Волна предвидения накатывала с неумолимостью прибоя, и Ровене ничего не оставалось, кроме как поудобнее устроиться на подушках и зажать меж зубами кусок ткани от рукава платья.

Красный. Красный-красный, почему так много красного? Даже у горцев волосы не такие красные. Почему красные? Они не должны быть такими, что не так? Почему? Они должны быть чёрными, ну, может не совсем чёрными, но каштановыми или чуть темнее… так почему красные?

О, вот почему. Надо же. Всему виной — простая игрушка? Ну же, мужчина, что будет жить через тысячу лет, не наступи на… ах, как жаль, какие были кольца, в каких цветах… ребёнок плачет. Как громко. О, ну зачем сразу шлёпать-то? .

Всё началось со сломанной игрушки? Дурость какая. Почему нельзя сделать новую — и малыш не будет таким красным? Как много красного. И белый. Как кровь с гноем.

Фу! Фу, дрянь! Фу!

Видение резко оборвалось, но кисловато-сладкий привкус во рту у Ровены остался, и женщина поспешила запить его вином.

Между ног было мокро, а на светло-голубой ткани платья расплывались красные пятнышки. Ровена зло сощурила глаза: нет уж, не для того она терпела этого идиота-Скальда, чтобы одно замшелое виденьице уничтожило её дитя!

— Скальд! — рыкнула женщина, и её названный муж влетел в каюту. — Курс на туманные острова!

— Ветер злой, Рованна, н’э дойдйом.

— Будет тебе ветер. Будет. А сейчас, — Ровена подняла на мужчину глаза, светящиеся серебром, и храбрый викинг в ужасе и почтении отступил назад, — поди прочь.

========== Глава 2 ==========

— Заходите, заходите! — Анжела приглашающе распахнула перед Эвансами дверь купе и чуть ли не силком втащила их внутрь; подозрительно оглядев полупустой коридор поезда, девушка с шумом задвинула дверь и пустила в неё каким-то хитрым заклинанием, запечатавшим выход яркой желто-прозрачной жвачкой, — как прошло лето?

— Нормально, вроде. А где четвёртый? — Лили хоть не помнила имени беловолосого мальчика-француза с Равенкло, но уж точно знала, что он вроде как был. — Вы не поссорились?

— А, нет, не волнуйся, — беспечно отмахнулась Анжела, усаживая второкурсников на сиденья; места было мало из-за явно выросших Майкла и Сэма, и, усадив детей, Анжела поняла, что самой ей сесть некуда. — Вот же… отрастили себе ноги! Как же не хватает Жерара, он-то наверняка знает заклинание расширения!

— Оно тебе не нужно, — фыркнул Майкл, утянув покрасневшую девочку себе на колени. — Вот, удобно же?

— Мужлан, — цыкнул недовольный Сэм, почти демонстративно доставая книгу из сундука и утыкаясь в неё длинным носом.

Лили следила за этими брачными играми с некоторым интересом, внутренне осознавая, что, может, ведут себя эти мальчишки не по-взрослому, но чувства-то их си-и-ильные, как у неё когда-то.

Сморщившись от укола головной боли, девочка взяла протянутые Анжелой красные яблоки — сразу два, поскольку ела Лили и за себя, и за Эванса, как частенько любила говорить повариха в их детском доме. Захрустев фруктами, рыжая повторила свой вопрос насчет Жерара.

— Он разбирается с роднёй, — ответил ей Сэм, оторвавшись от книги, которую он держал вверх тормашками. Степенно отложив томик в сторону, слизеринец подмигнул заметившей его промах Лили, — не волнуйся так, мы не ссорились. Мы вообще не ссоримся.

— Как с роднёй?! — Завопил Майкл, чуть не сбросив с коленей Анжелу; недовольная девушка перебралась к Сэму, но гриффиндорец этого, кажется, даже не заметил. — Он же безродный?!

— Кто тебе это сказал?

— Так это… ну, это же!..

— Это, ну, это же. То, что Жерар не особо любит распространяться о своей родне, ещё не значит, что он без роду и племени.

— А кто он? Чистокровка, да? Слушай, стоп! Ты как это узнал?!

— Ну, я же слизеринец.

Майкл состроил страшную рожу, отчего Анжела тихонько булькнула, подавившись смешком, а Лили, на беду хаффлпаффки, вдруг вспомнила, что ни разу не слышала, как та смеётся… так и вышло, что весь путь до Хогвартса все обитатели купе пытались рассмешить одну несчастную девушку, а та, жутко стесняясь своего смеха с забавными похрюкиваниями, пыталась его подавить, порождая ещё более странные и смешные звуки. Затем Сэм, немного развеселившийся, принялся рассказывать истории из своей жизни, и, благодаря его искусству оратора, эти истории оживали в мыслях его слушателей. И не было ничего удивительного в том, что в Хогсмиде, месте их прибытия, все пятеро учеников оказались изрядно насмеявшиеся и жутко довольными.

— А сейчас мы пойдём к пустым каретам, м? Перваки, конечно, плывут по этому крутому озеру с его крутым кальмаром, — довольно пренебрежительно фыркнул Майкл, помогая Лили выпрыгнуть из вагона, — но мы-то, ещё более крутые старшекурсники, знаем настоящий толк в волшебстве!

— Разве вы не на третьем курсе? — с сомнением спросила Лили.

— На третьем, конечно, но это уж точно не первый, да и экзамены сложнее… забудь про всё это. Смотри лучше: пустые кареты!

Лили перевела взгляд — и остолбенела. Она не знала, где Майкл нашёл пустые кареты, но она-то совершенно ясно видела, что впряжённые в них лошади, — если ЭТО было лошадьми, — нервно переминаются с копыта на копыто и потряхивают головами. Ещё эти странные существа постоянно пытались распрямить кожистые крылья, как у демонов на картинках из её детской Библии, но животным мешали кожаные ремни, крепко перетягивающие не только мощные крылья, но и впалые животы.

— Им же наверняка больно! — разозлилась Лили. — Хоть бы сбрую ослабили!

Третьекурсники переглянулись.

— Дети видят Фестралов, — вздохнул Сэм. — Куда катится мир… Кто у вас умер?

— Что? — Лили непонимающе посмотрела на чуть помрачневшего Сэма и более бледную, чем обычно, Анжелу.

— Чтобы увидеть Фестралов необходимо видеть смерть, хоть раз, — объяснила девушка, улыбнувшись. — Понимаешь? Из нашей компании только я не вижу их.

— И пусть так остаётся! — цыкнул Майкл, закинув руки за голову. — Ну так, малышня, кто у вас умер? Когда смерть видели? Я, только не смейтесь, после смерти своей собаки их замечать начал.

— Жерар видел, как казнили преступника в одной из жарких стран, — недовольно произнёс Сэм, подходя к особо полюбившейся ему карете, — у меня деда убили. Все вместимся?

— Влезем, — вздохнула Анжела. Было заметно, что её «неполноценность» её то ли тяготила, то ли смущала. — Я посажу Лили к себе на коленки, нормально будет.

— Может, как в поезде? — пошевелил бровями Майкл.

— Может, поедем уже?

Лили хмыкнула. Ей было бы очень интересно посмотреть на то, как вёл себя наверняка повзрослевший Жерар в компании этих двух бодающихся мальчишек. Вроде бы, он считался самым умным… или самым увлечённым? Равенкло же. Значит, он мог вообще не обращать внимание на Анжелу — или попросту предложить ей помолвку на таких условиях, что она не смогла бы отказаться. Да, наверное, так бы какой-нибудь умник и поступил.

В карете удалось рассесться с удобством, и Лили тихонько похихикала в кулачок, когда поняла, что Сэм специально нагромоздил на сидения в купе вещей, чтобы Анжеле было некуда сесть. Девушка, кажется, тоже это поняла, и теперь метала в друга оскорблённо-недовольные взгляды, полные потайного веселья.

— Смотрите, мы сейчас поедем вдоль берега Чёрного озера. Можете пожалеть детишек — вон их лодчонки с фонариками покачиваются, видите? Сейчас гляньте-ка налево, мы проезжаем Волшебный лес, совершенно безопасный, поскольку из волшебного там — только растения. Все животные абсолютно обычные, хотя, поговаривают, в этом лесу питаются фестралы, потому что в Запретном лесу всю их любимую тухлятину…

— Фу-у-у!!!

-…кто-то уже ест. Итак, ещё немного — и впереди вы увидите главные ворота Хогвартса. Ага, вот и они как раз. Громадина, правда? Ладно, теперь слева у нас Дракуче-гремучая Ива, посажена какими-то идио…

— Майкл!

— Не особенно умными людьми давным давно. Ну что такого-то?! Ну не мог же умный человек посадить в школе потенциально опасное для учеников растение, если только он не идио…