Согласно второй части плана, Маринетт должна была спрятать деньги где-то у себя в комнате так, чтобы их не обнаружила ни вездесущая Алья, ни страдающая манией чистоты Сабин. И если от Сезер ещё можно было бы спрятать что-то, то мама… в общем, она очень дотошно убирала каждый уголочек комнаты, и Маринетт даже пришлось мастерить себе тайник в рабочей тумбе. Видео из Youtube были как раз кстати.

Так что вторая часть плана оказалась выполнена, хоть и со скрипом. У Маринетт появился тайник, полный разномастных купюр, — ещё там лежало то самое розовое дилдо, — и Дюпэн-Чэн чувствовала себя как минимум внучкой главы китайской мафии.

Третья часть… самая сложная и трудновыполнимая. Маринетт хотела, чтобы хоть небольшая сумма появилась у Томаса и Сабин. Это казалось девушке очередным этапом взросления: принести домой деньги. Поскольку напрямую Маринетт не могла просто взять и отдать их, то она поступила более хитро.

Во-первых, она купила отцу качественную зимнюю шапку, а матери — шаль и перчатки. Во-вторых, она приобрела набор кухонной посуды и всяких разных сковородок-кастрюлек-горшочков, о которых Сабин давно мечтала. Ну и в-третьих она пораспихивала мелкие купюры по карманам несезонной родительской одежды. Конечно, вопросы насчёт первых подарков были, но вроде бы Маринетт удалось отговориться выигранным модельерским конкурсом и большими скидками на посуду по знакомству.

Мать с отцом, кстати, начали находить мелкокупюрные подарочки, и всё никак не могли взять в толк, откуда у них в одежде столько денег. Сабин, наверное, поверила бы в одну-две завалявшиеся купюры или пригоршню мелочи, но не в то, что устроила Маринетт. Сама девушка невинно предположила, что в доме завелась волшебная фея.

Что смешно, Сабин этой «фее» поставила печенье с молоком. И Тикки ночью, пока Маринетт спала, съела угощение с чистой совестью.

— Вам пайетки отдельно или смешать?

— Смешать.

Маринетт очень хотела сделать платье, целиком расшитое разноцветными пайетками. Да вот только раньше как-то не было времени и денег. Особенно денег.

Теперь же в кошельке у неё поселились новые хрустящие евро, и желанное пайеточное платье оказалось на огромный шаг ближе. Окрылённая счастьем, Маринетт уже сшила чистое белое платье-основу, и теперь ей оставалось всего два шага: купить пайетки и нашить их. С последним этапом, конечно, будет сложновато, потому что времени на шитьё у Ледибаг становилось всё меньше и меньше.

Спасибо за это стоило говорить акумам, Коту Нуару и Адриану Агресту. И если против двух последних Ледибаг ничего не имела, то акумы, честно говоря, немного утомили.

После воскресного интервью у Шамак прошло чуть больше недели. Пайетки Маринетт отправилась покупать в очередной счастливый вторник, который порадовал Адриана варежками с оленями и новеньким мятным шарфом. И за прошедшие дни произошло семь, — семь! — нападений акум.

Они не были сильными, как гробовщик, или особенно опасными, как электрик. Но они были, их было много, и их появление утомляло. Казалось, что, стоило Нуару и Ледибаг разобраться с одним одержимым, как появлялся новый. Серьёзно, акуманизация проходила практически ежедневно! Ну это уже было ни в какие ворота!

Только вот ни у Маринетт, ни у Кота, если честно, почему-то не хватало смелости просто взять и позвонить по коммуникаторам Бражнику, чтобы разобраться со всей этой акумной канителью и ролью мотылька в ней. Маринетт несколько раз видела, как Нуар сидел на крыше и смотрел на экранчик сложенного жезла, сосредоточенно хмурясь.

Она не подходила к Коту в эти моменты. Во-первых, обычно она застукивала его, будучи без трансформации. Во-вторых, она и сама иногда нуждалась в уединении. Особенно когда дело касалось Бражника.

После интервью она, наконец, поговорила с Котом про мотылька. Рассказала про все свои подозрения, про неудавшийся звонок, про странное поведение акум и множество других вещей. Кот внимательно слушал её, не перебивая и даже не приставая со своей тактильностью.

— Тебе стоило рассказать мне всё это раньше, — покачал головой Нуар, когда Ледибаг закончила изливать душу. — Тогда тебе хотя бы было бы легче, ЛБ.

Ледибаг неловко улыбнулась и осторожно коснулась ладони Нуара.

— Ты на меня не обижаешься?

— Как я могу? — он поцеловал её пальчики. — Однако меня беспокоит, что ты столько времени носила это всё в себе.

— Я боялась, что ты подумаешь… мы же столько времени считали, что сражаемся против Бражника, а тут я со своими предложениями. Это выглядело просто глупо!

— Моя подруга разделяет твоё мнение насчёт Бражника, а она очень умная девушка. Так что я бы точно не подумал, что ты глупая, Багги-Бу. Ты ранишь меня в самое сердечко своим недоверием, жучок!

— Да ну тебя, — она легонько стукнула кулаком по плечу напарника. — Шут!

Кот театрально поклонился.

— Только твой шут, миледи, все каламмуры исключительно для тебя! Но, если быть более мурьёзным, то я бы хотел, чтобы ты рассказывала мне о своих душевных терзаниях, ладушки? У тебя есть ещё что-то, что тревожит тебя, жучок?

Ледибаг устало потёрла глаза и уныло вздохнула.

— Ну, вообще-то, да. Я, кажется, хочу завести себе гарем из зеленоглазых блондинов.

Если бы Кот в тот момент что-нибудь пил бы, то непременно выплюнул бы всё изо рта. К счастью, Нуар всего лишь запутался в собственном хвосте и рухнул на крышу.

— Ты что?! — завопил он, пугая кошачьим воплем голубей с соседних крыш. — Ты нашла ещё кого-то помимо меня и Агреста?!

Ледибаг, отшатнувшаяся из-за вопля, быстро заморгала и удивлённо посмотрела на напарника.

— В смысле?

Нуар вскочил на ноги, подпрыгнул к Ледибаг и схватил её за руки, прижимая ладошки к своей груди.

— Я и Агрест — это ещё ладно, — затараторил он, тревожно прядая ушами, — но кто-то ещё, миледи? Ты нашла кого-то ещё?

— Да с чего ты взял?!

— А с чего ты тогда заговорила про гарем?!

— Да ты и Адриан — это уже гарем! И откуда ты знаешь, что это Адриан?!

— А что, в Париже много других обаяшек с зелёными глазами и блондинистыми волосами?!

— Да наверняка их сотни!

— Вот и нет!

— Вот и да!

Кот отстранился, воинственно прищурился и протянул Ледибаг ладонь для рукопожатия.

— Если найдём хотя бы троих за час, то ты выигрываешь, и я выполняю любое твоё желание.

— А если наоборот?

Ледибаг аккуратно пожала ладонь Нуара, даже не дослушав условие. Она всё равно доверяла Коту и была уверена, что напарник не потребует ничего сверх возможного.

— Ну, логично же, ты выполнишь любое моё желание. Итак, отсчёт пошёл!

…стоит ли упоминать, что за обозначенный час они нашли всего одного блондина с зелёными глазами, хотя оббегали едва ли не весь Париж? Нуара постоянно не устраивали претенденты: то они были недостаточно блондинами, то недостаточно зеленоглазыми. В итоге пари было с треском проиграно, но зато Ледибаг отвлеклась от акум, Бражника, интервью и всего остального. Кот, как всегда, помог ей справиться с нервным срывом, а она этого и не заметила.

Она поцеловала Нуара на прощание.

Это было мягкое прикосновение губ. Ему пришлось нагнуться, ей — встать на носочки. Во время поцелуя они держались за руки, переплетя пальцы. И не было в мире ничего приятнее и естественнее для Ледибаг, чем нежность её Кота.

Потом пошли акумы, и Чудесным стало не до поцелуев.

Первая акума превращала всё, до чего дотрагивалась, в капусту. Было бы смешно, если бы «всё» действительно не было всем. Во время боя Кот лишился своего жезла и хвоста, а Ледибаг едва не потеряла йо-йо. Супер-Шанс выдал большого плюшевого зайца, увидев которого, одержимая зашлась в истерическом испуганном вопле.

Вторая акума заставляла бояться воды. Кот, который был более продвинут в науке и помнил, что в любом живом организме есть вода, попал под атаку и едва не словил сердечный приступ: несчастного Нуара приводила в состояние перманентного ужаса мысль о том, что вода буквально везде вокруг. Ледибаг пришло сражаться самостоятельно, Супер-Шанс дал пакетик с морской солью. Поскольку акума выглядела как слизняк, то было понятно, что с этим делать. Ледибаг чувствовала некоторое злое удовольствие, когда смотрела, как посыпанный солью слизняк извивается от боли.