В Скопье, на могиле лже-пророка при лже-месии, Франка "прорвало", и он объявил себя третьим, последним Избавителем рода людского. Когда паломника разбудили, назвался Иисусом Христом.

  Оставалось всего ничего - вернуться в Салоники, опровергнуть авторитет Барухи Руссо, этого Врухии.

  8. Эти страшные "денме" в Салониках....

  Говоря о "денме" или "селаникли", иудейско-мусульманской секте, появившейся в Турции конца 17 века (датой основания обычно называют 1683 год), следует помнить: она никогда не была единой. У ее истоков стояли люди из близкого круга Шабтая Цви, руководствующиеся его "18 заветами ", но лже-Мессия умер бездетным, не указав, кого считать своим преемником. Обещание же перевоплотиться он оставил настолько смутные (ждите меня где-то под Львовом, через 49 лет и 9 месяцев со дня рождения), что еретики растерялись. Этой неопределенностью ловко воспользовалась его некровная родня по линии второй жены, заявив, что только их "дом" - дом Мессии, и только они знают "истинную волю умершего Шабтая".

  К началу 18 века секта уже раскололись на Измирскую ветвь (Измирлар), и ветвь ученика Шабтая Цви, Якоба Керидо (Якоблар).

  Затем, в 1716 году часть Измирской ветви объявили сына Якоба Керидо, Берахию Руссо (он же Осман-Баба), воплощением Шабтая Цви. Так образовалась группа Каракашлар (на турецком буквально - чернобровые).

  Секта Каракаш вербовала себе сторонников в Германии и Польше.

  В 1720 году возникла группировка Капанджилар (владельцы весов), или весовщики, отвергающая авторитет Якоба и Берахии. Весы - один из распространенных символов Страшного Суда, на которых будут взвешиваться добро и зло в каждом человеке, а так же - атрибут торговли (примечательно, что искры ереси тлели в среде богатого купечества). Кроме того, сектанты применяли опиаты для расширения сознания и тщательно взвешивали дозы на маленьких аптечных весах, которые они старались держать при себе....

  Остановимся на фигуре Барухии Руссо (в другой транскрипции Берехия, Брухия, Берахия, Брухия., или Осман-баба). Еврейский каббалист, саббатианец, живший в Салониках, руководитель секты дёнме. Многие элементы его учения появились под влиянием суфийского ордена Бекташи, c которым община находилась в дружеских отношениях. Ратовал за отмену 36 запретов, устраивал оргии, практиковал гомосексуальные отношения со своими учениками. Точная дата смерти неизвестна, указывается и 1720, и 1721г. Однако некоторые уверяли, будто бы встречали господина Руссо в Салониках и много позже этой даты.

  К приходу Якуба Франка "денме" группировались вокруг ложного склепа господина Берахьи, а так же пытались доказать "божественную природу" его малолетней внучки, чье настоящее имя пропало, а осталось прозвище - Гвира или Наара Кадиша ("Госпожа" или "Святая девочка-подросток"). Впрочем, авторитет ее среди сектантов оставался слабым. Где это видано, чтобы лидером религиозной общины стала молоденькая девчушка?! Вот если бы породниться через нее с другой ветвью, и подождать, пока подрастет сын Гвиры..... Он-то и должен возглавить "денме" в будущем. Он, а не девочнка и не пришелец издалека.

  Незадолго до своей мнимой кончины господин Берахья строго-настрого наказал беречь девочку, постепенно подготавливая ее к будущему "служению". И пообещал, что если тот наглый щенок (то есть Франк) все-таки явится в Салоники, то он задушит его собственными руками, труп законопатит в бочку, пустит в море на радость акулам. Угрозы не для красного словца - молва приписывала Руссо кровавые расправы с соперниками и с теми, кого он по подозрительности, переходящей в манию, принимал за соперников. Его красивый сад, засаженный персиками и грецкими орехами, таил в себе человеческие кости, не раз запах разлагающегося мяса приманивал голодных шакалов и одичалых собак. Уже одного этого достаточно, чтобы желание стать "денме" исчезло напрочь у кого угодно, только не у Якуба Франка. Он лично пришел в богатый дом наследников Берахьи Руссо с рекомендательным письмом от раввина Полячека. Само по себе это ничего не значило бы, но содержание письма сильно озадачило сектантов. Первой тревогу забила девчонка Гвира.

  - Он сразу мне не пришелся по душе, -сообщила Гвира в письме своему деду, - боюсь, это нее из-за его внешности, и не из-за неприятного ломаного языка. Я более чем уверена - это, тот, о ком предупреждали, и пришел он, чтобы лишить меня власти. С детства я слышала эту историю - про мальчика, родившегося в конце 1726 года по христианскому календарю, в метель, в убогой мазанке у древнего торгового пути, ведущего во Львов, от отца-еретика и матери-еретички. Это он, наш губитель!

  И живой, но изрядно растолстевший Берахья помчался в Салоники убирать наглеца. Он обещал внучке вернуться ко 22 адара (месяц еврейского календаря, захватывающий часть февраля и часть марта), когда саббатиане отмечали "день овцы", странный экуменический праздник, изобретенный Шабтаем Цви. Сектанты приносили в жертву молодую овечку, выбирая ее весьма придирчиво (белая, здоровая, веселая), лакомились ее свежеприготовленным мясом, а ночью проводили тайный ритуал свального греха, считая, будто в зачатых 22 адара детей вселится душа Мессии.

  ... Поздним вечером Берахья сидел за темной шторой в потайной комнате, очень похожей на узенькую каморку, где сейчас делают фото на паспорт за 5 минут. Только вместо автоматической фотокамеры в ней стояло полированное кресло черного дерева, в виде крылатого дракона. Издалека оно казалось троном. Однако Берахья в кресло сесть не мог даже боком, поэтому в укрытии лежали засаленные подушки под его мощный зад.

  Темная штора могла бесшумно отодвигаться, и тогда взору беспокойного покойника открывалась вся картина празднества - подносы с кусками жарено овцы, ее голова отдельно на блюде, еретики, болтающие в сторонке, внучка в белом покрывале на голое тело, смуглое и тонкое.

  За ним следит обиженный Якуб Франк (его в секту не приняли), тогда еще никому особо не известный. На оргию он проник инкогнито, воспользуюсь подсказками своей жены Ханы, чьи родственники прошли посвящение в "денме" и знали, как надо себя вести, дабы сойти за "своего".

  Сборище еретиков опрокинуло его романтические ожидания. Вместо незабываемой мистерии Франк стал свидетелем театрализованной постановки с элементами садо-мазохисткой порнушки. Что там происходило, описано множество раз, поэтому я лишь напомню, что сначала были моления за построение нового царства справедливости, затем вышла Гвира, танцевала со светильником на голове, обнажаясь. Голая, она была совсем подростком, с родинками и царапинками, но взрослые мужчины с воем и плачем падали перед ней на колени, целовали пальцы ног и молились на нее так, как Франк видел в костелах. Ему вдруг стало жаль девчушку, обреченную вытирать слезы этим похотливым неудачникам. Несмотря на то, что вожделение витало в воздухе, Гвиру никто не домогался, единственное, что вымолил у нее один настырный еретик это прикоснуться воспаленными губами к левому, совершенно маленькому, соску. Гвира позволила ему это, склонившись, на несколько секунд, и удалилась.