— Значит, была причина! Приехали! — и Анжела, чуть вздёрнув нос, вылезла из кареты, с благодарностью приняв помощь Сэма, активно корчащего рожи Майклу.

В ответ Майкл, прежде чем вытащить на улицу Эвансов, пригрозил другу кулаком и многозначительно ухмыльнулся.

Фестралы остановились в самом конце мощёной дороги. Лили, с ужасом оглядывая расстояние, что ей придётся пройти, могла думать только о том, что лишь настоящие «идио» не могут подвести дорогу к замку, а обрубают её, чуть не доведя по параллели с хижиной лесника. Нет, в тёплую и сухую погоду, при свете солнышка, гулять по прекрасному лугу было одним удовольствием. Но в конкретный момент, когда подкапывал мерзкий холодный дождик, когда не было ничего видно и земля под ногами превратилась в жидкую грязь, Лили не могла найти ни одного плюса в незапланированной прогулке. Эвансу, конечно же, было всё равно где идти, но Лили тешила себя надеждой, что где-то в глубине его спокойного сердца ему тоже не нравится сложившаяся ситуация.

— Долго ещё идти? — спросила Лили, когда месить грязь ногами ей совсем уж надоело.

— Нет, не очень, — вздохнула Анжела. — Устала? Майкл может тебя понести, если что.

Лили с сомнением взглянула на пыхтящего гриффиндорца. Пыхтел-то он, конечно, не от усталости, а, скорее, от недовольства, но доверить себя недовольному гриффиндорцу — это, в любом случае, не слишком благоразумная идея.

— Ага, аж до самой башни. Не, спасибо, сама дойду… как-нибудь. Эванс, ты как?

Её брат провёл рукой по лицу, отодвигая с глаз потемневшие от воды волосы, липнувшие ко лбу, носу, щекам — да ко всему подряд. Не меняя выражения лица, мальчик просто пошёл вперёд — и это было отличным ответом, по мнению Лили.

До замка и правда оставалось не так много. Едва их компания переступила порог холла, как Анжела тотчас закидала их всех различными заклинаниями, от высушивающего и согревающего до противонасморкового и такого, что создавало на ногах ощущение тёплых мягких носков.

— Я останусь тут, — объявила хаффлпаффка Эвансам, добродушно улыбаясь. — Наша карета была одной из первых, и скоро приедут другие второкурсники, которым тоже надо помочь, верно?

— Ладно, — великодушно разрешила Лили, важно заведя руки за спину. — Нам остаться с тобой?

— Нет, идите в Большой зал, потом расскажете, если что-нибудь интересное произойдёт. Вы помните, как идти?

Говоря откровенно, Лили не помнила, но Эванс, кивнув, аккуратно взял её под руку и повёл в нужном направлении. По пути им встречались знакомо вертящие от них носы портреты, вежливые и вечно улыбающиеся привидения, преподаватели, следящие, чтобы ученики успешно дошли до пункта назначения и, конечно, абсолютно неизменный мистер Филч со шваброй и тонной-другой ворчаний наперевес.

Большой зал, как и всегда, поражал своим скудным убранством и роскошью постройки. Насмешливо оглядев покачивающиеся вульгарные гирлянды, Лили, по обыкновению, прикипела взглядом к волшебному потолку и стенам, и полу, и вообще ко всему. Столько магии было заключено в этом зале — у Лили каждый раз дыхание перехватывало! Пожалуй, одной из её мечт было достижение такого же уровня волшебства, как у того, кто зачаровывал волшебные стены школы магии и волшебства.

— С дороги, чего развалились? — какой-то старшекурсник довольно грубо оттолкнул Лили со своего пути.

— Эй!

Нет, конечно, она зря застыла оловянным солдатиком прямо посреди входа в Большой зал, но, во-первых, через огромные двери зала можно было провести парад слонов, а во-вторых не обязательно было так сильно её толкать! Она даже на брата своего налетела, едва не снеся того с ног — а для этого надо действительно постараться! Синяки вот теперь будут, а с её тонкой кожи они долго не сходят, проверено вечными драками и игрищами на свежем воздухе в приюте!

— Ты в порядке?

Лили отцепилась от брата, и, излучая недовольство и потирая поясницу, злобно покосилась на машущего руками старшекурсника. Тот успел встретил своих друзей и с радостным лицом усаживался за стол Хаффлпаффа.

— Нормально всё. Вот уж не думала, что такие грубияны могут быть среди милашек-барсуков, а? Прямо подтвердилось, что шляпа неправильно рассортировывает!

Эванс прикрыл глаза, и, скользнув равнодушным зелёно-красным взглядом по смеющемуся старшекурснику, аккуратно приобнял сестру за плечи, уводя Лили к столу Гриффиндора. Пыхтящая негодованием младшая Эванс время от времени сдувала падающую на глаза чёлку и разглаживала складки на юбке, что говорило о крайнем недовольстве девочки. Усадив Лили рядом с полупрозрачным привидением Гермионы Грейнджер, Эванс неспешно дошёл до стола Слизерина и занял своё почётное место подле громко и важно говорящего Драко Малфоя.

Распределение прошло, что говорится, без сучка и задоринки: новенькие маги, прибывшие в Хогвартс постигать азы волшебства, распределились по факультетам почти равномерно; Слизерин, как и всегда, принял меньше всего первокурсников. Для новеньких за столом змей были выделены места поближе к преподавательскому столу, хотя и не с самого края. Сделано это было для того, чтобы уставшие после ночного плавания с Хагридом дети не были вынуждены искать себе место и волноваться по этому поводу; прикрытие от учителей за спинами традиционно сидящих на концах стола старост давало некоторую защищенность, пусть и лишь напускную.

Ладно, на самом деле это было сделано для того, чтобы новоявленные мелкие змеёныши не задерживали процесс распределения и дали старшекурсникам поскорее поесть.

У Равенкло и Хаффлпаффа также были выделены места для малышей: факультет барсуков оставлял незанятые места ближе к середине стола, а факультет воронов — с конца стола, не прикрывая новеньких. И лишь бедные первачки Гриффиндора были вынуждены тыкаться в свой стол в поисках свободного места, уподобляясь слепым котятам; это сильно тормозило процесс распределения, так что остальные факультеты почти всегда недовольно косились в сторону алознамённых.

Спустя некоторое время, когда распределение закончилось, шляпу унесли, а почти все ученики и учителя уже успели набить животы различной снедью, Дамблдор встал со своего места и хлопком ладоней испарил остатки пищи с тарелок учеников. Покровительственно глядя на усердно дожёвывающие лица, директор молчал некоторое время, после чего обратился к учащимся:

— Дорогие мои, а теперь послушайте парочку объявлений!

— До него дошло, что на сытые желудки лучше думается? — вяло огрызнулся один из старшекурсников, наполняя кубок водой при помощи заклинания. — И ста лет не прошло. Хотя, может и прошло…

— Как всегда, — продолжал вещать крайне позитивно настроенный старик, — вынужден вам напомнить о списке запрещённых для проноса и использования в школе предметов, с которым вы можете ознакомиться у нашего дорогого завхоза Аргуса Филча в его кабинете. Далее, в этом году у нас новый преподаватель по, — Альбус сделал загадочную паузу, не возымевшую никакого эффекта, — Защите от Тёмных Искусств. Гилдерой Локхарт, прошу!

Сытое и довольное внимание учеников переключилось с вещавшего директора на раздувшегося от осознания собственной важности мужчину за преподавательским столом. Многим в зале он был знаком, большей частью благодаря тому, что последние несколько месяцев Гилдерой Локхарт поднимал вокруг себя нескончаемый тайфун сверкающих оваций со стороны обывателей. Золотоволосый и голубоглазый блондин пользовался бешеной популярностью у простых ведьм; к тому же, будучи писателем с манией величия, Гилдерой описывал исключительно свои злоключения и нескончаемую борьбу с монстрами, из которой он раз за разом выходил не только победителем, но и с новой пассией. Как правило они, верхом на пегасе или единороге, уезжали в ало-розовый закат.

Лили от подобного чтива тошнило. Ей больше нравились грязные приключения Геральта из Ривии, чем сладко-блестящие подвиги Гилдероя неизвестно-откуда.

Обывательницы мечтательно вздыхали по смазливому герою, его книги раскупались быстрее бутылок воды в пустыне, а неослабевающее внимание со стороны почти всей магической Британии действовало на Локхарта ничуть не хуже, чем удобрение на цветы. И Гилдерой цвёл и благоухал, точно один из любимейших цветков садовода.