Даже сейчас у Снейпа было несколько идей, которые нужно срочно перенести на бумагу - Это Дамблдор видел так же ясно, как оперение Фоукса. Яркий взгляд исследователя, чуть подрагивающие пальцы, острая ухмылка.

- Да-да, Северус, только дело не терпит до понедельника. Ты можешь их найти и привести ко мне, разговор я проведу и без тебя.

- Смею напомнить, что мистер Эванс - слизеринец, так что разговаривать в любом случае придётся со мной. Я не оставляю своих подопечных, они слишком нервные для этого. Помните случай с аврорами?

Дамблдор поморщился. Да, авроры… досадный промах: во время противостояния с Волдемортом директор хотел приободрить мальчика, потерявшего отца. Ничего такого, просто слизеринец с воспалёнными красными глазами напомнил Альбусу его самого. Но на попытку приобнять и погладить по плечу подросток отреагировал заклинанием вызова авроров.

Сколько тогда Дамблдору пришлось бумаг писать - не счесть. И зелья были, и допросы, даже Империо на него накладывали и приказывали рассказать правду. Только после трёх унизительных месяцев аврорат принёс директору сухие извинения и отстал.

Хорошо ещё, что Скиттер тогда не была журналисткой. Иначе директор вылетел бы из школы быстрее, чем сказал “квиддич”.

***

Эванс чувствовал себя плохо. Вечером умерла Малиновка.

Птичка просто упала со своего насеста в изголовье кровати, где спала. Казалось, что она даже не успела проснуться. Когда Эванс взял пернатое тельце в руки, то оно показалось ему слишком твёрдым для только что умершего животного.

Трупик Малиновки истлел в его ладонях меньше чем за минуту. Не осталось ни пепла, ни пыли.

Все слизеринцы спали в это время, так что поутру вопросов не было. Малиновка часто исчезала из комнаты одной ей ведомым путём, так что второкурсники просто решили, что птица полетела охотиться. Девочки, правда, немного расстроились: им нравилось гладить рыжую грудку и серую спину пернатой.

Эванс вышел из спальни до того, как Малфой проснулся. Возможно, смерть Малиновки так подействовала на мальчика, но ему не хотелось терпеть Драко в этот день. К тому же, в животе у Эванса неприятно крутило и тянуло.

Он было подумал, что это в очередной раз завелись трупные черви, - органы гнили почему-то быстрее, чем оболочка, - однако всплеск силы чувство не убрал. Второй и третий тоже.

А по дороге на завтрак, у самого выхода из подземелий, его поджидала хмурая светловолосая девочка.

- Эй, - помахала она рукой слизеринцу, - дуй сюда, дело есть.

Не уверенный, что обращаются к нему, Эванс подошёл к девочке.

Он её где-то видел. Кажется, она ходила иногда с Лили рядом… а может и не ходила. Галстук был красным. Гриффиндор. Значит, всё же с Лили?

- Лилз не ночевала в башне, - подтвердила мысли Эванса девочка. - Мы соседки по комнате, если не помнишь. Второй рыжей, Джинни, тоже не было. Что твоя сестра натворила?

- Натворила?..

Гриффиндорка цыкнула, и, схватив Эванса за рукав, потянула за собой. Толкнув мальчика в первую пустую нишу из-под доспехов, девочка нависла над красноволосым. В этом возрасте все девочки были выше Эванса.

- Слушай сюда, тормоз, - угрожающе начала гриффиндорка, - не знаю, чего ты хочешь от сестры, но она вечно влипает в неприятности из-за тебя. Недавно она мне плакалась, что ты хочешь тетрадку Уизли, и теперь обе моих соседки таинственным образом пропадают. Ни на какие мысли не наводит?

- Тетрадку? - переспросил Эванс.

Да, что-то подобное было. Его тянуло к дневнику рыжей первогодки, он это помнил. И, кажется, он что-то говорил Лили про этот дневник. Но теперь это всё словно подёрнулось дымкой, и вспомнить собственную просьбу выходило с трудом.

Да и руки болели, в районе плеч. Такое всегда было, когда мясо начинало отслаиваться от костей, но разве не слишком рано для гниения? Сосредоточиться было сложно.

На всякий случай Эванс пропитал всё своё тело силой. Стало легче, и боль ушла.

- Да, дневник, - нахмурилась гриффиндорка. - Впрочем, неважно. Слушай сюда, красавчик: я жду до вечера, и если рыжая не объявится, то я иду к декану, ясно? Про кражу говорить не буду, так и быть. Я всё-таки не стукачка. Но вот найти их надо. И сам ищи!

С этим напутствием она вынырнула из ниши, оставляя Эванса одного. Мальчик потёр шею и тут же скривился от боли. Да что же это такое!

Очередной всплеск сырой магии убрал неприятные ощущения. И снова ненадолго.

Он даже не успел зайти в Большой Зал, как его окликнул Северус Снейп - декан Слизерина, которому Лили уделяла почти столько же внимания, сколько самому Эвансу. Тёмная фигура мелькала рядом с мальчиком так часто, что он даже запомнил её обладателя.

- Мистер Эванс? Отлично, вы-то мне и нужны. Где ваша сестра?

- Я не знаю…

У Эванса кружилась голова и подводило в животе. Болели плечи, тошнило, сознание было мутным и тяжёлым. Когда Северус Снейп взял его за руку, Эвансу стало значительно лучше: ладони у профессора оказались на диво холодными.

- Мистер Эванс? - нахмурился Снейп. - Как вы себя чувствуете?

- Да вроде нормально…

Мужчина прищурился и поджал губы. Жестом подозвав к себе какого-то старшекурсника со Слизерина, он приказал парню найти Лили Эванс - девочку на змеином факультете знал каждый.

- Отведите к кабинету директора, гаргулья пропустит без пароля. И сделайте это быстро, ясно?

- Конечно, сэр. Я подключу старост с других факультетов.

- Отлично. Действуйте.

Дорога до директорского кабинета у Эванса в сознании не осталась. Идти было тяжело, хотя профессор явно пытался подстроить свой шаг под ребёнка; это не особо помогало, если честно. Эванс путался в ногах и хватался за прохладную руку как за спасательный круг.

- Мистер Эванс, я напоминаю вам, что, если вы чувствуете себя плохо, я могу отвести вас в Больничное крыло.

- Но разве мне не надо к директору?

- Директор может подойти к вам, а не вы к директору. Так что?

Эванс мотнул головой, с ужасом услышав знакомый хруст - так откалывались кусочки кости от позвоночника при резких движениях. Но подобное было только тогда, когда он не напитывал своё тело магией по нескольку месяцев!

Всплеск магии вернул осколки на место, снял муть с сознания и неожиданно сильно ударил профессора Снейпа током по пальцам. Декан отдёрнул руку, но больше никак не высказал своего недовольства. К тому же, быстро снова взял Эванса за руку.

- К директору, профессор, - тихо сказал мальчик.

- Как скажете.

Гаргулья действительно отпрыгнула с их пути ещё до того, как профессор Снейп подошёл к ней. Дальше они с Эвансом встали на чудную винтовую лестницу, действующую как маггловские эскалаторы, и поднялись в кабинет Альбуса Дамблдора.

Эванс здесь ещё не был, а вот Лили - пару раз. В основном, из-за прогулов: девочка так и не полюбила ни ЗОТИ, ни Трансфигурацию. И если гулять вместо уроков Минервы МакГонагалл у неё не выходило, то профессора Локхарта девочка игнорировала начисто.

“Он мне не нравится”, - услышал голос сестры Эванс будто наяву.

Самому же Эвансу профессор… нравился. Он был ярким, душным, шумным - кипел жизнью, в общем. И постоянно заявлял всему миру и всем магам: “Это Я!”

- А, Эванс… мальчик мой, рад видеть. Надеюсь, ты не волнуешься из-за приглашения к директору? Никаких взысканий, можешь не беспокоиться! Как насчёт чая?

Желудок у Эванса подвело, и мальчик кивнул. По приглашению директора он сел в глубокое кресло, - профессор Снейп остался стоять за спинкой, - и принял чашку с тёплым напитком. На блюдце лежало несколько овсяных печений - круглых, румяных и очень аппетитных.

Перед тем, как пробовать выпечку, Эванс на всякий случай укрепил дёсны магией. Ещё не хватало потерять несколько зубов.

Желудок от пары глотков чая и печений немного поутих, и Эванс понял, что живот у него сводило из-за голода.

Но его ведь не должно было быть! Он же… мёртвый. Совсем-совсем мёртвый, он может не дышать, не спать, не хочет есть - и так было очень давно. Не чувствует боли, не чувствует запахов и вкуса…