В любом случае, Ледибаг было хуже.

Ноги принесли Нуара к знакомой до осточертения трансформаторной будке. Территория вокруг была оцеплена жёлто-чёрными полицейскими лентами, напоминавшими Адриану о пчёлах или осах. Около этих лент сновали туда-сюда журналисты и просто любопытные, которых отгоняли полицейский.

Рядом с будкой были аккуратно сложены всё ещё искрящиеся жгуты чёрных проводов и лежал труп акуманизированного мужчины. Чтобы не шокировать общественность, мертвеца прикрыли белой простынёй.

На взгляд Адриана, этим полицейские сделали только хуже: получившийся натюрморт, — или это всё-таки пейзаж? — напоминал о криминальных сериалах и быстро стал местом для паломничества гиков и просто психов. Хорошо ещё, что Роджер Ренкомпри распорядился выставить полицейский патруль по периметру огороженного клочка территории. Мужики в форме, конечно, нервничали из-за близости одержимого трупа, но хотя бы отгоняли разных идиотов, которые пытались то ли расшевелить акуму, то ли отхватить от него кусочек.

Мрак и ужас, короче.

Одно то, что за прошедшие три дня Ледибаг так и не пришла, чтобы очистить акуму, говорило само за себя. Ей наверняка было очень, очень плохо, как от физических, так и от психологических травм. Она даже не дала о себе знать Адриану, хотя уже был вторник; она никогда раньше не пропускала вторники, чёрт возьми.

Нуар пальцы стёр от той лавины сообщений, что он отправил напарнице через коммуникатор. Ледибаг не ответила ни на одно из них.

Самое жуткое — он не знал даже, жива ли она. Нужна ли ей помощь? Есть ли у Ледибаг кто-то, кто сможет позаботиться о ней в такой ситуации?

Как её найти, чтобы помочь ей?

Голова у Адриана болела последние три дня не переставая. Агрест буквально кипятил собственный мозг, пытаясь разгадать загадку Тайны Личности напарницы. Он выписал всё, — в смысле, вообще всё, — что он знал о Ледибаг: рост, вес, тип фигуры, реальный цвет волос, привычки, примерное расписание, возраст и ещё десятки других значимых для него мелочей. Список вышел значительный, на два альбомных листа.

Он перечитывал выписанные пункты и пытался сложить получающийся образ в картинку, но ничего не выходило. Страх за напарницу подталкивал пытаться узнать её снова и снова, и снова, и снова, и снова… Адриан вырубался прямо за письменным столом, роняя опухшую от размышлений голову на твёрдую поверхность.

Плагг не помогал, но и не мешал. Целыми днями ел сыр, бесцельно летал по комнате, подолгу смотрел в окно и спал. С Адрианом он не разговаривал после того, как отчитал носителя Талисмана за безрассудство и никому не нужную жертвенность. И, видимо, кот не собирался говорить с Агрестом в ближайшее время в общем.

Адриан скучал даже по его ворчанию посреди ночи.

Тайна не разгадывалась, Плагг был настроен враждебно, Маринетт не приходила в школу, Алья и Нино нервничали из-за Дюпэн-Чэн и произошедшего с супергероями и цеплялись друг за друга, отец словил очередной приступ и практически не выходил из своих комнат. Натали оказалась слишком занята делами отцовской фирмы, а Горилла никогда не шёл на контакт, хотя явно любил Агреста-младшего, словно собственного сына. Ледибаг не появлялась на крышах и даже не очищала акуму.

Со своим горем, нервозностью и страхами Адриан остался один на один.

Наверное, он бы словил акуму, если бы не опасался ещё больше расстроить Плагга. Адриан держался на плаву исключительно из-за собственного упрямства и нежелания доставлять Ледибаг ещё больше проблем. Вряд ли у неё получилось бы с лёгкостью победить акуманизированного Кота Нуара.

Он снова шёл по крышам, заложив руки за спину. Это мешало ему горбиться; отец всегда говорил, что осанка — одна из самых важных частей образа. Что ты можешь быть одет хоть в королевские парадные мантии, но крючкообразная спина выдаст в тебе простолюдина…

Приступы отца становились продолжительнее и сильнее. В понедельник Габриэль, наконец выползший к сыну на совместный завтрак, посреди разговора вдруг начал кашлять. Тёмно-красная кровь хлынула через его пальцы, которыми мужчина пытался зажать рот. Её было так много, что она лилась и лилась, и Адриану казалось, что она собирается вылиться в общем, обескровив отца насовсем.

Габриэль был бледным, его трясло, из глаз текли неконтролируемые слёзы. Он кашлял и кашлял, даже не обратив внимание на вбежавшую в столовую Натали.

Санкёр, вместо того, чтобы помочь отцу, увела Адриана. Парня трясло так, что он едва мог идти, и в чувство его привела чувствительная пощёчина от женщины.

— В комнату, — приказала она. — Живо.

Его ноги действовали отдельно от него. Адриан ломанулся в комнату так быстро, что едва не запутался в ковре и не упал на пол. У себя парень собрал сумку в коллеж и выскочил из дома прямо через окно, наплевав на высоту и разодрав себе руки при приземлении.

Ему было страшно и тошно. Жизнь разваливалась на куски: он обидел Ледибаг, он убил Ледибаг, его отец умирает, Ледибаг убила человека и страдает в одиночестве, его квами с ним не говорит, ему не с кем поговорить в общем, он растерян, одинок и потерян и не знает, что ему делать.

А в школе вдруг выяснилось, что ещё и Маринетт не пришла. Солнечная, милая Маринетт, попавшая под атаку акумы. Очаровательная Маринетт, которая могла умереть просто потому, что глупый Кот подставился и словил атаку, убил Ледибаг, из-за чего Ледибаг убила человека, из-за чего…

Маринетт не было. Её нужно было проведать. Но вместо того, чтобы присоединиться к Алье и Нино после уроков, Адриан отговорился обязательной фотосессией и строгим отцом, чтобы сбежать на крыши и ходить по ним до тех пор, пока Плагг не прервал трансформацию насильно.

Это было плохо. И Маринетт всё-таки стоило проверить. Она пострадала из-за Адриана, а он, как трус, боялся взглянуть на последствия собственных действий — пусть и в лице всего одной девушки.

Иногда, — вот прямо как сейчас, — ему казалось, что он просто не заслуживает Плагга и сверхсил. Что кто-то сверху неправильно раздал Талисманы, и кольцо неудачи попало к Агресту по большой ошибке.

Но он всё равно старался действовать как герой.

Даже если это означало пересилить себя и проверить, наконец, состояние пострадавшей по его вине подруги.

Получив хоть какую-то цель, Нуар ощутил внутренний подъём. Ноги больше не казались двумя брёвнами и вполне бодро понесли Кота по знакомому маршруту к пекарне Тома и Сабин.

Он любил их выпечку и частенько забегал, чтобы купить что-нибудь мега калорийное. Приходилось, правда, снимать трансформацию и обязательно покупать Плаггу сырные корзиночки, но Адриану нравилось даже это. Квами так забавно фыркал! Он мог съесть, честное слово, больше двадцати сырных корзиночек, и потом потребовать у Адриана купить ему ещё парочку сырных круассанов!

А сейчас Плагг даже не смотрел в сторону Адриана.

Чтобы морально подготовиться к визиту к Маринетт, Адриан заскочил в первый попавшийся Старбакс и купил там сладкий латте без кофеина. Он не знал, нравится ли Маринетт кофе, но она точно любила всё, что содержит сахар. Она постоянно жевала родительские макароны, честное слово, у неё в сумочке они просто не переводились!

«Ты сладенький. Сладкий. Я сладкая.»

Адриан ухмыльнулся, представив, что это говорит не Ледибаг, а Маринетт. О, да, она сладкая. Дочка пекарей же. Ей положено. Да и высказывание вполне в духе Дюпэн-Чэн.

К Маринетт Адриан пробирался, как вор, через балкон. Он, конечно, мог бы войти и по нормальному: позвонить в дверь квартиры или хотя бы предупредить родителей девушки. Но побоялся. Он сам не знал, чего именно.

Балкон был закрыт, на стук никто не отреагировал. Кот нахмурился, поставил стаканчик с латте на столик и полез на крышу: насколько он помнил, одно из окон находилось прямиком над кроватью девушки. И, вроде бы, Ледибаг показывала ему, что оно неплохо открывается снаружи, если что-то там дёрнуть. Он только не помнил, за что именно надо дёргать и когда это было. Вроде во время чьей-то одержимости они с миледи залезли к Дюпэн-Чэн, чтобы что-то там одолжить.