Я настороженно киваю. Судя по тому, что тетя одалживает у Пэтси Беннетт всякие кухонные принадлежности, соседи вполне неплохо ладят, но кто знает? Может, они затаили на нас обиду? Может, втайне ненавидят за то, что мы… ну, знаменитые Хардинги. Такое с нами случалось и прежде. У славы есть и минусы – в частности, зависть и неприязнь, в чем я убедилась на собственной шкуре.

– Значит, тот мужик из «Вспышки»… ты его дочка?

Я также дочь Марни Хардинг, лучшая подруга Роксаны Коэн и лучшая ученица мистера Сабатини, учителя химии, но никто не идентифицирует меня по этим критериям. Важен лишь мой папа, словно единственная причина, оправдывающая мое существование, это его ДНК в моем организме.

– Ага, она самая, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Мила Хардинг.

К счастью, Саванна быстро переключается на другую тему – ради меня или себя самой, уж не знаю.

– Мама говорит, ты здесь на лето, – улыбается она. – Круть! Скучала по Теннесси?

– Пожалуй. Не знаю, правда, сколько тут пробуду. Месяц, а то и два. – Я бросаю косой взгляд на Майлза, который с любопытством меня рассматривает, и вновь оборачиваюсь к Саванне. – Слушай, мы сто лет не виделись, но, по правде говоря… мне действительно не помешала бы компания на лето, ну, помимо тети с дедушкой.

– Ох. – Саванна слегка щурится. – То есть нужно тебя поразвлекать пару месяцев?

– О боже… – Сердце уходит в пятки. Вот так ляпнула! – Прости, зря я пришла…

Саванна вдруг разражается приятным, мелодичным смехом. Затем хватает меня за предплечье и весело кричит:

– Да я прикалываюсь!

– Ох.

Майлз присоединяется к смеху сестры. Я роняю взгляд на деревянный пол под ногами. На самом деле я не всегда такая нервная. Просто ситуация несколько выходит за границы моей зоны комфорта, и мне сложно выстроить правильную линию поведения.

– Ага, мы можем дружить, – успокаивает меня Саванна, отсмеявшись. Я поднимаю на нее взгляд, и она мило улыбается. – Ведь мы уже были когда-то подружками.

– Спасибо, – говорю я тихо, почти шепотом. Ну, хоть какой-то прогресс.

– О! – вдруг восклицает она и машет брату, словно он обязан прочесть ее мысли – возможно, он действительно это умеет, раз они родственники, мне-то откуда знать, у меня нет ни братьев, ни сестер. – У нас сегодня автопикник![2] Ничего особенного, чисто потусуемся с друзьями. Айда с нами! Познакомишься с местными ребятами, нас тута не так уж много.

– Автопикник? – В голосе невольно проскальзывает удивление. – Вы реально проводите такие тусы?

В самом начале актерской карьеры папа снялся в одном проходном фильме, в котором была сцена на автопикнике, где его персонаж наконец добивается расположения возлюбленной и целует ее на платформе пикапа. При просмотре той сцены я прямо вся корчилась, и даже сейчас при воспоминании меня передергивает. Наблюдать за тем, как твой папа с кем-то целуется на экране, просто омерзительно, особенно когда этот кто-то – не твоя мама.

– Ого, приглашение отменяется, – говорит Майлз, неодобрительно качая головой. Однако почти сразу на его лице расползается ухмылка, подсказывающая, что он лишь шутит, ибо до меня, очевидно, туго доходит. – Не-е, приходи, конечно. Я предупрежу Блейка.

– Кого?

– Нашего двоюродного брата, – отвечает Саванна. – Вечеринку организует он.

Однако я не спешу соглашаться. Из-за раннего пробуждения и долгого перелета со сменой часовых поясов я ужасно вымоталась. Да и рискованно нарушать правила Рубена в первый же день. Может, сегодня лучше остаться дома, с тетей и Попаем? С другой стороны, автопикник…

– Наверное, будет весело. – Я вытираю пот со лба. – Даже не знаю… Придет много народу, а мне правда не следует…

– Теперь ты в Фэрвью, подружка, – усмехается Саванна. – Понимаю, ты только приехала, поэтому еще не в курсе: когда тут наконец намечается какая-то движуха, ты не раздумываешь, ты просто идешь.

Мы с тетей Шери сидим на крыльце, ожидая Саванну и Майлза, которые обещали забрать меня на автопикник. С моего возвращения из ранчо Уиллоубанк прошло несколько часов.

Вечереет. Небо ясное, без единого облачка, насыщенного синего цвета, горизонт подкрашен последними лучами солнца. Жара наконец спала, сменившись приятным ласковым теплом. Сейчас на ранчо еще спокойнее, чем днем: издали не доносится рев машин, животные в округе спят, даже собаки не лают. В общем, царит безмятежная тишина, от которой создается ощущение, будто жизнь замерла.

– Постарайся сегодня не упоминать папу.

Тетя Шери раскачивается на ножках деревянного стула и рассеянно потирает джинсы на бедрах – нервничает?

– Я никогда его не упоминаю.

– Умничка, – одобрительно кивает она. Похоже, ей боязно отпускать меня вечером гулять, тем самым нарушая требования Рубена, но, к счастью, от нашего маленького уговора она не отказывается. – Уже созванивалась с родителями?

– Только с мамой, – признаюсь. – Точнее, переписывалась, я все еще злюсь.

Отворачиваюсь и, положив руки на поручни, гляжу на сплошной забор, отделяющий нас от остального мира. Невольно проносится мысль, что ранчо может показаться настоящей тюрьмой; несмотря на акры полей, простирающихся перед нами, возникает давящее ощущение.

– Ну хоть так, – вздыхает тетя. Стул под ней скрипит, раскачиваемый взад-вперед. – Мама за тебя переживает. Она и со мной связывалась.

Знаю, рано или поздно придется позвонить родителям, однако общаться с папой нет ни малейшего желания. Такое чувство, будто он меня предал. Допустим, Рубена в этой ситуации понять можно: в его обязанности входит ставить папину карьеру превыше всего. Мама пыталась за меня побороться, ради моего благополучия, однако все ее аргументы отлетали как горох от стенки. Папа же принял решение довольно легко. Он не спорил с Рубеном и не предлагал других вариантов… Очевидно, собственный имидж важнее дочери.

– Родители упоминали о карманных расходах? – спрашивает тетя, и я бросаю на нее взгляд через плечо.

– Не-а. И они заблокировали мою карту, так что…

Тетя кивает и, перестав раскачиваться, встает, засовывает руку в глубокий карман джинсов и достает пару купюр.

– Вот, держи. Купи себе чего-нить. – Я поворачиваюсь и беру протянутые пятьдесят долларов. – Они перевели мне денег на твое содержание, в том числе на карманные расходы в случае необходимости. Хотя куда тебе их тратить, ежели выходить за порог ранчо запрещено?.. Ну да ладно, скажу им, что ты пыталась убить скуку онлайн-шопингом.

– Спасибо, тетя Шери.

Когда я прячу деньги под чехол телефона, раздается вибрация – сообщение с недавно добавленного номера:

«Саванна: Хай, подружка, мы у твоих ворот. Заехать, или ты выйдешь? Мы, нищеброды, в таких штуковинах не кумекаем, лол».

– Приехали, – сообщаю тете, удовлетворяя ее любопытство. – Откроешь им ворота? Или как мне выйти?

Справедливости ради стоит отметить, что даже я не знаю, как здесь работают ворота. У нас дома включен идентификатор отпечатков пальцев – самый что ни есть «хай» хай-тек.

– Ой, точно! У нас нынче неполадки с дистанционкой, так что надо открывать вручную. Нажми большую кнопку на панели слева, – объясняет тетя, затем начинает раскачиваться с пяток на носочки. – Мила, если на гулянке будет алкоголь, обещай, что пить не будешь!

– После недавних заголовков? Нет уж, спасибо, – шучу я, однако в груди расползается жар стыда. На главной странице крупнейшего онлайн-таблоида страны красуется видео того, как меня выворачивает наизнанку. И фотографии, мелькающие в журналах, немногим лучше. Так что урок усвоен – никаких больше экспериментов.

Тетя Шери хмурится и тихо говорит:

– Просто не забывай, кто ты.

Гр-р! От этой фразы у меня сжимаются кулаки.

Ну да, я отправляюсь на вечеринку с незнакомцами, которые мне ничем не обязаны, но вряд ли кто-то станет напрягаться и сливать мои фотки желтой прессе. Да и вообще, местные ребята уже, должно быть, по горло сыты болтовней о знаменитом земляке.