Шнеерсону идея антисоветского ритуала, да еще коллективного, не понравилась.

  - То же самое, что легенда о проклятии Троцкого группой раввинов, иронично осадил он Барченко, затея рискованная, нереализуемая в принципе. Советская власть исчезнет, когда придет ее срок, не раньше. Сидите и ждите.

  - Но я не могу сидеть и ждать! - возразил Александр, спокойно смотреть на то, как умирают миллионы людей! Смиряются те, кому нечего противопоставить и кому нечем бороться! А я знаю, что надо делать!

  - Раз знаете, делайте - холодно ответил Шнеерсон, только ничего из этого не выйдет.

  Тем же вечером Барченко арестовали, продержали ночь в ДОПРе, а наутро отпустили, ничего не объясняя. Впрочем, и так все стало ясно: разборки внутри спецотдела ОГПУ, Александра предупреждали, чтобы он уехал из Москвы куда-нибудь подальше на несколько лет, в далекую экспедицию.

  Таамил Кондиайнен уже готовил отступление - в конце 1926 года он переехал в крымский поселок Азиз под Бахчисараем, приобретя там маленький татарский домик. Он звал Барченко к себе, звал настойчиво, предупреждая о новом аресте, но Александр медлил. Спешно уехав из Костромы, он хотел встретиться с Михаилом Кругловым, выяснить у него все, что тому известно о голбешниках и их хождении в Шамбалу.

  И Круглов, никогда не видевший больших городов, человек лесной, не дикий, но диковатый, пришел в Москву к Барченко пешком, да еще находясь в розыске как душевнобольной, бежавший с принудительного лечения!

  Одним слякотным февральским утром на коммунальной кухне оказался мужик в заячьем полушубке и шапке-треухе из меха неизвестного животного (возможно, собаки). Полушубок застегивался не на пуговицы, а на какие-то шишки, продетые в вязаные петли.

  Юродивый разделся, налил себе на глазах у оторопевшего Александра кипяток из чайника в стакан с подстаканником, выдул и начал петь староверческую песню. Ту самую, про семь ключей от Беловодья, которую он слышал еще в Ельце маленьким мальчиком от случайно проходивших тихими уездными улицами странников.

  - Первый ключ, пел Круглов, сокрыт в морской пучине, второй почему-то увяз в песках, третий валялся в каменной гряде на краю высокой горы, четвертый лежал в кованом сундуке, пятый...

  Про пятый ключ Барченко не помнил. Кажется, его проглотила гигантская рыба, живущая на дне озера.

  Круглов пел протяжно, заунывно (русские сектанты, заметил один придира, не умеют выводить духовные псалмы, все получается у них наподобие волчьего воя, мрачно и тоскливо), до содроганий сердца, но, когда он дошел до пятого ключа, Александр вздрогнул. Но костромской мещанин не успокаивался. Дойдя до седьмого ключа, Михаил замолк. Он начал рисовать углем на полу затейливые пиктограммы, поясняя учение "дюнхор" так, как не догадался бы и профессор римского права Кривцов.

  По Круглову, мир устроен очень просто. Первые люди упали с неба, вовсе не собираясь жить на Земле, ведь там, откуда они упали, все было по-другому. Сначала они жили в одном маленьком саду, у реки, где было всегда тепло, сыро, росло много цветов и деревьев, сновало разное зверье. Затем они - мужчина и женщина, являющиеся одним целым (алхимического слова "андрогин" Круглов не знал), вынуждены были оставить свой сад. Их дети родились уже вне сада, и они не могли в него вернуться, ибо не помнили дороги. Сад зарос, звери одичали, больше никто туда не приходил.

  Дальше костромской юродивый пересказал Барченко свою трактовку мировой истории, согласно ей на Земле сменялись 5 царств ("цивилизаций" - сказал бы человек образованный), некоторые из них ушли под воду, словно неведомый Китеж-град.

  - Да это же народное изложение учения Сент-Ив д"Альвейдра! - воскликнул Барченко, едва не опрокинув примус. Совершенно забыв, что Круглову поставлен диагноз "шизофрения", он слышал безумца с упоением. В глазах голбешника горел знакомый распутинский огонь.

  На четвертый день Михаила Круглова забрал дворник и оштрафовал "ответственного квартиросъемщика" Барченко А. В. за допущение к себе посторонних без прописки. Провидца вернули в Костромскую лечебницу.

  Александр заплатил штраф и в начале весны поехал в Крым. Купаться в море было еще рановато, однако он спешил не к морю.

  16. Кладбище Кырк-Азизлер и врата времени.

  Давным-давно на месте поселка Азиз, что в Крыму, под Бахчисараем, располагался древний город Эске-юрт. Утратив свое значение, он оставался родовой усыпальницей правителей. Здесь хоронили ханов династии Гиреев, соорудили мавзолеи, возвели несколько величественных мечетей, служивших еще и обителью дервишей. В другой стороне от Бахчисарая было еще одно старинное кладбище, названное Кырк-Азизлер. Безлунными ночами на высоких узких плитах белого камня редкие прохожие видели голубоватые огоньки. Звездочету Тамилу Кондиайнену понравился местный воздух, и он решил остаться в поселке Азиз навсегда, переманив из душной столицы своего учителя Барченко.

  - Приезжайте, телеграфировал он с бахчисарайской почты, а то не застанете