- Какую еще немецкую делегацию? - удивился он, мы же секретный объект!

  - Для кого секретная, а с союзниками поделиться надо. Будут двое немецких социалистов. Хорошо, они говорят по-русски. Прибалтийские немцы.

  Барченко сразу подумал, что среди них обязательно будет Фридрих фон Вительгаузен. И не ошибся.

  - О! Здорово! Кого я вижу! - с легким акцентом закричал Фридрих, обнимая располневшего Александра Васильевича.

  - Он мой сокурсник по Дерптскому университету, объяснил Барченко, вместе на лекции по римскому праву сидели. А ты, Фридрих, совсем не изменился!

  - Ну, показывай свои достижения! Мы в Германии много об этом слышали, но, как говорят в России, лучше один раз увидеть...

  И они пошли по коридорам спецотдела. Александр увидел на лацкане пиджака Фридриха индийский знак круговорота. Свастика. А еще бывает сувастика, в обратную сторону. Почему именно он?

  - Тут у нас шестирукие гориллы, точнее, помесь человека с гориллой, рассказывал Барченко немцам, работоспособность у них обезьянья, а ум и характер - человеческий.

  - Что значит - человеческий? - спросил коллега Фридриха, историк-антрополог Михаэль Ранц.

  - Работать отказываются. Лентяи! С такими ручищами горы свернуть могут, но не хотят. Работаем теперь над мотивацией - вздохнул Барченко.

  Обезьянолюди начали клацать челюстями и рычать.

  - Ласки просят - пояснил он, просуньте руку, погладьте, они добрые.

  Фридрих фон Вительгаузен боязливо протянул холеную белую руку к высунутой черной мохнатой лапе примата.

  - Привет, дружище!

  Обезьяна ощерилась в улыбке. Он почесал ее руку. Потом вторую. Руки не кончались.

  Далее содержались особо натренированные змеи.

  - А эти-то шнурки и веревочки для чего? - поинтересовался Михаэль Ранц.

  - Имитируют телефонные и телеграфные кабели, а так же электрические провода и водопроводные трубы. Очень полезное умение для разных деликатных поручений. Осторожно, предупредил Барченко, на полу у нас не кабель, а черный полоз. Ядовитый. Смотрите, не запнитесь об него!

  В библиотеке иностранных гостей увлекли старинные манускрипты по алхимии и черной магии. Некоторые рукописи даже были переплетены в человеческую кожу или заключались в аккуратные желтоватые коробочки из крышек человеческих черепов. Имелись книги, начертанные растительными красками на коже питона, панцирях больших морских черепах и камнях.

  Барченко подошел к полке, вынул наугад большой старинный фолиант и протянул его Фридриху.

  - Помнишь, как мы в Дерпте искали эту книгу по совету профессора Кривцова? Подробнейшее изложение хиромантии увидело свет аж в 1603 году, в маленьком немецком монастыре, давно упраздненном, и не вошло почему-то ни в каталог Конрада Гесснера, ни в последующие списки раритетов, ни даже в перечни запрещенных Ватиканом книг. А нашел его я на свалке во дворе бывшей Императорской публичной библиотеки.

  - Зачем же ее выкинули?

  - Кампания по очистке фондов от морально устаревших изданий. Хорошо, что не сожгли, и почти все за ночь унесли преподаватели со студентами.

  - А этот опус по вызыванию демонов некого Вильяма Унгерна, брата сатаны, вообще никто не раскрывал! - продолжал Александр Васильевич.

  На обложке из кожи гюрзы хитрый маг написал латинское проклятие каждому, кто решится перевернуть первую страницу. Откроем?

  - Да отвалятся уши у дерзнувшего узнать способы призыва дьявольских слуг - перевел Михаэль.

  - Уши не жалко. Почитаем!

  Барченко и Вительгаузен потрогали свои уши и открыли книгу. Пахнуло тленом. Страницы белели чистотой первозданного пергамента, будто только на днях его изготовили из телячьей или ягнячьей кожи.

  - Обманщик!

  - А если это тайнопись? Надо нагреть страницу!

  Поднесли к печке. Вдруг стали проступать отвратительные изображения лохматых, козлобородых и крылатых демонов, снабженных краткими инструкциями по вызову. Листали дальше. С конца книги вывалился тонкий скелет летучей мыши: вилочка, грабельки и две смешные лапки. Растирая пергамент, гости ощутили сильный запах восточных пряностей, одурманивающих трав, но уши оставались на месте.

  - Подарите ее нам - попросил Фридрих фон Вительгаузен.

  - Охотно, ведь это немецкая работа, откликнулся Барченко.

  Когда все формальности были соблюдены и материалы переданы, старый друг спросил Александра - зачем ты остался, ты не получал моего приглашения?

  Барченко вздрогнул. Получал.

  - Но меня бы не выпустили из страны.

  - Я поговорил бы, и отпустили в рамках обмена опытом, на год-другой, а затем ты бы не вернулся, произнес Фридрих. В наш проект вложены огромные средства, есть где развернуться. Кроме того, мы планируем большую экспедицию в Тибет. Не говори, что не хочешь этого: я знаю, путешествие не состоялось, тебя отстранили. Но еще есть шанс.

  - Я подумаю - буркнул Александр, прекрасно понимая, что уже все решил и ни в какую Германию он не поедет. Даже ради Шамбалы.

  После отъезда странной делегации немецких социалистов (оказалось, с приставкой "национал") он почти собрался на Алтай и в Монголию, но экспедицию отсрочил скандал.

  В то утро Александр тщетно искал цветные диапозитивы с крымских фотографий, где удалось запечатлеть места выхода потоков энергии. Перерыв все свои шкафы, он спросил у Кондиайнена, не попадались ли диапозитивы.