Печенье было вкусным и пахло сливочным маслом. На языке осталась сладость от чая, приятное тепло обволакивало желудок. Снова болели плечи и шея.

Но самое страшное - его мёртвое сердце делало натужные, сильные удары о грудную клетку, будто пыталось сломать преграду из рёбер. И Эванс не мог просто взять и перестать дышать, как он делал раньше - он пробовал, когда они с профессором шли к кабинету директора, не вышло.

И он запыхался… от быстрой ходьбы.

- …вот поэтому я тебя и позвал, - улыбался в бороду директор. - Ничего страшного, правда? Так что, ответишь мне на пару вопросов?

- Да… да, конечно. Можно ещё… печенья?

- Мистер Эванс не завтракал, - напомнил Снейп из-за кресла.

- Ох, как неловко, мой мальчик! Давай-ка позовём эльфа, он принесёт тебе бутерброды на выбор! Какие любишь? - Эванс неопределённо пожал плечами. - Ну, тогда будут с говядиной и горчицей. Я их просто обожаю, особенно на свежем хлебе. Дикки!

По приказу страшненький эльф принёс огромное блюдо, полное разных бутербродов. Были даже с рыбой, но Эвансу не понравился запах. Мальчик выбрал рекомендованные с горчицей и говядиной. На вкус было так себе, но желудок перестал ворчать, а в голове немного прояснилось.

Директору даже удалось уговорить профессора Снейпа занять кресло рядом с мальчиком и позавтракать с ними. Декан пил чёрный чай без сахара, но с лимоном; Дамблдор остановился на молочном улуне со сливками и сиропом.

- Так где вы с сестрой живёте? - спросил директор.

- Приют Святого Стилиана. У нас отдельная комната.

- Да, да, отлично… а, прости старика за любопытство, как вы там оказались? Ты помнишь ваших родителей?

Эванс на мгновение прекратил жевать и поднял взгляд на директора. Почему-то ответ на этот вопрос был для старика важен, так что мальчик не нашёл причины, чтобы молчать.

- Своих не помню. Её тоже.

- Её? - растерялся директор.

- Мы не родные, - пояснил мальчик. - Она была в приюте раньше меня, но не на много - пара дней, наверное. Нас поселили вместе, потому что не было мест. Потом мы подружились, и нас оставили в одной комнате. Хотя, мне кажется, что Лили что-то поколдовала. Она не хотела, чтобы мы разделялись… мне сложно без неё… жить.

Директор задумчиво кивнул.

- Но что же насчёт вашей фамилии? - спросил он. - Совпадение? И, мальчик мой, что с твоим именем? Оно ведь есть у каждого ребёнка. разве нет?

Эванс взял с тарелки последний бутерброд. Желудок оставался пустым, хотя съел мальчик прилично.

- Я взял её фамилию, - сказал он. - Потому что свою не помню. И имени тоже не помню. Не хочется отзываться ни на одно.

- Как тебе имя Гарри, мой мальчик? - улыбнулся директор.

Эванс прищурился и слегка поджал губы. Это и было его имя - до того, как он стал Эвансом, до того, как он умер. А значит, директор знает что-то… про него.

- Обычное, - сказал Эванс. - Ничего такого. Можно ещё бутербродов?

- Конечно, конечно. Дикки, будь добр. Эванс, мой мальчик, а как тебе живётся…

Может, директор хотел и дальше “разговаривать”, но его перебил старшекурсник-слизеринец, которого просил о помощи профессор Снейп. Юноша взбежал по винтовой лестнице и едва не вывалился в директорский кабинет, благо, успел схватиться за стену.

- Мистер Юджин? - неподдельно удивился декан. - Что вызвало такую спешку?

- Лили Эванс нет на территории Хогвартса!

========== Глава 11 ==========

Лили была буквально влюблена в Розиту Гриффиндор.

Эта женщина казалась Лили настоящим воплощением идеала: сильная, острая на язык, магически одарённая, обученная всяческим волшебным штучкам и очень, очень крутая.

Лили будто встретилась с Чудо-Женщиной из маггловских комиксов, только размера XL. Розита Гриффиндор не была худенькой или изящной, она, напротив, обладала пышными формами и стальными мышцами под показной мягкостью. И ничуть не стеснялась своих размеров: в этом времени подобная полнота говорила о хорошем достатке, а не о проблемах с собственным аппетитом.

Розита умела то, о чём мечтала Лили. Она укрощала химер, которых клепал Годрик; она поднимала мёртвых, пусть и с неохотой; она колдовала без палочки, без слов и даже без взмахов руками, на одном намерении. Когда Лили спросила, — чисто гипотетически, конечно, — может ли Розита зачаровать огромный потолок огромного зала так, чтобы вместо балок видеть небо, женщина задумчиво кивнула.

— Это довольно сложно, малышка, — сказала Розита. — Но я бы смогла, наверное. Только нужны расчёты, много расчётов… Кстати, можем с тобой попробовать провернуть это дельце в одном из залов нашего замка. Как ты его там называла?

— Хогвартс, — хмыкнула Лили. — Так его все называют.

— Знать бы ещё, кто эти все… пошли, поищем подходящий зал.

Естественно, Ровена со своим мёртвым ребёнком отправились следом. Равенкло так и не отходила далеко от Лили, потому что та ещё не провела над Еленой никакого обряда, хотя обозначенный месяц уже практически истёк.

Лили, хотя и ощущала некоторую ответственность перед мамашей-Ровеной и малышкой Еленой, так же точно знала, что за обозначенный срок она ничего не сделает. Не время. Ну, ей так казалось.

На её доводы Ровена только кивнула и добавила, что девочке она полностью доверяет.

Зал, который в будущем будут называть Большим, выбрала сама Лили. Розита хотела было зачаровать какой-нибудь другой, поменьше, но Эванс точно знала, что в будущем зачарование будет именно на обеденном зале.

— Ну ладно, ладно, — со смехом согласилась Розита с выбором девочки. — Давай этот. Хотя я планировала его как бальный.

— В бальном зале такой потолок будет волшебно смотреться, — подала голос Ровена. — Только надо сделать так, чтобы погоду можно было корректировать, как и дневное, и ночное небо.

— А в обычном виде пусть копирует то, что на улице? Это на порядок усложняет работу.

— Зато какой вызов! — подначила Розиту Лили. — Какой вызов!

Леди Гриффиндор только отмахнулась от девочки веером. Было видно, что поставленная задача полностью захватила её воистину гениальный ум.

Из бездонных карманов Ровены были извлечены кипы пергаментов, мел, уголь и даже удивительные для этого времени зачарованные палочки, пишущие, как настоящие шариковые ручки. Лили на подобное богатство только головой качала. Куда всё это делось из её времени? Почему будущее оказалось более скудным на канцелярию, чем дремучее средневековье?

Хотя, теперь-то Лили знала, что называть время, в котором она оказалась, средневековьем… немного неправильно. Даже ранним средневековьем и то назвать было нельзя.

Расспросив более или менее учёных магов, которые хоть как-то следили за течением времени, Лили узнала, что на дворе то ли тысячный, то ли тысяча сотый год. Ещё не было ни Мерлина, ни Морганы с Артуром — до них минимум двести лет. Не было большинства открытий, известных Лили. Даже не было сложных платьев у придворных дам с большими каркасными юбками. И никакой объединённой Англии, даже Англии-Шотландии-Ирландии как таковых ещё не наблюдалось. Так. разрозненные королевства и ранняя Англия, состоящая то ли из семи, то ли из одиннадцати мелких земельных наделов.

Короче говоря, ужас.

Правил этими наделами король, — то ли Эдвард, то ли Эдуард, — который был не слишком умён, но весьма боязлив. Больше непокорности на собственных землях он боялся только двух вещей: что Бог на него разгневается и что беловолосые дикари-викинги нападут на его земли. Поэтому Эдвард-Эдуард откупался от викингов золотом, а от Бога — драгоценными храмами, молитвами, близкой дружбой с духовниками и показной охотой на богопротивных ведьм.

Тёмное время.

Положение Лили было незавидным. Во-первых, она была женщиной. Во-вторых — ребёнком, как ни крути. В-третьих, магом, богопротивным существом, подлежащим уничтожению. Полный комплект, что ещё можно сказать. Если бы не Салазар, то от Лили не осталось бы ни рожек, ни ножек, ни школьной юбки.

Поэтому Лили многое прощала Слизерину. И его вечную грубость вместе со сквернословием, и шуточки на грани, и покровительственное отношение, и даже назойливое вниманием к кумиру Лили — Розите.