конечно, конечно.

Мне дали отдохнуть ещё около десяти минут, затем Лайвбирер, сгорая от нетерпения, буквально приказал мне отдать воспоминания об ингредиентах.

— Ты, конечно, женщина крепкая, — сказал повар, — но с явным самоубийственным настроем, если всё ещё хочешь опять погрузиться в память. Поэтому сначала ингредиенты, а потом уже можешь умирать сколько душе угодно.

— Я не собираюсь умирать.