Так, постояв в относительной тишине, мне вспомнился дом и вчерашний вечер. И то, как с мамой разговаривали.

– Сынок, ты у меня уже большой. Думала, что сразу не призовут – после учебы. А успеем съездить на малую Родину, в Крым. Ведь ты так ни разу и не побывал. Ты же помнишь, что ты Севастополец?! Не забывай, что город наш Герой и переводиться: “Достойный поклонения”. Как теперь там? Все работа и работа, – сказав, мама подошла ближе и села рядышком. А поправив и так аккуратно собранные в пучок волосы, продолжила:

– Видишь, как все нехорошо получилось? Сестра твоя вышла замуж. А он, Николай Гребов – аферистом оказался. Вот все деньги, что мы тут заработали, ей в Москву и ушли, на свое жилье. Назад-то, она с ребенком точно не вернется. Гордая. А цены там, просто космические… – и мама задумалась. Только мгновением ожил огонь карих глаз, что одаряли всегда нас с сестренкой добром.

– Да ладно, – успокаивал я. – Побываю еще, какие наши годы?

И объяснил: – Еще и “девятнадцати” не было. Съездим после – вместе, мы все успеем…

Вот, вспоминая тот разговор, я внезапно понял: как изменилась и постарела мама. Ведь всегда была молодая, быстрая. А теперь: уже и бабушкой давно стала. Как незаметно это происходит в жизни? Все работы и заботы: для нас, для детей.

Погуляв, а вернее просидев в столовке за углом – скушав минут за пять, заказанную стряпню; затем, чашку чая пил, наверное – часа два. Вернее, делал вид что пью; а сам, глядя в окно думал и торопил время. Но оно, как водится: не спешило. Ну, так уж видимо заведено: Торопишься сам, бежит впереди – не догонишь. Обязательно опоздаешь. Не торопишься – и оно стоит напротив. Словно смеется, переминаясь с ноги на ногу. Мистика такая!

Так вот, вернувшись назад, замечаю: Парней осталось мало. Половина от всех или больше, точно отсеялась. Опять умник – сержант на входе военкомата, объявил:

– Свои сотовые телефоны оставляем сюда, – показав на сейф, – И проходим спокойно на второй этаж, на заключительную комиссию.

– Сотовый дома, – сочиняю на ходу. Хотя, обманывать не люблю. Ну, если только так, для дела. Не для празднества. Но чего еще не люблю? Так это свои личные вещи, отдавать в чужие руки. Вот поэтому и проявил смекалку… Усатый проводил безмолвно.

В коридоре опять собиралась разношерстная – если так можно выразиться публика: светловолосые парни, рыжие и черноволосые, и со смуглой кожей. В общем, как вся наша большая страна: немного разные снаружи, но очень схожие внутри. Захожу и я по очереди. Осматриваюсь: Актовый зал небольшой, столы расставлены покоем. Портреты Верховного главнокомандующего и министра обороны, внимательно наблюдали со стены. Так что, если кто-то и подумал: что все не серьезно; сразу переменит это ошибочное мнение.

Присаживаюсь на свободный стул. Напротив: несколько человек в различной униформе; а в центре восседал: майор – наш военком. Его сосед, военный с лейтенантскими погонами, открывая папки поинтересовался:

– Фамилия? Называю, добавив: – Сергей Дмитриевич. А сам тем временем, рассматривал присутствующих, пока он искал “свое дело” на меня.

Эта блондинка в белом халате! – думаю, – понятно, уже встречал. Эта?! – все пишет, – видимо секретарь. Эти, – в форме военных – понятно, штабисты. А двое, в черной одежде? Кто? Космонавты, что ли? Или летчики? Вот так, сам себя и рассмешил. Сижу, улыбаюсь теперь и тихо “гыкаю”: – Гы, гы.

Но главный их – областной военком, сразу заметил и говорит:

– Что, очень смешно товарищ?

– Нормально, – отвечаю, прикрывая рот.

– А может, Вы нам расскажите? Мотаю головой, и он продолжает: – Тогда, может пожелания есть? Мне показалось, что военный заглядывал внутрь.

– Разве, разрешаете выбирать? – еще больше удивляюсь.

– Тогда в разведку, можно? – подумав, быстро придумал.

Они – вся комиссия, тоже повеселели. А военком пояснил:

– Россия наша конечно большая, выбор всегда есть. Вот только разведка сейчас, для спецслужб. Войны слава Богу, нет.

– А куда тогда? – поинтересовался я без энтузиазма, просто: из вежливости.

– Ну, – начал вспоминать майор, одновременно размышляя и поднимая свои глаза вверх. – Обычно, призывники хотят туда, где никогда не были. И о чем, с самого детства мечталось? Вот Вы например, о чем мечтали? Может, в детстве было?

– А что тут мечтать? Тогда на море, – говорю быстро, уже не задумываясь. – Можно?

– Моря не видел, а сам из города Севастополь. Наш русский герой все – таки. “Достойный поклонения”, – и объясняю подробней:

– Мой город рождения. И когда-нибудь, я обязательно поселюсь в нем. Мечтаю еще, что как будет время – научусь рисовать. Буду писать море и сочинять песни и стихи о нем. И пододвигаясь ближе со своим стулом, рассказываю; теперь не стесняясь незнакомых людей:

– У нас там знаете какая героическая история? И первая была оборона города: Севастопольцы выстояли. Вторая: Фашистов выгнали. А когда третья случится: Также сделаем!

Комиссия затихла, перестав обсуждать свое. А те двое – что в черной форме были, даже отложили – что неспешно почитывали. Так как раньше, не поднимали надолго голов; но теперь – смотрели в упор. Я даже заметил, как улыбнулись глазами друг другу: вдвоем, одновременно.

Затем, ну так показалось, что смотреть стали не на меня, а на одежду. Так получалось: я их разглядывал, они – мою куртку.

Ну, подумалось: наверняка, не видели такого? Чтобы взрослый парень, не знал моря.

– Ну, смейтесь, – размышляю, непроизвольно сжав губы, – раз смешно.

Вот только тот, что постарше и с бакенбардами был – напротив; очень серьезно спросил:

– А здесь тогда что делаете, товарищ маринист? Если так сильно море любите?

– Что и все, – отвечаю. – Живу с родителями. В городе Удачном. Севастополь же, отдали Украине; вот многих и сократили с работы. И мы сюда переехали, в девяностые: родители работают, а я учусь. Учился, – поправляюсь сам.

– Не обманываете? – говорит мне его сосед, черноформенец. Он был такой же статный, только годами моложе и с тонкими усиками.

– А зачем мне врать? – недоумеваю. – Не очень то и люблю… Вот паспорт, смотрите, – и полез в карман, доставая заветный красный буклет.

– Я достаю из широких штанин, – цитирую себе классика, торжественно приоткрывая свое ценное. И протягивая им, спрашиваю: – А вы товарищи военные, летчики что – ли или космонавты?

– Мы парень, подводники! – неожиданно последовал ответ.

И произнося это слово: Подводники! Молодой усач так приосанился, что наверное – на полметра стал выше. А может и больше! Да. Так что, если бы Вы увидели это со стороны, то непременно приняли за Аксиому и поверили: Наши подводники выше – где – то, чуть ниже Бога. И по меньшей мере, это круто. А по максимуму, наверное до бесконечности.

Теперь и майор – военком, что по-прежнему в центре сидел, говорит:

– Да, товарищ капитан второго ранга, – обращаясь к тому, что походил бакенбардами на Айвазовского и званием был постарше, чем приосанившийся усач; так как четыре звезды его погон – большие.

– В деле это есть, – продолжал майор, – место рождения: Крым, Севастополь. Мы как-то сразу пропустили… А теперь, и группу набрали. Куда его? – не зная как поступить, размышлял военный. Но капитан – подводник покачал головой:

– Своих что ли набрали? – И показывая на меня: – А наших, теперь не берете? Тем более – здесь мечта!

– Ну почему сразу своих? Все у нас одинаковы, все россияне, – обиделся полный военком.

А усатый, перебивая, поинтересовался:

– Ну а как у нашего героя со здоровьем? Что вообще из себя представляет? Вот тут и оживилась, привставая – поправляя юбку, высказалась та самая врач – блондинка:

– Герой этот, как раз вам подойдет. Пусть узнает нашу армию и флот по настоящему, а то только языком молоть мастера.

– Мстит или завидует? – Промчалась мимо меня мысль.

– Я не герой совсем, – говорю. – Обыкновенный человек. Из Севастополя. А теперь вот из Удачного, из Якутии. Ну, в общем: из всей России.