Торико и Зоро поднялись одновременно. К тому моменту, как Луффи выволок меня на палубу, они только подходили к лестнице наверх. Санджи, старательно обхаживающий Робин, задержался.

— Ого-о! — восторженно воскликнул Луффи. — Круто!

В его глазах чуть ли не звёзды плясали, что вызвало у меня добрую усмешку. Вот он в который раз видит, как огромная вишня приземляется точно на вулкан, но каждое такое представление вызывает у парня яркий первый восторг. Рядом с такими же сияющими глазами подпрыгивали Усопп и Чоппер, недалеко танцевал что-то непотребное Френки.

Да, должна признать, что на корабле в отдалении падение гигантской вишни смотрится намного эпичнее, чем вблизи. В первую свою жизнь я не особо обращала внимание на то, насколько это зрелище потрясающее.

Славьтесь, гурманские земли!

— Все на землю! — громко и радостно крикнул Луффи. — Нас ждёт огромное количество самого лучшего в мире пудинга!

Он выпрыгнул бы из корабля, если бы не Зоро, схвативший своего непутёвого капитана за шкирку. Вот сколько бы жизней ни прошло, а Луффи всё тот же и забывает о своей неспособности плавать. Пошёл бы сейчас на дно, как миленький, и булькнуть бы не успел!

Привыкший к причудам капитана мечник не выказывал ни капли неудовольствия. В этой жизни Ророноа Зоро явно не обзаведётся ни одной морщиной к старости: он практически не проявлял эмоций на своём лице! Буддистское спокойствие.

— На остров, на остров! — скандировал Луффи. — Свистать всех на землю! Пудинг!

Торико фыркнул, и, по привычке посадив меня на сгиб локтя, прыгнул в сторону земли. За нами последовал Терри, которому тоже было интересно попробовать этот чудесный пудинг.

— Ты на меня не злишься? — тихо спросила я у охотника, когда он приземлился на песок.

— В итоге всё кончилось хорошо, — также неслышно ответил Торико, — да и Коко не видел на тебе печати смерти, поэтому волноваться мне не стоило… но в следующий раз предупреждай. Ты же мой повар, в конце-концов!

Я кивнула и с облегчением прижалась ближе к Королю. Какой же он тёплый!

И уснула быстрее, чем моргнула. Опять.

Сколько можно-то?

То, что я увидела, нельзя было назвать сном, пожалуй. Больше это походило на воспоминания о недавних событиях: о моей эволюции, о демонах и о Луффи, которому я оторвала руку.

Во сне, как и несколькими часами ранее в реальности, мы довольно долго шли по острову. Нужно было отойти подальше от берега, потому что не всегда я была в сознании после изменений тела. Джунгли вокруг размывались и хранили в своих тенях странные и пугающие пасти хищников и неясные очертания лиц и масок. Я не обращала на них внимания, как и Луффи-из-сна.

Мы пришли на знакомую поляну, расположились на ней. Момент поедания отвратительного на вкус сырого мясного пирога и горелого кекса я не видела, зато кровь Королей рекой текла в моё горло, вызывая не приступы тошноты, а яркие всполохи удовольствия. Тени становились гуще и злее, Луффи размывался вместе с кустарниками и пальмами, его красная накидка сливалась с зеленью джунглей.

— Ты главное выживи, — сказал Луффи голосом, от которого по всему сну разошлось шипящее эхо, — тут неплохой мир, в общем-то. Мне будет без тебя скучно.

Ещё не смолкли его слова, как в моём желудке образовался кусок льда. Я опустила взгляд, и увидела, как нижняя половина моего тела обращается в монолит, скованный холодом. Ни шевельнуться, ни убежать. Он медленно стал растворяться в окружающей черноте.

Тени поглотили всё вокруг, включая Луффи и мои ноги. Половина меня оставалась в пустоте. Начали растворяться руки, тоже скованные холодом. Я испытывала облегчение: ни боли, ни уколов льда, ничего. Блаженное ничто.

Пространство рядом со мной дрогнуло и заколыхалось, как поверхность воды в ветреный день. Из него вышло то ли лицо, то ли маска, которую я уже видела.

Мой демон. Первый.

Реальность сна расходилась волнами, пропуская в пространство сна моего демона. Не знаю точно, был ли он настоящим, или же являлся лишь воспоминанием, но страха я не ощущала. Страшным был другой, не этот.

Чернота больше не скрывала его фигуры. Высокое худое тело, с человеческими руками и ногами. Всё ало-золотое, будто из металла, и чешуйчатое. На широких плечах — наросты рогов и перьев, тоже из алого золота. Вместо лица — маска, что срасталась с шеей. Почему-то я обратила внимание на то, что ни носа, ни ушей, ни рта у демона не было.

Маска открывала только глаза, молочно-белые и пустые. Ни радужки, ни зрачка — только зеркальная ровная гладь. Вокруг глаз — мелкое красное оперение, из которого постепенно вырастали, удлиняясь, роскошные перья, служившие демону заменой волос.

Он ничего не говорил и не хотел от меня. Он просто пришёл в этот мир, мир его звал и молил о нём, чтобы…

Чтобы что?

Из темноты он достал мои руки, потом подтянул до своего уровня, доставая и ноги. Всё как в прошлый раз. Я опустила взгляд и увидела, как вьются вокруг подола его одеяния, — то ли платье, то ли мантия, — бугры алой черноты.

Они тянулись дальше, туда, откуда существо пришло. И я знала, что эта чёрная нить связывает Красного демона со вторым, имени которому я никак не могла придумать.

Хотя, то было несложно. Едва услышав дикий яростный ор, смешивающийся с воем и рыком, я мысленно обозвала второго Кричащим.

Красный обнял меня, давая тепло. Руки второго, выскочившего из черноты быстрее моего восприятия, впились мне в спину, разрывая мясо и ломая кости. В тот момент, когда чёрные когти впились мне в сердце, я проснулась.

От острова мало оставалось, Торико и Луффи как следует подъели практически весь пудинг. Остальные члены команды Мугивары разбрелись по Хангри-Ла, отлавливая себе провиант для будущего плавания и поражаясь разнообразию видов. Оленёнок Чоппер сидел рядом со мной, тщательно осматривая мои ладони.

Когда он понял, что я очнулась, то отскочил в сторону и залепетал что-то извиняющееся. Луффи, обгладывающий огромную косточку от гигантской ежевики, окликнул судового врача:

— Чоппер, что там? Всё нормально?

Торико, лакомившийся чем-то бананово-карамельным, согласно закивал. Вынужденный недолгий голод сделал его не слишком разборчивым в еде, однако заставил по-новому оценить вкусы, что предлагал гурманский мир. В общем, охотник был практически счастлив.

— Н-ну, кости на месте… всё хорошо, — залепетал оленёнок, — боли быть не должно… просто… ну… шрамы. Шрамы! — внезапно повысил он голос. — Их не должно было остаться после такой перестройки организма! И мне надо… мне надо осмотреть Комацу-сан.

Я поблагодарила оленёнка и выслушала в ответ счастливые причитания. Он не меняется из жизни в жизнь, честное слово. Может, оно и к лучшему?

— А зачем осмотр? — поинтересовался Луффи.

— Что-то не так, — вздохнул успокоившийся Чоппер. — С органами, я имею в виду. Их по пальпации как-то слишком мало, если это возможно.

В первые мгновения мне было сложно понять, о чём он. Сказывалось то, что проснулась я от не слишком приятной картины. Мало хорошего в том, что тебе вырывают сердце, как мне кажется.

Однако минутой позже, когда Чоппер принялся лакомиться остатками пудинга, до меня дошло, о чём оленёнок говорил.

— А, — непроизвольно вырвалось у меня.

Мало органов. Ему не кажется, совсем не кажется, их действительно стало меньше. Тот же кишечник наверняка сократился в несколько раз. Но это было нормально и связано с эволюцией.

Информация всплывала у меня в голове целыми пластами, однако не приносила никакого дискомфорта. Я просто знала, что происходит со мной, моими органами и моим восприятием. Эволюция…

— Ты знаешь? — заинтересовался Луффи.

Он жевал нечто, похожее на мармелад или жвачку, с большим усердием. Было слышно, с каким трудом мощные белые зубы каждый раз отлепляются от сладости. Неужели карамель? Или нуга?

Торико закивал, взглядом попросив меня ответить. Рот охотника был прочно склеен тем же, что ел сейчас Луффи. Ириски, они нашли ириски. Бедные их зубы.