Тёмный Лорд сложил руки на животе и откинул голову на спинку кресла. Сознание было мутным, неспокойным — последствия ритуала, которые пройдут дай Мерлин только через пару часов. Хорошо ещё, что Волдеморту хватало двух-трёх магглов или одного волшебника в неделю. Более частые половые акты Лорд бы не перенёс чисто психологически.

Он жил в то время, когда слова «гей» не было вообще. Представителей нетрадиционной ориентации обычные англичане, пожалуй, были готовы сжигать на кострах вместе с ведьмами и колдунами. За интерес к собственному полу сажали в тюрьму, в психушку или, что самое страшное, в исправительное учреждение.

Слухов про эти учреждения было много, правды никто не знал. Вроде бы там проводились операции на лобной доли мозга, делалась шоковая терапия, использовали метод Павлова из серии показал картинку — ударил током. Химическая кастрация, общественное порицание, тщательно взращиваемое чувство собственного ничтожества…

У магов всё было несколько легче, но не так уж радужно. На представителей гомосексуализма посматривали, но пальцем не тыкали и перевоспитать не стремились. Но и здесь им закрывались двери в хорошую жизнь: таких магов не брали на престижные должности, не делали скидок, смотрели с неприязнью. Общество, несмотря на магию в венах, оставалось консервативным и чопорным.

Все эти запреты, ярое неприятие, отрицание сексуальной стороны жизни раззадоривали любопытство. Во время своего путешествия тогда-уже-не-Том посетил такие страны, где гомосексуальность подавалась как дар богов — в той же магической Греции или на Востоке. О, Восток… там-то тогда-уже-не-Том получил просто незабываемый опыт в постели одного шейха.

Его, молодого и отчасти наивного, скрутили и как наложника продали в гарем. Ему повезло: шейх не любил кастратов, так что все части тела у тогда-уже-не-Тома остались при себе. Но вот часть достоинства в очередной раз слилась в выгребную яму.

Что самое ужасное, ему было хорошо в постели с шейхом. Ещё у того была обширная библиотека. Тогда-уже-не-Том решил задержаться в новом для себя статусе.

Он многое узнал за три с половиной месяца в гареме. Пока он оставался «любимым мальчиком» шейха, всё было хорошо. Ему дозволялось всё, он мог быть где угодно и делать что угодно. Он пользовался временем по-максимуму: учился-учился-учился, читал, спал по паре часов в сутки, да и те больше не спал — медитировал.

Потом у шейха появился новый «мальчик» — удивительно похожий на Тома, но помоложе года на два. Страсть шейха перешла на нового любовника, а у юного Волдеморта закончилась сладкая жизнь. Из гарема его никто не гнал, — кто бы посмел пойти против шейха? — но вот работой попытались загрузить по самое «не могу».

Сказка превратилась в ужас. Он бы и рад был уйти из гарема, да не мог — его свобода оказалась завязана на жизнь шейха. Хитрое проклятие сдерживало все дурные помыслы, и навредить никак не получалось.

Выход, правда, всё равно нашёлся.

Тогда-уже-не-Том за проведённое в гареме время многому научился. Самым большим своим откровением он считал магический сексуальный вампиризм. Книжка с техниками и практиками попалась ему случайно, тоненькая почти-брошюрка притаилась между двумя пыльными талмудами по египетским рунам. Он бы и не нашёл её, если бы не интерес к древней цивилизации.

Напроситься к шейху оказалось сложнее. Тогда-уже-не-Тому понадобилось всё его актёрское мастерство и обаяние, чтобы пойти в покои «благодетеля» вместо нового мальчишки. На появление старого любовника шейх отреагировал негативно и чуть было не вышвырнул одним движением руки.

Тогда-уже-не-Том успел быстрее: бросился шейху в ноги, как влюблённая идиотка из третьесортного романа, — шейх их просто обожал, — и горяченно зашептал признания в верности и любви.

Шейх слушал.

Молодой маг клялся в верности, в любви, говорил о невозможности жить без благодетеля. Умолял, скулил, едва не плакал — лишь бы оказаться в постели своего возлюбленного «в последний раз». Потом он собирался вскрыть свою грудную клетку, чтобы «вырвать сердце и подарить его любимому в знак вечной любви».

Тогда-уже-не-Том и сам понимал, что несёт полнейшую чушь, но шейх внезапно оказался тронут. По-своему: разрешил в последний раз разделить постель с ним, а потом совершить изменённую версию харакири у него на глазах. Потрясающее великодушие.

Сознание у Волдеморта в тот момент будто разделилось на два потока: первый — холодный, отстранённый, анализирующий происходящее Тёмный Лорд; второй — маска разгорячённого юноши, лишившегося ума от любви к благодетелю.

Секс был. Это всё, что Волдеморт мог о нём сказать, потому что не помнил ни одной детали, несмотря на два потока сознания. Горячий юноша уводил внимание шейха от действий рационального разума, пока холодная часть выкачивала энергию.

Шейх умер, даже не поняв этого. Сдерживающее проклятие не сработало, потому что Волдеморт не хотел «вредить». О, нет, напротив! Он хотел, чтобы шейху было так хорошо, как больше никогда не будет в жизни.

Из гарема он едва сбежал. Помогла юношеская наглость, Феликс Фелицис и перекачка энергией.

Сейчас вот, в серой английской действительности, давние навыки опять всплыли. Волдеморт никогда бы не подумал, что ритуальный секс окажется полезен при достижении бессмертия, хотя на Востоке это была обычная практика.

Рассеянность потихоньку отступала, возвращалась кристальная чистота разума.

— Барти, — позвал Волдеморт.

Крауч, приютившийся около его кресла, как верный пёс, моментально вскинул голову:

— Да, мой Лорд?

— Найди для меня новых доноров.

— Мой Лорд, могу ли я… могу ли я заменить их?

Волдеморт кинул короткий взгляд на своего самого верного последователя — и хмыкнул.

— Нет, Барти. Нет. Ты мне нужен живым.

— Как прикажете.

Крауч даже разочарованным не выглядел, настолько доверял приказам своего Повелителя. Такая преданность требовала награды, но Волдеморту ничего не шло в голову. И знания, и деньги у Барти и так были. Свобода маячила впереди, когда власть окажется в руках Тёмного Лорда. Девушку ему, что ли, подыскать для продолжения рода?..

По мановению руки своего Повелителя, Барти вышел из комнаты. Волдеморт и Люциус Малфой остались наедине.

Малфой выглядел откровенно плохо: потускнел и посерел за время, что Тёмный Лорд отсутствовал. Жизнь его явно не щадила.

И Волдеморт его тоже щадить не собирался. Этот ощипанный павлин умудрился потерять крестраж своего Повелителя! Такое не стоило оставлять без наказания. И одного Круцио за такое будет откровенно мало.

— Друг мой Люциус-с, — протянул Волдеморт, внимательно наблюдая за реакцией, — у меня для тебя два задания…

========== Глава 3 ==========

Он едва его видел — только смутные очертания и много белизны плотной кожи. Ещё были тёмные вишнёвые глаза и зубы, оскаленные в недоброй улыбке.

Эванс видел его руки: по-мужски сильные, с длинными пальцами и аккуратными короткими ногтями. Под кожей ярко просвечивали тёмно-синие вены. Руки были аккуратными, словно новыми, не знающими тяжёлого физического труда. Красивыми.

Этими же руками он проламывал Эвансу грудную клетку, раз за разом. Опирался ладонями на стеклянные косточки, переносил на них вес и проваливался по самые запястья. Эвансу не было больно. Как всегда.

Мужчина наклонялся к нему, вдыхал глубоко, будто выискивая в запахе Эванса что-то приятное, но неуловимое. Коротко хмыкал, когда ощущал искомое — и отстранялся.

За эти мгновения у Эванса получалось увидеть его лицо — немного, самым краем мертвеющих глаз.

Длинные жёсткие ресницы, совершенно прямые. Подбородок без намёка на щетину. Впалые щёки, прямой нос, тяжёлые веки. И глаза — две спелых тёмных вишни. Глаза запоминались больше всего.

До того, как он наклонялся к Эвансу, были другие картины. Другие ощущение, про которые Эванс только слышал краем уха.

Секс.

Эванс не знал многого о сексе. От него получали детей, от него получали удовольствие. Раньше Эванс не думал, что эта сфера жизни когда-либо его заинтересует — он не мог представить себя с кем-либо в одной постели для такого рода… занятий. Особенно это не получалось с женщиной.