— Я видела Бриджит, — сказала Маринетт. — Она просила у тебя прощение.

Кот не стал спрашивать, как и когда это произошло, только кивнул.

— Она, кстати, и подсказала карту использовать. Так что если всё сработает, то ты точно должен её простить.

Габриэль и Эмили выпрямились, их головы больше не висели безвольно. Из открытых глаз сиял тот же свет, что и сверху, и смотрелось это жутко. Изо рта Габриэля вытекала чёрная масса, которая сгорала прямо у него на лице, не нанося при этом никаких повреждений.

— Я никогда не сердился и не был обижен на неё, — вздохнул Нуар. — Нельзя обижаться на сумасшедших.

Трубы, грохочущие сверху, начали затихать. Интенсивность сияния также уменьшилась: пропал свет из разлома, не текли лучи из глаз четы Агрест. Габриэль и Эмили просто стояли без движения с закрытыми веками и спокойными лицами.

— Посмотрим? — предложила Маринетт.

Кот кивнул и посадил её к себе на спину. Он бы и на руки её взял, но не в этой ситуации: слишком опасно, вдруг придётся сражаться.

Нуар осторожно приблизился к родителями, оставляя между собой и ими расстояние в одну крышу. Посмотрел наверх и нахмурился: разлом так и не был закрыт. Ни рук, ни сияния, а вот треснувшее небо осталось.

— Похоже, подходить рано, — заметил Нуар.

— Ждём пять минут.

Маринетт не стала слезать со спины напарника. Он смотрел на родителей, она больше разглядывала разлом. И не зря: скоро она заметила три пятнышка, приближающихся к выходу.

Это были три бабочки, белые, как свадебное платье. Две из них вылетели из разлома, что стал медленно закрываться, третья осталась внутри. Маринетт подняла руку, прощаясь.

Вряд ли Эмили и Габриэль нашли бы дорогу домой без помощи Бриджит.

Бабочки, играясь друг с другом в полёте, подлетели к телам и впорхнули в раскрытые рты. В тот же миг Габриэль и Эмили сделали глубокий вдох и открыли глаза.

— Вот теперь можно приближаться, — сказала Маринетт Коту на ухо.

Он кивнул и вместо того, чтобы перепрыгнуть на крышу к родителям, медленно сел там, где стоял. Маринетт слезла с его спины и умостилась рядом, обнимая дрожащего Нуара за плечи.

— А что касается вопроса, который ты задавал перед нашим последним приключением, — продолжила она, словно ничего не происходит, — то я согласна. Как думаешь, сколько этажей мой папа сделает на нашем свадебном торте?

========== Эпилог ==========

Маринетт даже представить не могла, чего стоило Сабине Чэн устроить дочери месячный отпуск. Вполне вероятно, что в этом деле не обошлось без Хлои: кто ещё мог устроить так, чтобы Маринетт не была бы отчислена или переведена на класс ниже из-за подобной отлучки?

Весь месяц Маринетт с Адрианом ничего не делали. Они просто шатались по городу, — иногда в масках, иногда без, — наслаждались тихой обычной жизнью и всеми силами избегали прогулок рядом с картинными галереями. Париж жил своей жизнью, гудел автомобилями и сиял рекламой с билбордов.

Париж помнил о своих героях, но начинал забывать об акумах.

— Все не забудут, — успокаивала Маринетт Тикки. — Только те, кого это касалось в меньшей степени. Так работает магия.

— И этого никак нельзя избежать? Что тогда будет со мной и с Котом?

Квами успокаивающе гладила Маринетт по щекам и улыбалась.

— Ничего, всё будет хорошо. Вы останетесь героями в любом случае, ведь вы же занимались не только акумами.

Маринетт кивала. Они с Нуаром действительно не только сражались с акумами. На их счету было множество спасённых жизней: пожары, замыкания электричества, наводнения, несчастные случаи… в последнее время Ледибаг, привыкшая к большим тратам энергии, ещё и по больницам начала ходить, исцеляя людей, на которых указывала Тикки.

Маринетт боялась, что она начнёт заигрываться в бога. Квами успокаивала её, что не допустит подобного и остановит свою Хранительницу, если у той начнутся проблемы с самооценкой.

Адриан был счастлив. Серьёзно, Маринетт ещё никогда не видела, чтобы её парень так часто улыбался — ни в своём гражданском облике, ни в виде Кота Нуара. Агрест просто светился изнутри, ведь его жизнь наконец выровнялась и стала такой, о которой он мечтал: родители рядом, он помолвлен с любимой девушкой, помирился с Хлоей и даже с Феликсом, своим кузеном, наладил очень крепкие родственные отношения.

Поэтому Маринетт совершенно не ожидала услышать его испуганный и растерянный голос, когда отвечала на звонок в субботнее утро. Она сидела в парке недалеко от дома и просто наслаждалась хорошей погодой и спокойствием. Тикки дремала в сумочке, объевшись печеньем и предвкушая долгий вечер наедине с Плаггом.

— Да, милый?

— Маринетт, нет времени, — без предисловий начал Адриан. — быстро превращайся и иди в…

Связь пошла помехами, а затем и вовсе прервалась. Маринетт нахмурилась и слегка встряхнула сумочку, будя Тикки.

— У Адриана какие-то проблемы, — сказала девушка, раскрыв клатч. — Надо…

— Добрый день.

Маринетт с щелчком захлопнула замочек сумки и испуганно подняла голову. Перед ней стоял китаец — такой старый и низкий, что, сидя, Маринетт была с ним одного роста. Одет он был в гавайскую рубашку и шорты, как обычный турист. Однако для туриста у него был слишком хороший французский.

— Добрый, — ответила Маринетт без капли любезности. — Извините, мне надо…

— Меня зовут мастер Ван Фу. И я пришёл забрать Тикки.

Маринетт хлопнула ресницами и бестолково раскрыла рот. Чего?

Когда мастер-как-там-его протянул к ней руку, девушка извернулась в сторону и вскочила со скамейки, сразу же заходя за неё. Хоть какая-то преграда дала несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

Мастер вздохнул и поднял руку. Коснувшись зелёного браслета на запястье, он призвал квами, — это точно был квами! — в виде змейки.

— Сасс, пожалуйста, — сказал мужчина.

Квами кивнул и закрыл глаза, сосредотачиваясь. Мир вокруг стал замедляться: звуки растянулись и замерли, застыл падающий с дерева лист, замёрзли в движении виднеющиеся вдалеке автомобили.

— Сасс управляет временем, — пояснил мастер, — и сейчас он заставил его остановиться, чтобы дать нам спокойно поговорить. Не волнуйся, Маринетт, я не причиню тебе зла.

Маринетт на это ничего не ответила. Раскрыв сумочку, она дала Тикки подлететь поближе к серьгам, чтобы при необходимости облегчить трансформацию. Квами смотрела на мастера и своего собрата большими слезящимися глазами, но при этом сохраняла молчание.

— Мы можем поговорить? — миролюбиво спросил мужчина.

— Вряд ли. Для мирного разговора вам не следовало начинать диалог с угроз.

Китаец покачал головой и уселся на скамейку, спокойно повернувшись к Маринетт спиной. Девушка отошла на шаг в сторону, не выпуская мужчину из поля зрения.

— Разве это угрозы, Маринетт? Я просто сказал, что пришёл за Тикки. Вам с Котом больше не нужны Талисманы, вы выполнили своё предназначение. Какой толк в волшебных силах, если у вас нет противников? Грани восстановлены, Нурру больше не выпускает акум, его цикл начат заново… зачем нужны вы?

Маринетт не нашлась, что на это ответить. Зачем? В смысле, «зачем»?

— Ладно, Маринетт, — улыбнулся мастер, — давай ты сама скажешь мне, зачем тебе Талисман. Я тебя уверяю, что нет никакой причины…

— Акум больше нет, но есть обычные преступники, — выпалила Маринетт, перебивая мужчину.

Тикки прижалась к Хранительнице, и девушка накрыла едва дрожащую квами руками. Судя по поведению малышки, у этого мастера действительно была сила и власть, чтобы выполнить свою угрозу.

— Не аргумент. Для обычной преступности есть полиция.

— Я могу излечить такие болезни, которые заставляют докторов опускать руки.

— Нет-нет, милая, не пойдёт. Что же тогда делать обычным докторам? Попытки исцеления ведут за собой прогресс.

Маринетт вздохнула. Это было правдой, но…

— Город нас с Котом любит. Парижане будут нервничать, если мы пропадём.

— Парижане забудут о вас через пару месяцев, как сейчас начали забывать об акумах.