Вдобавок, её серьги тихонько пискнули. На грани слышимости, чтобы заметила это только Маринетт. Чем не доказательство того, что фортуна сегодня не на стороне её привычной любимицы?

— Так что с Бражником? — напомнила она.

— Хотите поговорить, миледи? Дело ваше.

Он сделал непонятный жест длинной лапищей, и твари кинулись в сторону Ледибаг. Девушка отпрыгнула назад, к кладбищенской стене, упёрлась в неё ногами и оттолкнулась от преграды изо всех сил. Запустив себя как снаряд в сторону тварей, она смогла сбить трёх из шести противников; в могилы, к сожалению, упали только двое. Третий умудрился зацепиться когтями за уже восстановленное захоронение, и в яму так и не попал.

— Бражник, миледи, — размеренно продолжал одержимый, — не более чем неудобная и неудачная помеха. Видите ли, моя дорогая коксинелл, он нам мешает. Но и помогает, конечно же. Как бы мы без него переходили сюда?

Ещё две твари, сплетясь в вынужденном объятии из-за лески йо-йо, оказались в могиле. После непродолжительного визга поднялась земля, но восстановилось только одно захоронение. Неудачно.

— Кто «мы»? — крикнула Ледибаг, уворачиваясь от когтей.

Одержимый, за которым она продолжала следить уголком глаза, прошёлся туда-сюда по тонкой полоске земли между провалами могил. Для полноты образа ему не хватало то ли трости, то ли кровавых разводов вокруг пасти. Может, и того, и другого.

— Кто «мы», — эхом отозвался акуманизированный без капли вопроса в интонации. — Кто? Не знаю. Мы.

Оставшиеся две твари отправились в ямы. Ледибаг, глубоко дыша, прижала руку к левому боку: мало того, что там не было костюма, так она ещё и пропустила скользящий удар когтями. Ничего хорошего.

Заметив, что с новыми тварями Ледибаг уже разобралась, одержимый сдержанно похлопал в ладоши. На руках у него были белые перчатки, которых Маринетт поначалу не заметила. Для полноты образа, видимо.

— Прекрасно, миледи коксинелл, прекрасно. И надолго ли вас хватит?

Вокруг Ледибаг вспухли шесть могил. Героиня оглянулась и пригнулась, готовая сорваться с места в любую секунду. Бросив мгновенный взгляд на крышу, где пряталась Алья, Маринетт ощутила короткий приступ облегчения: блоггера совершенно не было видно.

Маринетт надеялась, что Алья ушла от потенциальной опасности, но сама не слишком в это верила. Была в Сезер доля долбанутости, доставшаяся ей вместо инстинкта самосохранения. И, сколько бы Маринетт, — как Ледибаг или нет, — ни просила подругу не лезть в гущу событий, Алья всё равно продолжала нарываться.

Но сейчас её не было видно. Возможно, она ушла, а может и просто спряталась получше. И это было хорошо.

Ледибаг раскрутила йо-йо до приятного жужжания и ухмыльнулась максимально раздражающе — так, как умел Нуар и как никогда раньше не получалось у неё самой.

— Тебе хватит. В конце концов, я же леди-удача.

========== Глава 8 ==========

Адриан любил Ледибаг.

Она была для него буквально всем. В её глазах плескалась синева морской глубины, волосы сплетались с темнотой космоса, в улыбке жили блики света. Её движения были точными и стремительными, как сам ветер. Слова — колкими, как грани снежинок. Смех — звоном колокольчиков на ветру.

Она была его свободой.

Адриан считал, что день, когда он получил кольцо и обрёл Плагга, был одним из лучших в его жизни. В этот же чудесный, волшебный день он впервые встретил Ледибаг: неуклюжую, неуверенную, боящуюся не только их первого врага, но и собственных сил. Её хотелось защищать, и даже в первую их битву тело Кота действовало само, когда бросалось наперерез опасностям.

Он ловил каждый её взгляд, каждое движение. Постепенно у него начало получаться шутить так, чтобы она смеялась, а не раздражалась. Оказалось достаточно просто заткнуться во время боя и не лезть ей под ноги с лишними каламбурами; все шутки в драке доставались не леди, а противникам — они забавно злились от его несерьёзности.

Со временем отношения с Ледибаг стали… тёплыми. Близкими. Доверительными. Они стали друг для друга не друзьями, не любовниками и даже не братом с сестрой — это было больше и глубже, чем Адриан когда-либо смог бы описать.

Он понял, что постоянные попытки признаться в любви заставляют Ледибаг чувствовать себя некомфортно — и практически прекратил говорить о собственных чувствах. От его молчания и редких признаний любовь не исчезла, только стала сильнее и глубже. Он понял, что может обнимать её, если ему это нужно. Что может не спрашивать, можно ли ему её коснуться, если ей это нужно.

Они через многое прошли, чтобы дойти, наконец, до тех отношений, что были у них сейчас. Когда они стали не возлюбленными, но буквально одним целым.

— Но как всё-таки произошло это…

Этого он не понимал.

Случайность, провидение, счастливое событие — и вот после собственной акуманизации Адриан Агрест, — не Кот! Адриан! — провожает Ледибаг из собственной комнаты после того, как они весь день смотрели фильмы, играли, разговаривали и смеялись практически до колик.

Губы горели от воспоминаний: он поцеловал её в щёку, и она позволила. Душу грело осознание того, что она поцеловала Адриана первой, ещё вчера.

Сознание разрывалось от горячей, нечеловеческой любви и такой же сильной скорби: почему Адриан, а не Кот? Чем простой человек, хоть и модель, заслужил её привязанность? Почему не Нуар, который рисковал своей шкурой раз за разом, но при этом не получил ни одного поцелуя?

Про те, которые она дарила ему, чтобы снять воздействия акум, а также про те, которые Кот выпрашивал себе всяческими способами, Адриан не думал. Это не то.

Вечерний воскресный патруль прошёл как обычно: немного игриво, немного серьёзно, с небольшими подвигами и долгими разговорами. Адриан позволил всем своим обидам и радостям раствориться в сознании Кота Нуара, чтобы не выдать себя напарнице. Счастливой напарнице.

— Что я делаю не так? — спросил Адриан у квами, едва они вернулись домой и разорвали синхронизацию.

— Не спишь в три часа ночи, когда у тебя подъём в пять?

— Очень смешно, Плагг.

Вместо того, чтобы пойти спать, Адриан сел за компьютер и включил его. Плагг, этот маленький чёрный вредный котёнок, нырнул в холодильник за сыром. Чтобы не есть в одиночестве, квами притащил огромную пахучую головку прямиком к подопечному.

Адриан, рассматривая новые фотографии супергероев в Ледиблоге, на это даже не обратил внимание.

— Ведь есть же что-то, из-за чего Ледибаг не принимает ухаживания Кота. Но при этом она хорошо относится Адриану. Проблема в Коте или в Адриане?

Юноша поставил локти на стол, переплёл пальцы и положил на них подбородок. На экране монитора Ледибаг застыла в прыжке, Кот собирался сорваться вслед за напарницей. Выглядели герои довольными, но на лице Нуара, — как всегда! — застыло мечтательно-влюблённое выражение. Казалось, что не было ни одной их совместной фотографии, где Нуар бы не выглядел, как придурок, яро одержимый своей напарницей.

Адриан тяжело вздохнул. Квами, до того увлечённо обгладывающий сыр, закатил глаза.

— Ох уж эти людишачьи шуры-муры. Каждый раз — одно и тоже, честное слово!

— Что, все Нуары через это проходят? — невесело уточнил Адриан.

Он не понимал. Правда, не понимал. Почему Агрест, а не Нуар? Что есть в Агресте такого, чего нет у Кота? Это точно не деньги и не внешность: в первом Ледибаг в общем никогда не была заинтересована, второе было в порядке что у Кота, что у Адриана. Оба блондины, оба зеленоглазые, оба красивые, что признавали все парижские таблоиды.

Может, дело в характере? Адриан — всегда вежливый до скрипа, стерильный мальчик-мечта, много улыбается; Кот — немного нахальный, немного нервный, отважный до сумасбродства, много шутит и ухмыляется. Да, это была бы идеальная теория, если бы…

Если бы Адриан не вёл бы себя как Кот, когда Ледибаг приходила к нему в гости. Он шутил, ухмылялся, нервничал, отвечал невпопад. Ледибаг на это привычно закатывала глаза, хмыкала, иногда смеялась — в общем, была собой. Принимала поведение Адриана как должное и не кривилась от того, что перед ней было больше Кота, чем мальчика-мечты.