Всё, что мне оставалось — это вцепиться ледяными ладонями в горячую руку Наруто и переплести наши пальцы. Его жар напоминал мне о Кураме и хоть немного успокаивал мою больную душу.

***

Я слишком, слишком многое забыла. Было ли это влияние неизвестных мне Высших, или же я просто растеряла драгоценные воспоминания о просмотренной когда-то истории — не важно. Главное то, что ни об отбытии Узумаки куда-то в компании джинчурики восьмихвостого, ни о собрании Каге, ни об особенностях четвёртой мировой войны шиноби я не помнила.

Всё, что осталось в моей голове — куцые воспоминания о способностях к перевоплощениям белого Зецу и то, что Мадару обманули. Благодаря первому мне удалось увести опасность от полевого госпиталя, а второе просто морально подготавливало к будущему развитию событий.

Медики работали на износ. К каждому шиноби-врачу была прикреплена частичка Кацую, слизня-призыва Тсунаде. Безукоризненно-вежливое существо настолько мне понравилось, что я, не успев подумать, брякнула предложение о контракте. Вопиющая наглость.

— Конечно, — легко согласилась слизень к моему удивлению. — Это просто. Тем более, Тсунаде-сама хорошо отзывалась о вас, Хината-сама.

Все медики у неё были «самы», даже те, что просто перебинтовывали и промывали раны.

— Просто? — уцепилась я за главное.

— Да. Сейчас.

Из мягкого тёплого тельца выпал крошечный свиток. Больше всего он напоминал по размеру крупный свисток. В самом деле, он едва превышал в ширину длину моего мизинца!

— Имя не нужно, — сказала Кацую, шевеля рожками, — только капля крови. И я буду рада, если вы будете вызывать меня не только в бою.

— А мне чакры хватит на призыв? — уточнила я, разворачивая крошечный свиток.

— Мой контракт уникален, — мягко усмехнулась слизень. — Призвать может любой, даже простой человек. Всё зависит только от контроля и размера очага. Ваш максимальный призыв будет чуть больше крупного пса Инудзук.

— Это отличные новости, — улыбнулась я, оставляя отпечаток на полотне. — Благодарю за доверие. Позаботьтесь обо мне, Кацую-сан!

Волны белого Зецу накатывали на нас, точно прибой: одна за одной, одна за одной. Шиноби были в постоянном нервном напряжении и не успевали отдыхать. Это плохо сказывалось на боевой мощи и общем состоянии духа. И я, как назло, не помнила, как это всё прекратилось.

Всполохи рыжего пламени-чакры Курамы мелькали то тут, то там. К медикам Наруто тоже являлся, пусть и в виде клонов: приносил раненых и перенаправлял тех, кто был готов сражаться. Техника отца — Полёт Бога Грома, кажется — отлично в этом помогала.

Я думала о скором будущем.

Из отпущенного мне срока использования чакры оставалось не так много — что-то около недели или даже меньше. Потом пойдут проблемы, потому что о своём положении я так никому ничего не сказала. Сейчас только Кацую знает о моей беременности, но также молчит по моей просьбе. А чудо-глазки Хьюг ничего не могут разглядеть в моей утробе из-за прошлой жучиной беременности.

Не в тему, но интересно: Шино, оказывается, получил гены Хьюг и бьякуган. Только всё это дело бесполезно для него, потому что Абураме, фактически, не имеют внутренностей и некоторых мягких органов… в том числе и глаз. Вместо них — сгущённая чакра и колонии жуков. Так что бьякуганы съели новые питомцы Шино.

Ну вот, на воспоминания пробило. Это всё от нервов.

Я потёрла вновь заледеневшие от стресса и нехватки чакры руки. Ни Неджи, ни Наруто с их тёплыми ладонями рядом не было.

Так что придётся справляться самостоятельно, Хината-чан.

***

В аниме огромное скопление мумий смотрелось намного… проще. На самом же деле это было так страшно, что я едва не лишилась чувств. Видеть, как сильных в общем-то шиноби захватывают бинты, и быть не в состоянии ничего сделать, оказалось просто ужасно. От своих «пеленальщиков» я едва убежала.

Кацую притихла у меня на плече. Вовремя мы с ней заключили контракт на призыв, потому что чакра у Тсунаде не резиновая, а уж после заключения Принцессы слизней в кокон… в общем, я заново призвала Кацую, просто чтобы не быть в мире раскачивающихся на ветру мумий совсем уж в одиночестве.

— Хината-сама, это ужасно, — прошептала слизень.

Её мягкое тёплое тельце приятно грело раненое плечо. Крови не было, но вывихнутый сустав после жёсткого вправления простреливало болью. Кажется, Кацую неосознанно лечила меня, хотя её сознание было полностью направлено на осознание ситуации.

Кагуя. Кагуя!

А я ещё переживала, что не успею поучаствовать в большой заварушке до появления кроличьей Богини. Наивная!

— Я чувствую три странных источника чакры, — сказала Кацую. — Северо-восток, примерно в трёх километрах.

Это около минуты бега, так что проверить ничего не мешало. Стоять в окружении безмолвных мумий всяко было хуже.

«Источниками» оказались восставшие: Второй, Третий и Четвёртый Каге. Увидев меня, шиноби сначала напряглись, а после расслабились. Ну да, точно подделать мёртвый блеск бьякугана ни у Зецу, ни у хенге не выходило. Всё дело в бликах и общей безэмоциональности странных глаз.

— Добрый день? — произнесла я.

— Не такой уж и добрый, — фыркнул Второй.

Не помню, как его звали. Кажется, Тобирама? В любом случае, шиноби буркнул что-то о поиске выживших и ускакал, как кузнечик. Третий и Четвёртый, обменявшись парой знаков на пальцах, тоже разделились: Намикадзе остался рядом со мной, а Хирузен отправился в противоположную от Второго сторону.

— Они поищут других, кто остался в сознании, — пояснил Минато. — Почему на тебя не подействовала техника?

— Точно не знаю. Кацую-сан говорит, что это из-за повреждения чакросистемы. Я в своё время попала под одно дзюцу.

Намикадзе понятливо кивнул, а после, будто вспомнив что-то, спохватился:

— Хьюга-дзин, а как тебя зовут? Меня-то ты наверняка знаешь.

— Хьюга Хината, — улыбнулась я. — Советник клана.

Моё имя было Четвёртому знакомо из рассказов Наруто, так что на меня посыпался град вопросов об Узумаки. Я не отставала: спрашивала о загробном мире и о том, запомнит ли он полученную от меня информацию.

Оказывается, запомнит. Ещё и Кушине сможет передать, потому что души не развеивались после смерти весьма продолжительный срок.

— Всё дело в чакре, — объяснял Минато, разводя руками, — она должна, так сказать, выветриться. Этот процесс идёт вместе с затиранием воспоминаний, так что ты медленно обезличиваешься. Сейчас, когда я об этом говорю, тебя это может испугать, но, на самом деле, всё ощущается естественно. Нет ни отторжения, ни страха.

— Просто всё по-другому?

— Точно, точно. Так, а это ещё что?

Я тоже это ощутила. Возмущения чакрополя были странными и неестественными, они чувствовались как наросты и язвы в ткани реальности. Никакого бьякугана не надо было, чтобы понять, что идёт что-то неправильное.

Потом объявилась Кагуя.

Минато успел выдернуть меня из-под атаки только благодаря своей чудесной и быстрой технике. От резкого перемещения в пространстве желудок сжался, но тошнить было нечем — я не ела нормальной еды около четырёх суток. Только пищевые пилюли, и то меньше нормы.

Кагуя меня поразила.

В ней было слишком мало общего с показанной в аниме Богиней. Только одежды, рога и длинные выцветшие волосы, да совершенно белый бьякуган.

А так — передо мной парила иссушенная мумия некогда красивой женщины. Мне было странно, что Кагуя вообще может шевелиться, до того сухой и тощей она была. Казалось, одного прикосновения к натянутой на кости коже будет достаточно, чтобы тело Богини распалось прахом.

И лицо её ничего не выражало. Тонкий подбородок, сахарная переносица, запавшие от худобы глаза.

А ещё Кагуя постоянно плакала.

Четвёртый успел меня отшвырнуть от себя до нового нападения Богини. Кролик разделалась с отцом Наруто в несколько ударов. Взгляд Минато был полон паники и огромного, ужасного сожаления: не смог, не спас названную сестру сына, подвёл.