Мои первые вздохи в этой жизни сопровождались такой оглушительной болью, что едва не стали последними.

Не знаю, как так получилось, что я появилась здесь. Не было ни переходов, ни Высших, ни каких-то предзнаменований. Был трамвай и короткий вскрик сестры. Ещё я видела, как расширились её светло-серые глаза, практически прозрачные. Чёрные зрачки напомнили мне бисер. Потом — боль, тяжёлое дыхание, запах нечистот и кислый привкус рвоты.

Моё тело, казалось, собиралось по частям: отдельно друг от друга включались в работу руки, ноги, пальцы. В какой-то момент я начала чувствовать щёки и губы, затем удалось открыть глаза.

Мир был бесцветным. Чёрно-белые линии слабо подрагивали, точно я смотрела на вибрирующую страничку манги, а в глазах нарастало жжение. В следующую секунду я моргнула, и монохромия рассыпалась на кровавые листья.

Не знаю, сколько я лежала на липкой земле, но в конце-концов мне пришлось встать. Тело было маленьким, удивительно послушным и почти голым. На плечах кое-как держался остаток мехового капюшона. На левой ноге — оплавленный синий ботинок, оголяющий пальцы. В остальном же кожа, кожа, кожа, заляпанная кровью и мелкими ошмётками чего-то более жёсткого.

Окружавший меня лес оказался лишь слегка замазан красным, в высоте двух метров уже не было крови. Деревья, огромные до тошноты, смыкали ветки где-то совсем уж высоко, но на лилипута я всё же не была похожа.

А в остальном, лес как лес. Редкий кустарник, гниющие листья под ногами, злобные зверьки в тёмных кронах и залитая кровью полянка.

Отмахнувшись от мелкого жучка, я внимательнее осмотрела место происшествия. О крови в тот момент мне совсем не думалось: больше хотелось найти одежду и прикрыть голое тело. Было холодно и мокро.

В жизни-до-трамвая я не смотрела аниме, предпочитая мангу. По большей части любовную, потому что мне не хватало романтики и уверенности. Но сёнен тоже пролистывала, редко, но бывало. Не узнать покорёженный хитай-ате Конохи было бы верхом неосмотрительности.

Но я узнала.

Удовольствия мне это знание, если честно, особенно не принесло.

В каком-то заторможенном отупении я подняла хитай. Металл легко разогнулся в хрупких девичьих пальчиках с обкусанной кутикулой и совсем плохими слоящимися ногтями. Затем, побродив по поляне, я нашла рваный плащ, несколько сплющенных кунаев и, словно в насмешку, два свитка.

«Небо» и «Земля». Смотря на них, я едва удержала глупый смех. На кой они мне в той ситуации, в которой я оказалась?! Я хочу обратно, к сестрёнке и котам, мягкому свету вечно перегорающей лампочки на кухне и безопасному миру, где твой главный враг — налоги! Не хочу этот мир, полный крови, боли и убийств!

Небо и земля! Вот уж действительно!

Жучок, всё ползающий вокруг меня, воспользовался истерикой и нырнул мне прямо в глотку. От неожиданности я закашлялась и сглотнула. Довольное насекомое даже не сопротивлялось особенно, покорно сложив лапки и мягко скользнув в пищевод.

Думать об этом не хотелось. Ничего не хотелось, разве что выпрыгнуть из этого окровавленного леса обратно под трамвай, отмотать время назад и смотреть по сторонам, когда дорогу переходишь.

Глупо это. Берлиоз я, что ли? Погибнуть под колёсами трамвая, это же даже смешно в двадцать первом веке.

Редкие просветы неба начинали темнеть. Я обеспокоенно оглянулась, заметив, что лес настороженно вслушивался в свои глубины.

Кровь. Везде была кровь, ошмётки мяса и раздробленные в труху кости. А в лесу — полно хищников, вечно голодных «санитаров», готовых на всё ради пары кусков шиноби.

Лес смерти.

В сумерках я ещё раз быстро обошла поляну. Нашла длинную полоску бинтов, сюрикены, протектор с тремя чертами (позже я узнала, что это знак Дождя), ещё один кусок ткани и небольшой клочок скальпа с белой шерстью, размером примерно в мою ладонь. Быстро всё связав в узел, я кое-как забралась на дерево и застыла на толстой ветке, точно птица.

Наверху было не менее удобно, чем внизу, никакой чакры не надо. Ширина веток позволяла без особого беспокойства усесться и разложить свою поклажу, чтобы лучше всё рассмотреть. Кора оказалась на удивление гладкой, совсем не такой, к которой я привыкла.

Внизу хрюкало и урчало, пока я дрожащими руками гладила шерсть. Акамару. Жуки — это Шино. Протектор Конохи — Хината. Чёрно-белое зрение — бьякуган.

Не может быть.

С другой стороны, как же я выжила? Трамвай точно был, ещё этот его стрекочущий звонок. В мире Хинаты — песчаная техника парня из Суны, перемоловшая её в фарш. Если я верно помню, то в манге команда Кибы смогла спастись благодаря… не помню почему, но песчаный демон их точно не убивал, иначе как потом Наруто заделал Хьюге нескольких детей? Значит ли это, что здесь история повернулась по-другому? Скорее да, чем нет.

Руки потянулись к волосам. Остаток капюшона, едва держащийся на паре ниток, спал с плеч и слетел вниз, к голодным тварям.

Чёлка. Две пряди перед лицом. Короткая стрижка сзади.

Белая шерсть, назойливый жук, протектор Конохи.

Хьюга.

***

На той ветке я уснула, кое-как закутавшись в плащ. Пиршество внизу закончилось удивительно быстро: голодные звери буквально вылизали поляну, и теперь о бойне могла рассказать только я.

Я не имела никакого представления, как мне добраться до спасительной башни в центре леса. Более того, я понятия не имела, куда именно мне нужно идти, чтобы обнаружить этот мифический центр. Организм сбоил: я попеременно теряла чувствительность в частях тела, лишалась слуха или обоняния, смотрела на мир бьякуганом или же не видела ничего. Было похоже, что моё новое вместилище, точно тонкий инструмент, подстраивалось под другого пользователя.

Меня спас случай или само провидение. Оно имело три лица: Ли, Тен-Тен, Неджи. Не знаю точно, почему мой новый кузен вдруг воспылал ко мне симпатией, если решил привести свою команду ко мне, но он это сделал. В глазах Хьюги, обрамлённых жуткой сеткой вен, зеркально блестело додзюцу.

— Хината… сама? — неуверенно произнёс гений клана.

Было непонятно, почему он запнулся: то ли ему претило добавлять к моему имени уважительный суффикс, то ли сама ситуация выбила у него почву из-под ног.

Я посмотрела на него со своего насеста. Если бы я вдруг решила спуститься, то ноги непременно мне бы отказали: небо опять было ярким, практически полуденным. Серый плащ практически не грел. От холода руки и ступни у меня абсолютно одеревенели и не слушались, а кончики пальцев стали светло-голубыми. Зная уровень здешней медицины, я не особенно беспокоилась о возможном обморожении. К тому же, в Коноху скоро должна была прибыть Пятая Хокаге. Осталось только убить Третьего — и всё будет хорошо.

— Помоги мне слезть, — тихо попросила я.

Хьюга, казалось, совсем растерялся, и вместо него мне помогла его напарница. Тен-Тен, увидев моё состояние, распечатала из свитка дополнительный комплект одежды и бегло осмотрела меня на предмет повреждений.

Я сбросила плащ, который нашла ранее. Глаза Ли и Неджи стали практически круглыми, а затем мужская часть команды поспешно отвернулась. Не знаю, чего они там усмотрели: тело Хинаты было плоским, как у образцовой японки. К тому же, мне почему-то казалось, что у шиноби отношение к наготе должно было быть проще.

Тен-Тен помогла мне одеться и осмотрела ногу с ботинком. Как бы я ни старалась, снять его не получалось.

— Это только к медикам, — покачала девушка головой. — Я не возьмусь. Материал впечатало в кожу, снимать придётся вместе с ней.

Эта новость меня не особенно удивила.

— У вас есть свитки? — спросила я.

«Небо» и «Землю» я всё же взяла. Не помню, в чём там было дело, но открывать их было нельзя, так что я и не пыталась. А вот им они могли понадобиться.

— Где ваши сокомандники? — проигнорировал мой вопрос Неджи.

Поляна была идеально чистой, за ночь звери сожрали даже ошмётки одежды и крупицы костей. Голодные твари вылизали каждый листочек, не осталось ни капельки крови.